Хроники космического пирата - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Щепетов cтр.№ 50

– Ты что, охренел?! – отплёвываясь и доставая заточку, вскинулся один из зелёных. Ловкий захват, проведённый Дроном, и заточка перекочевала к нему.

– Ещё раз спрашиваю, – спокойно проговорил я, – где, когда, в котором часу намечается спортивное мероприятие?

Зелёные быстро смекнули, что сила не на их стороне, поэтому выложили всё как на духу. Тараньи бега проводятся через день, стандартная плата за выставляемого таракана колеблется в пределах двухсот кредитов. Кроме того работает тотализатор, где любой желающий может сделать ставку.

Прибыль распределятся следующим образом: тридцать процентов – победителю, десять – за второе место, пять – за третье. Остальное идёт организаторам соревнований, часть пахану, часть – администрации лагеря.

Правила просты: ставишь таракана на дорожку и свистом, улюлюканьем или другим голосовым ухищрением гонишь питомца к победе.

Вечером, накормив Козю сафатрой, прихваченной из столовой, я отправился на тараканьи бега. Проводились они почему-то в прачечной.

– Кто со мной? – я повернулся к товарищам.

– Делать мне нечего, на тараканов смотреть, – брезгливо сморщился Квинкер, – я останусь, перекинусь в картишки, – он достал колоду и принялся тасовать.

– Я тоже, сэр, – смущённо пробасил Дрон, – попробую разнюхать насчёт поединка, может, что и срастётся.

– Ладно, – я вздохнул, – как знаете, – и, помахав на прощанье, направился к выходу.

Прачечная располагалась в другом конце лагеря, так что идти пришлось достаточно долго. Несколько раз мне попадались движущиеся шары, впрочем, механическим вертухаям не было до меня никакого дела. Без особенных происшествий я добрался до цели.

В прачечной царило оживление, народу было полно, и мне стало ясно, почему состязания проводятся тут: бараки просто не вместили бы всех желающих, кроме того между нар беговой контур вряд ли бы поместился. Как оказалось, он имел внушительные размеры и напоминал бильярдный стол с десятком причудливо изогнутых дорожек.

Я пробрался к маклеру-пенальцу, принимавшему ставки, сделал заявку на участие и уплатил необходимую сумму. После примерно получасового ожидания было объявлено, что ставок больше нет, и регистрация участников прекращается. Зрители отошли за прочерченную на полу линию, владельцы спортивной живности наоборот двинулись к полигону. Я поспешил следом.

Мне, вернее Козе, досталась первая беговая дорожка, я посчитал это доброй приметой и с лёгким сердцем вытряхнул Козю на старт. Козя, надо сказать, неохотно покидал коробок, цеплялся за него лапами, и даже усами, но решительный щелбан оторвал его от убежища, и он оказался в прозрачной кабинке, отделённой от беговой дорожки мерцающей шторкой.

Кроме будущего чемпиона, на старт вышло ещё семь тараканов, один матёрей другого. Козя среди соперников выглядел дохляком, но в спорте главное не внешность, а результат. Так я себя успокаивал, потому что на небосклоне безоблачной уверенности в Козино чемпионство появились облака сомнения. Главным образом из-за того, что я разглядел табло, на котором демонстрировались итоги тотализатора. Судя по всему, больше всего ставок было сделано на таракана по кличке Импичмент, и скорей всего не из-за его политического погоняла. Поставив на него один кредит, можно было поднять полкредита.

Вторым по популярности тараканом являлся таракан Чусытра, видимо тот самый, о котором в столовой толковали пенальцы, ставка на него составляла один к двум. Третьим шёл Фуздрик – один к трём, последним в списке скромно значился Козя, вероятность его победы оценивалась незаслуженно низко – один к двадцати пяти.

По правилам соревнований отзывать питомцев со старта было нельзя, в таком случае таракану грозила суровая расправа, его варварски давили ботинком. Правда, правилами предусматривалось заплатить отступные, но они составляли невероятную сумму в две тысячи, так что не было никаких резонов убирать таракана.

Прозвучал гонг, шторки взмыли вверх, освобождая путь, тараканы ринулись на дистанцию. Вперёд сразу же вырвался Импичмент, он, семеня лапами, пёр вперёд, словно наскипидаренный, его плотной группой преследовал остальной пелатон.

Впрочем, Кози среди них не было, мой питомец, наплевав на приличия и будущую славу, и не собирался соревноваться, а, развернувшись в противоположную сторону, пытался отыскать выход. Видимо, Козе было совершенно наплевать на лавры победителя, мне же стало очевидно, что фарянин мне впарил совершенную бездарь, которая знать не знает, что такое спорт. Вероятней всего, Козя ни разу не бегал, предпочитая физическим нагрузкам убогий уют коробка.

Сквозь гвалт болельщиков, улюлюканье тараканьих хозяев, стремящихся подбодрить питомцев, стали проявляться отдельные смешки. От отчаяния я попытался гикать на Козю, свистеть, даже пару раз выматерился, всё тщетно, Козя с упрямством осла и настойчивостью бегемота скрёбся о стенку беговой дорожки. Смешки перешли в уверенный хохот, а затем в гомерический смех: зрители буквально держались за животы, одному мне было не до веселья.

К тому времени состязания завершились, победил, как и ожидалось, Импичмент, вторым пришёл Гранк. Я с завистью смотрел, как расходятся по рукам деньги, где-то там шелестели безвозвратно потерянные двести кредитов.

– Где такого, – указывая на всё ещё скребущегося на старте Козю, – откопал? – поинтересовался здоровенный мардак.

– Это будущий чемпион, – процедил я сквозь зубы, чем вызвал новый приступ веселья у собеседника.

– Хочешь совет? – отсмеявшись, буркнул мардак.

Принимать советы у мардаков я не привык, что толкового они могут сказать, но сейчас я кивнул.

– Кинь монету слепому, – это чучело фамильярно хлопнуло меня по плечу, и побрело прочь.

Народ принялся расходиться, я, взявшись за усы, поместил бездаря в коробок. Прежде чем закрыть, пристыдил Козю: «Что ж ты так», в ответ таракан забился поглубже, пытаясь снять стресс.

Я сунул несостоявшегося чемпиона в карман и вслед за всеми побрёл к выходу, из головы не шли слова мардака о слепом. Кто такой и почему надо дать ему денег? Если речь о простом подаянии, то какое мардаку до этого дело? Если нет, то что он имел ввиду?

Я решил выбросить мардака из головы, как вдруг сквозь гомон расслышал ЭРади всех святых, подайте убогому!» У входа в прачечную, подобрав под себя ноги, в тёмных очках и видавшей виды шляпе, лежащей на земле, сидел человек. Он был небрит, лохмат, неимоверно худ, возраста не разобрать, можно дать и тридцать лет и семьдесят.

– Храни тебя бог, – склонил он голову, когда очередная монета звякнула в шляпе.

Пеналец, сделавший подаяние, не спешил уходить, а ждал. Интересно, чего именно, не сдачи же.

– Послезавтра, – после паузы, проговорил слепой, – на работу не выходи, можешь пострадать, – пеналец одобрительно квакнул, кивнул и побрёл в сторону бараков.