В постели с тираном. Книга 2. Опасные связи - читать онлайн книгу. Автор: Диан Дюкре cтр.№ 40

В пять часов утра дом со всех сторон окружают готовые напасть вооруженные люди. Братья отвечают на требование сдаться тем, что бросают в осаждающих свои национальные головные уборы, которые они надели, готовясь умереть. В арабском мире это считается жутким оскорблением – оскорблением еще более ужасным, чем швырнуть в человека обувь. Наказание за это – смерть. Братья не желают отдавать свои жизни задешево, и штурм длится более трех часов, в течение которых Удей и Кусей, зная, что отец их все равно простит, наблюдают за сведением счетов через окошко припаркованного неподалеку автомобиля. Впоследствии во время похорон предателя Хусейна Камеля «Саддам запретил всем плакать, сказав, что тот, кто прольет хотя бы одну слезу, будет убит» [128] , – вспоминает один из близких к Саддаму людей. Рана, страдая кататонией, целую неделю не может ни есть, ни пить, ни даже разговаривать. Она лежит неподвижно на диване своей матери, способная лишь дышать и плакать. «Избалованные дочери, никогда не несшие никакой ответственности, и любимые супруги, желания которых исполнялись столь же поспешно, как приказы Саддама, – это закончилось для нас навсегда», – вспоминает она.

Рагад и Рана привыкают к нелегкой судьбе вдов, но самой подавленной из всех выглядит, пожалуй, Саджида: «Начиная с этого дня моя мать уже никогда не была такой, какой она была раньше», – приходит к печальному выводу Рана. Убить ее любимца – человека, которого она выбрала в качестве мужа для старшей дочери, – это значит серьезно опозорить ее перед кланом, и виноват в этом ее позоре ее муж. Саджида чувствует себя брошенной. У нее начинаются проблемы с психикой, а несчастья продолжают сыпаться.

Когда неполных шесть месяцев спустя в Удея, в очередной раз отправившегося на «охоту за девушками», стреляют из автомата Калашникова перед входом в одно из злачных заведений, Саддам обвиняет Саджиду. Узнав о случившемся от Ала Башира, первая леди прибегает к лежащему на больничной койке сыну. Она, всегда степенная с безупречной прической, бежит растрепанная по коридору больницы и вопит: «Он убьет моего сына!» Она считает, что супруг виноват в том, что иракцы ненавидят Удея. «Я знаю, что это закончится плохо», – снова и снова повторяет она врачу [129] .

Саддам и Кусей приезжают навестить выздоравливающего Удея. Когда Кусей спрашивает о самочувствии брата, Саддам заявляет: «Ты должен быть морально готов к самому худшему». Преданность Саддама общенациональным интересам вполне может заставить его пожертвовать многим. «Это была умная мать, она знала, что жизни ее детей угрожает опасность и что в Ираке уже больше никто не может чувствовать себя в безопасности, – вспоминает Ала Башир. – И она предпринимала немало усилий для того, чтобы скрыть свое горе».

Саджида, похоже, больше не в состоянии держать под контролем клан Тикрити. Уследить за Удеем становится все труднее и труднее. «Как-то раз он попросил меня составить документ, осуждающий одного из высокопоставленных чиновников, но я отказался это сделать, – вспоминает доктор Башир. – На следующий день в газете, которой он руководил, целая страница была посвящена критике в мой адрес. Там рассказывалось о том, какой я плохой человек. Мне не хотелось на это как-либо реагировать, однако неделей позже, когда я пришел к Саджиде, она была очень сильно взволнована. Она сказала мне: “Я спросила Удея, и он ответил, что он тут ни при чем. Зачем так поступать? Зачем вести себя подобным образом по отношению к людям, которых уважают и ценят?”»

Судьба «образцовых девочек» трагична. И это результат политики их отца, который ведет себя по отношению к своей стране так, как ведет себя по отношению к своей семье отец, а по отношению к своей семье – так, как ведет себя человек с железным характером. Если бы Рагад имела возможность выбирать себе судьбу, то она, по ее словам, все бы изменила. «Мой отец Саддам был бы обычным адвокатом, а моя мать Саджида – учительницей. Я росла бы рядом с ними так, как растут обычные дети. Мне были бы чужды и эгоизм, и все те проблемы, которые возникают у человека, имеющего власть. Мы были бы счастливой семьей, сталкивающейся только с теми трудностями, с которыми сталкиваются все другие семьи».

Семейная иллюзия

Саддам, которого иногда считают предателем интересов своего клана и которому очень часто доставляет большие хлопоты и этот беспокойный клан, и его, Саддама, упрямая жена, нашел в Самире отдушину. Он очень дорожит второй женой.

Годы войны оставили свой отпечаток не только на поврежденных взрывами зданиях Багдада. С тех пор как ближайшие родственники Хусейна узнали о появлении рядом с ним Самиры, ее жизнь стала жизнью цыганки: у двери постоянно стоят чемоданы с вещами. В начале 2000-х годов ей наконец удается обосноваться в простеньком доме с незатейливой меблировкой возле подвесного моста через Тигр.

Ее встречи с Саддамом непродолжительны. «Он никогда не проводил целую ночь с женщиной – будь то со своей женой, будь то со своей любовницей», – вспоминает бывший начальник протокольного отдела президентской администрации. Самира скрашивает свое одиночество тем, что с утра до вечера смотрит передачи по спутниковому телевидению. Однажды она смотрит сюжет о пластических операциях. «У меня начало появляться много морщин на лице и шее», – вскоре жалуется она Ала Баширу. На следующую пятницу ей назначают операцию. Поскольку пятница на Ближнем Востоке является нерабочим днем, операцию проводят, можно сказать, тайно, и пациентку сразу же после приезда в больницу быстро отводят в палату, предназначенную для Саддама и его ближайших родственников. После процедуры врач задает обычный для данной ситуации вопрос:

– Ваш муж об этом знает?

– Нет.

Правило в подобных случаях действует простое: Саддама необходимо немедленно информировать о любой медицинской манипуляции для членов его семьи. Врач, предполагая большие неприятности, не успевает даже придумать оправдание, как вдруг в коридоре раздаются шаги президента Ирака. В палату заходит очень взволнованный Саддам. Он начинает расспрашивать Ала Башира, и тот, лукавя, говорит, что Самира пришла удалить жировик, появившийся у нее за ухом. «Это был всего лишь небольшой жировик», – врет добросердечный врач, объясняя, почему он удалил немного кожи, а заодно говорит, что ему пришлось сделать то же самое и с противоположной стороны шеи, чтобы впоследствии не было ничего заметно. Саддам, успокоившись, улыбается врачу, но не произносит при этом ни слова.

Самира пользуется послеоперационными посещениями врача как поводом хоть с кем-то общаться. «Я все еще не понимаю, как ему удалось достичь того, что он достиг, если принять во внимание те примитивные и убогие условия, в которых он вырос», – говорит она врачу, расчувствовавшись и восхищаясь мужчиной, за которого вышла замуж. Два ее старших сына и бывший муж живут у нее дома, однако делиться своими чувствами она с ним, конечно, не может. Еще у нее есть внучка, которую Самира очень любит и постоянно требует, чтобы ей давали возможность видеться с малышкой. Бабушка при встрече обожает подбрасывать ребенка в воздух, чтобы заставить его смеяться. Но летом 2000 года их встречи становятся редкими. Два красных чемодана, постоянно находящиеся возле входной двери, напоминают Самире о том, что она является женой Саддама Хусейна лишь время от времени. «Я должна каждый вечер быть готова к тому, что за мной приедет охранник. Мне неизвестно, когда именно он захочет меня увидеть и в каком доме мне предстоит провести ночь. Люди считают меня хорошо устроившейся в жизни женщиной, но в действительности моя роль ограничивается всего лишь этим».