Поцелуй смерти - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 33

– Приберу я там. Запах от этих оберток такой, что жрать охота.

Зебровски с грустным видом забрал свой салат из здоровых продуктов.

Свободных столов хватало, потому что для ужина уж было поздно, а до завтрака еще несколько часов. А нам и надо было иметь большой выбор сидячих мест, потому что все мы копы, а это значит, что никто не хочет сидеть спиной к двери или к ресторану вообще, тем более к людному месту, где у тебя за спиной все время будут ходить туда-сюда. Не особенно нам нравятся окна, где снаружи вполне можно подойти к месту, где мы сидим, особенно если приходится сидеть спиной. Разумеется, шансы на то, что кто-то подойдет и начнет в нас палить, ничтожны, но ничтожны – это не значит, что такого не бывает. Полицейские параноидальны не из-за психического расстройства, а потому что с ними на самом деле бывает всякое, и наша профессиональная паранойя – просто другое название способа остаться в живых.

Так где же сесть?

В углу расположилась кабинка, возле выходящей на кухню стены, где нет окон, и места достаточно для четверых, чтобы достать оружие, не мешая друг другу. И у каждого ничем не загороженный вид на дверь. Идеально. Мы вошли в кабинку, я в середине, что могло бы помешать Брайсу или Зебровски, но я достаточно миниатюрна, чтобы в случае чего нырнуть под стол и стрелять по ногам, а потом в лицо или в грудь, когда раненые упадут на колени – потому что именно это случается обычно с людьми, когда пуля перебьет кость ноги. Да, именно так рассуждают копы. И всякий, кто живет при оружии. Об этом не говорят, но все вопросы выживания предусматриваются заранее.

Мы задвинулись в кабинку, разложили еду и тут же молча за нее принялись, потому что поговорить можно и в машине, а вот съесть в машине то, что мы взяли, – сомнительно. Пытались когда-нибудь есть на ходу салат? Конечно, я не салат взяла, а бургер, но и бургеры Джимми в машине есть не стоит – если не хочешь размазать всю эту вкуснятину соусов по собственной одежде.

– А красное мясо вредно, – сказал Зебровски несколько грустно.

– У меня холестерин в порядке, – ответила я, накладывая на булку все слои овощей бургера.

– И у меня, – поддержал Брайс, откусывая первый кусок.

– Надо было тебе заранее сказать, когда заказывали, если ты собирался дуться, Зебровски.

– А вы бы тогда заказали салат со мной за компанию?

– Нет, но я бы чувствовала себя виноватой.

Я откусила кусок бургера. Он оказался сочным и идеально прожаренным. Овощи хрустящие, спелые, объедение. Попыталась скрыть выражение блаженства на физиономии, но, видимо, не получилось: у Зебровски вид стал слегка обиженный.

Мы с Брайсом несколько минут ели в счастливом молчании, а потом я сказала:

– Зебровски, ты прости, но салаты я ем дома, потому что меню составляет Натэниел, а когда я не дома, так ем что хочу.

– Натэниел – это бойфренд, который с тобой живет? – спросил Брайс, проглотив очередную порцию бургера.

– Ага, – ответила я и тоже откусила кусок.

Зебровски глянул на меня страдающим взором.

Я сделала вид, что не вижу.

– Ты сказала, что он составляет меню. Это как?

– В основном готовит он, либо как шеф-повар, либо как помощник кому-то из других.

– У тебя там прямо ресторан, – заметил Брайс.

Я пожала плечами:

– Этот порядок завели мужчины: тот, кто готовит блюдо, назначается шеф-поваром, остальные его помощники. Такая у них система, и она работает, так что меня она устраивает. Я так считаю, что если готовлю не я, то не мне возникать, как они это делают.

– Очень разумно, – сказал Брайс.

Я опять пожала плечами и откусила еще кусок.

– Она всегда такая, – согласился Зебровски, откусывая лист салата. Пожевал его как что-то очень невкусное.

Он меня всего на девять лет старше. Мне тоже придется когда-нибудь отказаться от бургеров? Конечно, я такая же тощая, какой была в колледже, только мышц нарастила. А у Зебровски стало расти пузо – не так чтобы сильно, но вес он набрал. При жене и двух детях ему труднее выкроить время для тренажерного зала. Дети здорово осложняют жизнь – хорошо, что об этом конкретном осложнении мне вряд ли придется думать.

– Земля вызывает Аниту, – говорил Зебровски.

– Чего? – заморгала я.

– Ты о чем так думала сейчас напряженно? – спросил он подозрительно.

– Ни о чем.

– Врешь, у женщин так не бывает.

– Когда ты говоришь, что ни о чем не думал, я тебе верю.

– Я мужчина, и я на самом деле ни о чем не думаю.

Я раздраженно улыбнулась:

– Какого черта это все значит?

– Это значит, я хочу знать, о чем ты только что так напряженно думала.

– Я тебе уже сказала: ни о чем, и потому отвечать тебе не стану.

Он осклабился:

– Видишь, о чем-то ты все-таки думала.

– Брось, ладно?

– Не-а.

– Как тебе твой кроличий корм?

– Удар ниже пояса, Анита, – ответил он и помешал салат вилкой, но есть его всерьез пока не стал.

Может, так и худеют на салатах: просто есть их не хочешь, вот и не ешь. И вуаля – теряешь вес.

Я съела первый ломтик жареной картошки. Хрустящий, соленый, вкусный-вкусный.

– Но если твои любовники все как один оборотни, зачем тогда они едят кроличий корм? – спросил Брайс.

– Ты хочешь сказать, они должны есть кроликов?

– Я тебя обидел?

Я подумала.

– Нет, прости. Это я ворчу. Они почти все – исполнители экзотических танцев, а избыток мяса в диете иногда приводит к одутловатости, появлению пузца. Когда профессионально раздеваешься, так хочешь при этом выглядеть наилучшим образом.

– И опять разумно, – сказал он.

– А чему ты удивляешься?

– Если бы ты слушала, знала бы, что Брайс говорил о твоей репутации среди других копов. Считается, что ты очень взбалмошна.

Я посмотрела на Брайса:

– Это правда?

Он ответил, глядя внимательно мне в лицо:

– Считается, что у тебя взрывной характер и что ты чуть что – бьешь по яйцам.

Зебровски фыркнул и чуть не подавился своей газировкой.

Я посмотрела на него сердито.

– Я не отступаю, и если они это воспринимают как удар по яйцам, так пусть их.

– Они ревнуют, что мелкая пигалица уделывает их по работе, – сказал Зебровски, когда наконец прокашлялся.

– Мелкая пигалица?

– Поспоришь?

Я было нахмурилась, а потом просто улыбнулась: