Поцелуй смерти - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 24

Зебровски выбрал вампира, который казался ему слабым звеном, и я его суждению доверяю, но я бы этого задержанного не выбрала. Это была очень юная девушка, тело только начинало обретать округлости, ручки маленькие, детские. Соломенные волосы подстрижены коротко и плохо, этак перьями, как было модно в семидесятые, но у нее слишком густые волосы для такой стрижки, и получилось не очень. Знает ли она, что стрижка ей не идет, что лицо у нее становится еще более худощавым и детским, а не прибавляет округлости и взрослости? Если знает, почему не перестрижется? Очень просто: если она такая же, как большинство вампиров, то волосы уже не отрастут. Она умерла, и в момент смерти зафиксировалась. Почти по-птичьи тощие ручки и ножки навеки застыли в той подростковой несуразности, когда вдруг пошел бурный рост, руки и ноги становятся паучьими, равновесие хромает, – и вот так теперь навеки.

Жан-Клод и некоторые из его вампиров умеют наращивать мышцы, отпускать волосы, но я недавно узнала, что для этого нужна достаточная сила. Он – мастер города Сент-Луиса, а это значит, что в его силу вкладываются все вампиры, давшие ему клятву крови и встающие на закате на его территории. Его воля и его власть – и вместе с ним, если он погибнет, умрут на рассвете и никогда уже не встанут многие из них. По крайней мере, в теории так. Я знала двух вампиров, убивших родоначальника своей линии крови и переживших эту гибель. Мне сказали, что Жан-Клод берет силу у своих подчиненных вампиров и делится ею с теми, кого ценит. Сказал это враг, но все же… я его спросила. Ответ был таков:

– Я – мастер города, ma petite. К этому прилагается определенная сила.

– Ты мне как-то говорил, что тратишь силу на отращивание волос ради меня, потому что мне нравятся мужчины с длинными волосами. Но у Ашера волосы тоже длиннее, чем у других, а у вампиров – танцоров твоих клубов после тренажеров нарастают мышцы. Ты с ними тоже делишься силой?

– Oui.

– И берешь ее у других вампиров?

– Я приобретаю силу от каждого вампира, который мне принадлежит, но я их не обкрадываю. У каждого из них не хватит силы вырастить хоть один волосок или добавить унцию мышц. Я не меняю их уровня силы, но я приобретаю от нее, и это приобретение могу разделить с теми, с кем захочу.

То есть, как многое другое, связанное с вампирами, это была правда – и не была правда.

Имя задержанной девочки было Шелби, и она не принадлежала к немногим избранным Жан-Клода. Как большинство вампиров, она застыла в том виде, в котором застала ее смерть – девочка лет четырнадцати, юная, худая, едва начавшая взрослеть. Из усиленных наручников с кандалами ей не подошел ни один комплект, и она была в обычных наручниках, пристегнутых к талии, но ножные кандалы ей не подошли вообще никакие – она слишком маленькая. Это значило, что в принципе она может разорвать цепь, как сделал тот вампир в допросной. Но тот был мускулистый мужчина ростом в шесть футов, а Шелби – миниатюрная девочка очень хрупкого вида. Оставалось надеяться, что у нее не хватит физической силы вырваться, тем более что я сейчас хочу ее напугать до последнего дюйма ее нежитейской жизни.

Она смотрела на меня большими глазами, где ясно читался страх. Старые вампиры умеют скрывать почти любые эмоции за столетиями опыта, но если ты мертва лет примерно тридцать, не больше, то у тебя и эмоции на этот возраст, плюс к тому ты мертва и заключена в тело, которое хотелось бы оставить там, в прошедшем детстве. Быть вампиром – это не значит автоматически получить больше способности к действию. Точно так же тебе это не даст моментально владения боевыми искусствами, денег, сексуальной привлекательности, умения быть классной в постели, – все это требует времени и практики, а некоторые вампиры так и не могут научиться обращаться с деньгами. Судя по внешнему виду, вампир Шелби не особенно много выиграла от перехода в состояние нежити – или это игра? Может, она обыгрывает свою жалостную внешность, а при первой возможности всех нас перебьет? Может быть. Один из самых страшных вампиров, каких я только знала, – это была двенадцатилетняя с виду девочка, а на деле – тысячелетний монстр.

Со мной пришел Ульрих, принес вторую сумку – которая у меня служит для более официальных ликвидаций. На охоте я убиваю вампиров любым возможным способом, не думая, какую разведу грязь, но когда тело уже «мертво» и мы работаем на территории, принадлежащей честному налогоплательщику, приходится об этом задумываться.

Открыв первую сумку, я достала большой сложенный брезент, с одной стороны покрытый пластиком. Ульрих помог мне разложить его на полу.

– Не надо, прошу вас! – прошептала вампир Шелби, и тихие слова эхом отдались в просторной комнате. Отличная будет акустика для воплей.

Я присела возле сумки и стала доставать предметы, которые согласно закону должны быть у ликвидатора вампиров, но которые я почти никогда не использую. Так как главной целью было запугать свидетеля-подозреваемого, содержимое сумки было подано со всей помпой. Сперва выложили колья. Они лежали в пластиковом футляре, сложенном и завязанном, и каждый из шести кольев лежал в своем гнезде, чтобы не гремели в сумке и не кололи меня всякий раз, когда я в ней копаюсь. Футляр я раскрыла, вынула все колья один за другим, разложила на пластике зловещим рядом очень острых палок. Я почти никогда не использую колья ни на каком объекте, но те, что у меня с собой, очень остры и из очень твердого дерева, потому что если понадобятся, так пусть будут готовы к работе. Иногда качество твоей работы ограничивается качеством твоих инструментов, и я старалась, чтобы мои инструменты были качественными.

Девочка-вампир захныкала и сказала:

– Нельзя меня! Я никого не трогала!

– Ты это расскажи полисменам, которых убили твои друзья.

Она посмотрела на патрульных в форме, стоящих по обе стороны от нее, подняла ручки, насколько позволяла цепь на поясе.

– Прошу вас! Я не знала, что они кого-то убили. Мы собирались обратить эту девочку, но она же сама хотела до последних минут. Она испугалась. Мы все испугались.

– Мы – это кто? – спросила я.

Она снова обратила ко мне взгляд расширенных глаз и от страха побледнела почти до серого.

– Нет, – прошептала она.

– Что «нет»? – спросил я, вытаскивая узкий черный кожаный футляр. Он был тоже перевязан, как футляр с кольями. Я его медленно, любовно развязала, вынула блестящую серебряную ручную пилу, как те, что хирурги используют для ампутаций. Когда-то я попробовала ею работать, но мне не понравилось ощущение и звук, когда она пилит хребет. Предназначена она для облегчения обезглавливания тел, и закон предписывает, чтобы она была со мной. Я ее никогда не использовала для отрезания головы вампиру, никогда не собиралась использовать, но от вида инструмента юная вампирша завопила. Издала короткий жалобный вопль и тут же заглушила его, поджав и прикусив губы, будто ждала наказания за громкий звук. Этот машинальный жест заставил меня подумать, на что похоже было ее существование после смерти и сколько ей пришлось принять побоев. Когда она умерла, вампиры еще не были в стране легализованы, их можно было убивать на месте кому угодно, просто за то, что они вампиры, так что ей не один десяток лет пришлось прятаться. Вампиру-дитяти скрываться тяжело, должен помочь какой-нибудь взрослый. Какую цену платила она за такую помощь?