Шамал не отличался храбростью. А Рахон имел в Альдаге репутацию опытного, безжалостного воина, на его счету было много жертв, большинство мирных, на руках много крови. Вступать с ним в конфликт вне забора усадьбы Мохаммада Фарди в высокой степени неосмотрительно, а уж в шестидесяти километрах от селения и смертельно опасно. Плато каменистое, можно случайно споткнуться и удариться виском о камень.
Рахон почувствовал страх связиста:
– Ты все хорошо понял, Камиль?
– Да, господин Рахон, – уже на полном серьезе ответил связист, – я все понял.
– Другое дело. А теперь молитва.
Помолившись, боевики занялись подготовкой пункта слежения за дорогой и местом нахождения связиста, а также отдыха одного из свободных от работы наблюдателя.
В это же время в Докуре, центре района компактного проживания племени хату
По окончании молитвы караванщики начали формировать караван.
Подогнали ко двору дукана шестерых мулов, навалили на них вьюки, к одному из них, последнему в колонне, прикрепили легкую арбу, в которой могли отдыхать погонщики.
Ардан подошел к четырем часам. Осмотрел погонщиков. Это были люди, которые уже давно водили караваны в Кандагар и прекрасно знали свое дело. Вождь племени поприветствовал каждого: Анвара, Париза, Карама, Мусада, Ури Майгана, который из-за больной жены заменил Хади. Последнего еще не было. Подъехала на лошадях охрана. Старший, Хагир Набол, соскочил с коня, подошел к Ардану:
– Салам, Бани!
– В мечети виделись.
– Но не подходили друг к другу.
– Твои аскеры готовы?
– Сам видишь, все как один.
Группа всадников смотрелась внушительно. Это были тоже проверенные и лучшие воины – Фарис, Рад, Рияз, Наим, Амал. Кони накормлены, на седлах бурдюки с водой. Воины вооружены автоматами, у каждого подсумки с двумя запасными магазинами, пояс с гранатами. Одежда легкая, удобная, черные пояса. У погонщиков тоже имелось оружие, те же автоматы, но они находились в арбе. Тащить на себе лишний груз, ведя мулов, тяжело.
Хади с больной супругой все еще не было.
– Ури! Где Хади? – обратился к Майгану Ардан.
– Дома собирается. Проходил мимо, видел, как арба во дворе стояла, конь рядом, не запряжен еще, но это было сразу после праздничной молитвы.
– Может быть, у него что-то случилось?
– Ничего серьезного, иначе женщины заголосили бы.
– Надо поторопить его, у нас график по минутам расписан.
– Так он это лучше всех знает. Сколько караваны водил.
В это время на улице показалась повозка.
Хади под уздцы вел лошадь, запряженную в арбу. На бортике сидела родственница погонщика, молодая, незамужняя Басма. Красавица девушка, многие хотели бы взять ее в жены, но… Басма не подпускала к себе никого. Поговаривали, что ухаживает за ней один из аскеров охраны каравана, Амал. Но так ли это или нет, неизвестно. По крайней мере, родители молодых людей не обсуждали эту тему. В племени по старинке еще в детстве выбирали сыну будущую жену, девочке – будущего мужа, но и со временем все это оставалось лишь традицией, вернее, данью традиции. В племени молодые люди женились по любви. Хотя были случаи, когда родители женили своих детей. Ни тому, ни другому никто не противился.
– Как супруга, Хади? – спросил у своего верного караванщика Ардан.
– Слаба, вождь, боли иногда сильные, приступами.
– Фельдшер-то хоть дал что-нибудь болеутоляющее?
– Дал каких-то пилюль, но, если что, использую препараты боевой аптечки.
– Одной хватит?
– Я взял три.
– Правильно. Ну, пристраивайся и не обижайся, что караван поведет Ури Майган.
– Какие могут быть обиды, Бани? Майган опытный проводник, да и я не где-то в стороне буду, если надо, подскажу. Впрочем, мулы сами дорогу найдут. А тебе еще раз большое спасибо.
– Главное, жену вылечи, возвращаться не спеши. Насчет денег не беспокойся, Вахид Дани проплатит все, что надо.
– Благодарю.
– Смотри за женой.
– Это больше Басма будет делать.
– Красавица выросла. Слышал, за ней пытается ухаживать Амал?
– Хороший человек, верный, надежный. Даст Всевышний, выздоровеет жена, свадьбу сыграем.
– С родителями Амала уже говорили об этом?
– Да, родители между собой обговаривали этот вопрос, мешать не будут.
– Ну, значит, скоро праздник для всего племени. Но давай, пристраивайся.
Хади подвел лошадь к крайнему мулу с повозкой.
Ардан подозвал к себе караванщика Майгана и старшего группы охраны Хагира Набола:
– Инструктаж уже был, но хочу еще раз сказать: будьте осторожны и внимательны. Внизу, в районе Альдага, формируются отряды ИГИЛа, это не талибы, это гораздо хуже. И шайтан их знает, каким законам они будут следовать.
– Но договор о неприкосновенности торговых караванов обязателен для всех на территории страны. Никто не посмеет нарушить его, – заметил Набол.
– И все же будьте внимательны. По привалам вопросов нет?
– Нет, – ответил Майган, – первый на плато за ущельем Варал, второй у Западного перевала перед Кандагаром.
– Охранение выставляйте.
– Как всегда.
– Нет, усиленное, не менее двух человек.
Караванщик и старший группы охраны переглянулись.
– Да, вождь, сделаем, как сказал, – ответил Майган.
– Ну, тогда, с помощью Всевышнего, в путь. В Тахталаге вас ждут, до дороги по серпантину проводят.
– Хоп, вождь, до встречи!
– Давайте, до связи, пока. Связь по необходимости в любое время.
– До связи.
Майган сделал отмашку, и караван, окруженный всадниками, пошел к селению Тахталаг на запад плато Барми.
В Тахталаге караван встретил командир отряда самообороны западного направления Юнус Рахан. Он и еще пятеро всадников сопроводили караван по серпантину, а когда тот растянулся по дороге, зажатой склонами небольшого ущелья, поднимающегося на плато, пошли обратно.
Это хорошо видел находившийся на посту наблюдения разведчик радикалов Мухад, следивший за дорогой. Заметив пыль над серпантином, он навел на дорогу мощный бинокль. Спустя несколько минут с серпантина вышли всадники, более десятка, затем появились повозки. Из-за пыли через оптику просчитать состав каравана не представлялось возможным. Но скоро он будет на виду.
Мухад по станции малого радиуса действия вызвал на связь Рахона:
– Масуд! Бяшим!
– Да, Бяшим?