Волшебники - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гроссман cтр.№ 7

Квентин потер лицо руками. Интересно, что сейчас происходит с родителями, запоздало подумал он. Обычно их не слишком волнует, дома он или нет, но и у них есть свои границы. Уроки в школе давным-давно кончились. Может, они решили, что он задержался на собеседовании, хотя вряд ли помнят, что у Квентина на сегодня было намечено. А может, у них тоже лето, как и здесь — то есть, значит, каникулы. Он впервые трезво прикинул, что же с ним будет дальше: если это сон, то пора уже и проснуться.

За дверью рыдал какой-то парень — и как ему только не стыдно? Учитель что-то ему втолковывал, но парень то ли не мог, то ли не желал перестать. Этот звук угрожал прогрызть напускное спокойствие Квентина и добуриться до затаившегося в глубине страха. Потом плаксу увели, и декан холодно, сдерживая гнев, произнес:

— Знаете — мне, кажется, уже все равно. — Ему что-то ответили, но Квентин не расслышал, что именно. — Если не будет кворума, просто отправим всех по домам и переждем один год. Я лично буду счастлив. Сможем перестроить обсерваторию и превратить школу в санаторий для впавших в детство профессоров. Хватит уже, ей-богу. — Снова неразборчивый ответ. — Двадцатый должен где-то быть, Мелани. Мы будем шерстить школы и колонии для несовершеннолетних, пока не найдем его — если же этого не случится, я охотно уйду в отставку, и все это останется на ваших плечах. Уйду с радостью, честное слово.

В дверь на мгновение заглянула дама, экзаменовавшая Квентина по фокусам. Он хотел спросить ее насчет телефона — его сотовый превратился в бесполезную светящуюся коробочку, — но дверь снова закрылась. Ну и что теперь? Можно ему идти или нет? Приключения — дело хорошее, но как-то поднадоело уже.

В комнате становилось темно. Квентин поискал выключатель, но его не было. За все это время он не видел здесь ни одного электрического прибора — ни телефона, ни выключателя, ни электронных часов. После давнишнего ланча снова хотелось есть. Он подошел к окну. Стекло в рамах дребезжало от старости.

Чего они так долго? Может, он последний остался? На темно-синем небе клубились вангоговские завихрения звезд — в Бруклине их из-за светового загрязнения не увидишь. Что это все-таки за место и куда делся листок, который он так и не успел поймать? Тетрадь лежит в рюкзаке — зря он оставил его в классе, лучше бы взял с собой. Родители, наверно, ужинают сейчас; на плите что-то жарится, отец подпевает чему-то до ужаса устаревшему, на стойке два бокала с красным вином. Он по ним почти что соскучился.

Тут дверь распахнулась, и в комнату, разговаривая с кем-то через плечо, ворвался декан.

— Кандидат? Чудесно, — саркастически бросил он. — Давайте посмотрим на кандидата. И принесите свечи, черт побери! — Он сел к столу. Рубашка на нем вся пропотела — может, клюкнуть успел за то время, когда Квентин его не видел. — Привет, Квентин. Садись.

Квентин занял свободный стул. Фогг расстегнул верхнюю пуговицу и раздраженно вытащил из кармана галстук.

Вслед за ним в комнату вошли все другие преподы, которых Квентин повидал за день: фокусница, старик с узлами, толстяк с ящерицей — всего около дюжины. Выстроившись вдоль стен, они смотрели на Квентина и перешептывались. Последним, никем не замеченный, проскочил татуированный панк.

— Прошу, прошу, — с широким жестом сказал декан. — В будущем году надо будет приспособить оранжерею. Проходите, Перл, проходите. — Это относилось к блондиночке, заставившей Квентина нарисовать карту. — Квентин… присаживайся.

Квентин, уже сделавший это, сел чуть поглубже.

Фогг извлек из одного кармана нераспакованную карточную колоду, из другого примерно на доллар никелей. Столбик монет чуть не развалился, когда декан шмякнул его на стол, и оба визави одновременно его поправили.

— Ну-с, а теперь немного магии! — Декан потер руки, скрестил их и развалился на стуле.

Опять? Квентин растерялся вконец, но виду не подал. Медленно, оглушительно треща пластиковой оберткой, он распаковал колоду. Руки независимо от головы принялись тасовать карты, а он тем временем вспоминал, какой фокус еще не показывал. Кто-то из собравшихся кашлянул.

Как только Квентин приступил к делу, Фогг весьма бесцеремонно его прервал:

— Нет-нет-нет! Я хочу видеть настоящую магию. — И постучал по столу. Квентин не находил на его лице прежнего благодушия. Необычайно бледная, молочная голубизна глаз вселяла тревогу.

— Я не совсем понимаю… — Квентин чувствовал себя так, будто забыл реплику из роли в школьном спектакле. — Что значит «настоящая магия»?

— Не знаю. — Фогг весело оглянулся на стоящих у стенки учителей. — Это ты мне скажи.

Квентин, чтобы выиграть время, стасовал карты еще пару раз. Почему они просто не скажут, чего хотят? Сказали бы, он бы и сделал. Все, кто был в комнате, смотрели равнодушно или отводили глаза. Нет, от них помощи не дождешься — придется отправляться обратно в Бруклин. Квентин свирепо подавил подступившие слезы. Он проваливался куда-то в себя, и не было там ничего, что могло его поддержать. Вот и встретился ему экзамен, который он не сумел выдержать — ничего в общем-то удивительного. Вопрос в том, сколько еще это будет тянуться.

— Хватит волынить, Квентин! — гаркнул декан, щелкнув пальцами у него перед носом. — Проснись!

В следующий момент он схватил Квентина на удивление горячими, сухими руками и стал выламывать ему пальцы, приговаривая:

— Вот так. Вот так.

— Перестаньте, — сказал Квентин, но Фогг и не подумал остановиться. Под шарканье ног и тихие голоса в комнате он гнул пальцы назад и раздвигал так, что перепонки трещали. Квентину чудилось, что между его и Фогга руками мерцает свет.

— Да перестаньте же! — вскричал он и вырвался.

Удивительно, как хорошо бывает иногда разозлиться. В наступившей тишине он сделал глубокий вдох и выдохнул через нос, изгнав из себя некоторую долю отчаяния. Хватит с него экзаменов. Он сдает их всю свою несчастную жизнь, но даже у него есть предел.

Юноша не сразу заметил, что бормочет себе под нос — не по-английски, а на том самом языке, который изобрел не далее как сегодня. Свой диалект, где встречались весьма сочные выражения, Квентин присвоил тропическому архипелагу, знойному раю в духе Гогена — с черными пляжами, хлебными деревьями, обилием родников и грозным вулканическим богом. Изъясняясь на нем бегло и без акцента, не хуже туземцев, сейчас он не то молитву читал, не то произносил заклинание.

Все вокруг замедляло темп, как будто комнату наполнила вязкая, но совершенно прозрачная жидкость. Все, кроме самого Квентина. Взяв карты в ладони, он подкинул их к потолку, словно голубя. Они рассыпались, как метеорит в атмосфере, слетели на стол и сложились в импрессионистскую, но узнаваемую модель Брекбиллса. Опускаясь как бы случайно, они соединялись одна с другой, точно магнитные. Две последние, пиковый и червовый тузы, образовали кровлю над часовой башней.

Все, в том числе и Фогг, окончательно застыло на месте. Волоски на руках Квентина поднялись дыбом, пальцы оставляли в воздухе фосфорические следы. Зная теперь, что делать, он легонько подул на карточный домик, и карты опять сложились в колоду. Он раскинул их на столе веером, точно блек-джек сдавал. Только дамы — как привычных мастей, так и многих других, синих, зеленых и желтых. Дама фонтанов, дама часов, дама пчел, дама книг. Одни одеты, другие бесстыдно обнажены. У одних лицо Джулии, у других — красивой медички из «Скорой помощи».