История одной семейки - читать онлайн книгу. Автор: Кристина Нестлингер cтр.№ 10

Тетя Фея замолчала.

— Так что она говорила? — поднажал я.

Фея колебалась. С одной стороны, понял я, ей хотелось молчать подобно фамильному склепу, с другой стороны, Фея обожает посплетничать. А в-третьих, никто в доме не воспринимает бедную старушку всерьез. Никто никогда не хочет внимать ее рассказам. А тут впервые кто-то страстно жаждал услышать, что же она поведает!

И тетя Фея решила, что она не фамильный склеп! Наклонившись ко мне, она сказала очень тихо и очень взволнованно:

— Бабушка говорила, что он, должно быть, женат, иначе бы он нас не избегал! И она оказалась права! — Фея придвинулась ко мне еще ближе, ее глазки блестели: — И к тому же у него был ребенок. Потому что сзади в его «мерседесе» частенько лежал красный мяч. Я его видела однажды совершенно случайно, потому что как раз была в саду.

Совершенно случайно! Я еле удержался от смеха.

— А почему ты думаешь, что тот тип в «мерседесе» и есть мой отец?

— Потому что по времени тут все сходится!

Бледное личико Феи сделалось цвета мальвы.

По этой пунцовости я понял — она имела в виду те самые девять месяцев, которые прошли между поездками мамы на «мерседесе» и моим рождением. Наша Фея слегка зажата. Ей ужасно сложно говорить о чем-то, что связано с сексом. Но по-настоящему чопорной ее назвать нельзя. Иначе Генри Миллер не был бы ее любимым писателем и она не разговаривала бы вполне дружелюбно с двумя молодыми дамами из соседнего дома (если верить бабушке, те работают на панели). Я сказал Фее:

— Дорис думает, что бывший мамин шеф…

Тетя Фея перебила меня:

— Ольфичка, это же смешно! Этот пузан! Да перестань! Мужчина в «мерседесе» был молод и красив, с длинными густыми волосами! И широкими плечами!

Тетя Фея замолчала. Скажи она чего-нибудь еще, это было бы признанием, что этого типа она видела не просто «чисто случайно» и «пару раз», а постоянно дежурила за изгородью; судя по всему, она стеснялась этого и спустя пятнадцать лет.

Нет, так мы далеко не уедем!

Я сел в постели, рассказал тете Фее о разговоре моих сестер и припер ее к стенке. Она должна куда больше знать про моего отца, сказал я, ведь она проговорилась, что ужасные черты характера я унаследовал от него. Сначала Фея отпиралась. Она, мол, никогда в жизни не говорила маме ничего подобного! И вообще, характер у меня вовсе не такой ужасный! Но я не отставал. Фея проскулила, что я должен-де образумиться и перестать «ворошить прошлое».

— Ну почему тебе вдруг захотелось узнать все во всех подробностях? — ныла она. — Раньше ты ничем таким не интересовался!

Я не мог ничего ответить, потому что и сам не знал почему. И просто сказал:

— Фея, не прикидывайся! Выкладывай все, что знаешь, а то я с тобой вовсе перестану разговаривать!

Это чистой воды шантаж, вознегодовала тетя Фея, но потом пошла на попятный. Только оговорилась, что все это просто сплетни, никто не может поручиться, есть ли в них хоть капелька правды. И в конце концов принялась рассказывать длиннейшую, тягомотнейшую историю, суть которой сводилась к следующему.

Дочь одной из подружек тети Феи в то самое время много раз видела мою мать с каким-то мужчиной в каком-то винном ресторанчике. По ее словам, они ворковали, как голубки. Мужчину, с которым мама ворковала, дочь подружки немножко знала. Она называла его «вечным студентом». Он был моложе мамы. И женат. И у него был ребенок. И якобы он был на содержании у тещи и тестя, людей очень богатых.

Тетя Фея подытожила: мама, наверное, ужасно стеснялась, что втрескалась в такого типа, и поэтому никому его не показывала.

Я сделал вид, что соглашаюсь с ней и что для меня тема исчерпана. А потом пришлось еще и отбиваться от утешений добрячки Феи. Она была свято уверена в том, что описанный ею отец должен меня дико ужаснуть. То, что мои представления о морали и нравственности сильно отличаются от ее бюргерско-мещанских ценностей, ей и в голову не приходило. Пообещав никому из семьи не рассказывать о Феиных откровениях, я выпроводил ее из комнаты.

Тихо подремывая, я дождался момента, пока тетя Фея отправится за покупками. Потом поднялся, пошел в мамину комнату и исследовал нижний ящик ее комода. Я предполагал, что там спрятано нечто, проливающее свет на мое прошлое, потому что этот ящик всегда заперт.

Ключ от него лежит в мамином мини-сейфе, а ключ от сейфа — под бюваром на письменном столе.

Вот такие маленькие интимные детали узнаешь, если проживешь с кем-то четырнадцать лет под одной крышей!

Ящик был набит доверху, в основном всякой сентиментальной фигней. Там были даже аляповатые розочки, из тех, что вручают в тире на ярмарке, и бумажный веер. Еще я нашел множество стопок небрежно перевязанных бумаг. Среди них — мамино свидетельство о разводе вместе со счетом от адвоката. И фотографии, на которых мама, молодая и худенькая, голышом позирует на диване в цветочек. Из того, что касалось меня, я сначала нашел лишь письмо из опеки. Судя по всему, женщинам, которые в графе «отец» ставят прочерк, нелегко приходится с чиновниками. Те только и делают, что вставляют палки в колеса. Маме, как я понял по прочтении чиновничьих бумажек, пришлось долго судиться, прежде чем ее оставили в покое.

Потом под коробкой, полной ракушек, улиточьих домиков и морских камешков, я обнаружил несколько тетрадей, исписанных маминым почерком. Это были не обычные дневники с каждодневными записями, а скорее, «горестные тетрадки». Как только дела у мамы ухудшались, она начинала записывать туда свои мысли. В некоторых тетрадках исписанными оказались всего пара страниц, в других она заполнила все, до последней. Многие листы были перечеркнуты крест-накрест и сверху красным фломастером накорябано огромными буквами «чушь», «дрянь» или «ну и пошлость».

В одной тетради речь шла о мамином намерении выйти замуж. И о том, как она ссорилась из-за этого с бабушкой. И о собственных сомнениях по поводу замужества. И о надеждах, что все-таки все будет хорошо.

Несколько тетрадей было посвящено маминой трудной семейной жизни. Чернила там во многих местах расплылись, как от влаги, и потому были нечитаемы.

Я пробежался глазами по тексту и покрылся мурашками. Похоже, мамина семейная жизнь была настоящим фильмом ужасов!

Тетрадку, в которой речь шла и обо мне, я забрал. Остальные положил обратно в ящик, запер его и разложил ключи по потайным местам. А потом залез в постель с новым чтивом. В общем, вот как все было: мама просто безумно любила моего отца, но во-первых, он и вправду был намного моложе нее и поэтому она была уверена, что ничего путного из этого не выйдет.

Во-вторых, он был «мотыльком» — понимайте, как хотите, — и с ним настоящей серьезной жизни не получилось бы. Я нарисовался у мамы, потому что она забыла принять таблетки. А оставила она меня, потому что первый врач, которому поручили меня выцарапать, был слишком пьян, а второй запросил ужасно много денег. У бабушки мама просить не хотела. Одна ее подружка пообещала денег достать. Но на это нужно было время. Когда же подружка наконец-то деньги раздобыла, жадюга-врач уже умер. От инфаркта. И тут маме прямо полегчало. Она решила, что это перст судьбы, и решила меня оставить!