Родительский парадокс. Море радости в океане проблем. Как быть счастливым на все 100, когда у тебя дети - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Сениор cтр.№ 26

Лягушатник Мэнор-Парк — это бетонная коробка, раскрашенная в яркие цвета. Здесь устроено несколько оросителей и крохотный мелкий бассейн. Это настоящий рай для детей, а в такой жаркий день — и для взрослых. Как только мы приехали, Кэм начал носиться между водяными струями.

К моему удивлению, Шэрон стала бегать вместе с ним. На ее лице сияла широкая улыбка — все время, что мы провели в этом лягушатнике. В тот момент она явно забыла о больных коленях, усталости и шестидесяти семи прожитых годах.

Я сразу вспомнила первую сцену книги «Бессмертие», в которой рассказчик наблюдает, как пожилая женщина радостно машет рукой телохранителю и в этот трогательный момент целиком забывает о своем возрасте. Когда Шэрон стояла рядом с внуком, хихикая от струек воды, стекавших по ее лицу, она чувствовала себя чуть ли не его ровесницей. «В каждом из нас, — пишет Милан Кундера, — есть нечто такое, что живет вне времени».

Маленькие дети могут раздражать, общение с ними порой выматывает, их появление резко меняет характер профессиональной и семейной жизни родителей. Но они приносят и радость. Это знают все.

Давайте подумаем, в чем причины этой радости. Наверное, не только в том, что малыши милы, очаровательны и приятно пахнут. Они — настоящая машина времени. Они возвращают мам и пап к тем чувствам и ощущениям, которых они не испытывали с детства.

Страшная тайна взрослой жизни — это ее одинаковость, бесконечное повторение рутины, традиций и норм. Маленькие дети могут усилить ощущение рутины, создав своим появлением новые бесконечно повторяющиеся обязанности и новые нормы. Но они же и освобождают родителей от привычной колеи, по которой текла их жизнь.

Всем нам хочется вырваться из колеи. Более того, всем нам хочется освободиться от своего взрослого «я» — по крайней мере, иногда. Я не говорю о том, когда наша общественная роль совпадает с повседневными обязательствами (отдохнуть от этого можно, просто уехав в отпуск или отправившись в местный паб с друзьями). Я говорю о том «я», которое живет в голове, а не в теле; оно слишком много знает о принципах работы нашего мира и перестало удивляться тому, как он работает; оно боится осуждения и нелюбви. Большинство взрослых живут в мире, которому неведомо прощение и абсолютная любовь. Конечно, если у них нет маленьких детей.

Самая печальная сторона взрослой жизни не дает нам понять, насколько резки и мелочны наши суждения. Необходимо огромное потрясение, чтобы взрослые забыли об этом, вспомнили о своей безграничной и свободной щедрости, о которой пишет К. С. Льюис в книге «Любовь».

Маленькие дети заставляют скучающих взрослых забыть о своих глупых занятиях и мелких лабиринтах личных интересов — они не просто освобождают родителей от гнета собственного эго, но и помогают им стать лучше.

После лягушатника Шэрон и Кэм отправляются на игровую площадку. Кэм видит лесенку, по которой можно полазить. Очень соблазнительно.

— Тебе помочь? — спрашивает Шэрон.

— У меня только две ноги.

— Я знаю, что у тебя только две ноги. Вставай-ка сюда.

Шэрон подставляет внуку сложенные руки, мальчик наступает на них, чтобы забраться на лесенку. Лицо ее краснеет от напряжения.

— Хочешь подняться выше?

— Я не могу.

— Ты уверен?

Шэрон поднимает Кэма, и тот цепляется за следующую перекладину. Кэм визжит от восторга — но и от страха.

— Мне нужно спуститься.

— Как нужно попросить?

— Пожалуйста, сними меня.

Шэрон помогает внуку. Он бежит к другой лесенке, забраться на которую проще. С лесенки свисают два кольца. Кэм хватается за них и начинает раскачиваться.

— Я вишу на лесенке!!!

Шэрон наблюдает за ним со стороны. Тут Кэм видит еще более соблазнительную, но и более трудную горку.

— Хочешь туда забраться? — спрашивает бабушка.

Мальчик кивает.

Шэрон поднимает его. Он какое-то время висит, зацепившись за перекладину, потом двигается дальше. Шэрон отходит в сторону и наблюдает. Она не торопится. Она не смотрит на часы, мобильный телефон, других родителей. Для нее существует только Кэм.

Маленькие дети обладают неким «встроенным парадоксом». Феномен развития, который делает их такими утомительными и надоедливыми, то есть несформировавшаяся префронтальная кора, из-за которой они живут только текущим моментом, освобождает всех, кто находится рядом с ними. Большинство людей живут по расписанию, точно зная, где нужно быть и что делать. Но посмотрите на Шэрон: у нее нет работы, мужа, других детей, за которыми нужно присматривать. Именно так жили бы мы все, если бы смогли оторваться от часов. Шэрон не берет с собой мобильный телефон, когда отправляется в парк с внуком (хотя она любит электронную почту и текстовые сообщения). Дома у нее нет телевизора.

— Я не позволяю миру вторгаться в мою жизнь, — говорит она. — Это происходит лишь тогда, когда я сама этого хочу.

Когда Шэрон с Кэмом, для нее существует только он — и ничего вокруг.

Немногим из нас удается проявлять такую гибкость постоянно. Когда я рассказывала о Джесси, работающей маме троих детей, то основное внимание уделяла тому, насколько мы негибкие. А ведь жизнь с маленьким ребенком требует от человека максимальной гибкости.

Да, на пенсии экономить время гораздо проще — и Шэрон тому прекрасный пример. Но не все электронные письма требуют ответа, а многие сроки существуют скорее в нашем разуме, чем в реальности. Время, проведенное с Шэрон, напомнило мне о том, что обращаться с временем можно гораздо проще, чем это делаем мы. В соответствующих обстоятельствах и настроении мы всегда можем выкроить время для того, что нам необходимо. Попробуйте присоединиться к детям, живущим в мире настоящего, хотя бы на десять минут — и вы это поймете.

В главе о Джесси я упоминала о еще одном недостатке общения с человеком, у которого не развита префронтальная кора. Такому человеку трудно регулировать свои чувства, что требует особой силы воли от родителей. Но у этого есть и позитивная сторона: детям незнакомо чувство неловкости. Они спокойно воспринимают смехотворное. Для них совершенно естественно разговаривать с неодушевленными предметами или бегать в чем мать родила по комнате.

«Обычно психологи считают подобную детскую непосредственность недостатком, — пишет Элисон Гопник в книге „Философское дитя“. — Да, конечно, если вы хотите эффективно жить и действовать в повседневном мире, это реальный недостаток. Но если вам хочется исследовать и реальный, и все другие возможные миры, то этот самый недостаток становится огромным достоинством. Игра не знает запретов».

Удивительно, сколько родителей на семинарах ECFE говорили о радостях избавления от запретов взрослой жизни — пусть даже на несколько минут в день. Женщин особенно радовала возможность петь и танцевать. Кения рассказала, как ее дочка, сидя на заднем сиденье машины, раскачивалась и подпевала Кэти Перри. Другая вспомнила, как они ходили на концерты под открытым небом («Когда танцуешь как сумасшедшая со своим ребенком, никто тебя не осудит».)