Сезон туманов (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Гуляковский cтр.№ 228

– Вот видишь… А ты говоришь – забыть. Долги нужно выплачивать. А я получила от них в долг не так уж мало… Всего лишь жизнь… Пусть даже такую, не совсем настоящую…

Я не мог с этим смириться и в то же время не находил в себе сил рвануть рукоятку скоростей, послать машину вперед и увезти ее отсюда. Не мог, потому что я не выдержал даже простого прикосновения ее ладони… Молчание затягивалось, превращалось в какую-то холодную стеклянную стену, отделявшую меня от нее. Чтобы как-то справиться с этим, я спросил:

– Чего же они хотят, что им нужно? Для чего они пришли к нам, поднялись со своего дна, зачем?!

– В этом нет ничего непонятного. Люди превратили океан в огромную помойку, в мусорную свалку. Им нечем стало дышать. Наверно, они считали, что, родившись на этой планете вместе с нами, а может быть, даже раньше нас, они имеют право на жизнь, такое же право, как и люди. Я могу ошибаться, это всего лишь мои догадки, но, по-моему, их разум пробуждается только в минуты смертельной опасности…

– Это же безнадежно… Человечество никогда не позволит навязать себе чужую волю. Их вмешательство может затормозить развитие, остановить прогресс. Начнется война, война, в которой их уничтожат.

– Напрасно ты думаешь, что это будет так просто. Они не так слабы, как кажется с первого взгляда, но меньше всего они хотят войны. И все же, если их вынудят, если они решат, что человеческий род не в состоянии дальше управлять планетой… Я не уверена, что в этой войне победят люди… И все же в них нет злобы, понимаешь? Это дает нам надежду… То есть я хотела сказать вам, людям: самое опасное – это посредники. Зачастую выбор случаен, а последствия… Перестав быть человеком, не каждый способен сохранить в себе добрую волю. Есть и такие, которым хочется, чтобы весь мир катился ко всем чертям вместе с ними. В первые дни мне тоже этого хотелось, но потом… Наверно, не всем удается взять себя в руки, хотя бы частично вернуть контроль над своими поступками.

– Значит, есть и другие… Мишурин?

– Да. И он тоже. Все дело в том, что наш мозг функционирует иначе; собственно, у нас не должно было бы оставаться собственных мыслей и желаний, мы были задуманы как вместилище для чужого разума. Но все оказалось сложней, чем они задумали…

– Этого не может быть! Не может!

– Молчи. Не надо. Ты не знал меня раньше и не знаешь того, что знаю сейчас я. Часто я сама не могу определить, какие мысли принадлежат мне, какие им. Наше сознание – это неразрывное целое. Иногда город кажется мне наполненным чужими враждебными существами, я как рыба – смотрю на него сквозь стекло аквариума.

Веста замолчала. Людской поток на улице постепенно редел. Иногда, совсем близко от машины, проходили люди, которые жили в соседнем со мной подъезде, которых я когда-то хорошо знал. Сейчас их лица казались мне совершенно чужими. Напротив ветрового стекла машины я видел дом, где недавно жил. Балкон, на котором любил стоять часами… Сейчас я видел все это словно из другого измерения. Вся прежняя жизнь, казалось, не имела уже никакого значения. В полумраке кабины виднелся точеный профиль Весты. Волосы рассыпались по плечам, она сидела совершенно неподвижно, словно заледенев. И вдруг в какую-то долю секунды я понял, что она ощущала в эту минуту… Она сказала уже все, положила последний камень в стену, разделявшую нас, и теперь ждала лишь окончательных слов, которые должны были разрушить все, что у нее еще оставалось в этом мире. Я не испытывал к ней жалости. Только огромное удивление и восхищение перед мужеством этой женщины.

– Послушай, Веста…

Она не шевельнулась.

– Ты знаешь сказку о царевиче, который поймал русалку?..

Она все еще молчала, только отрицательно мотнула головой. Смысл того, что я собирался сказать, еще не проник в ее сознание.

– В этой сказке печальный конец… Русалка не была похожа на обыкновенных девушек, а царевич полюбил ее и хотел на ней жениться. Людские пересуды помешали их счастью… Но на самом-то деле он поймал в свою сеть не русалку, а чудо. То самое необыкновенное, сказочное чудо, которое каждому из нас попадается всего лишь раз в жизни, только не все умеют его распознать: то рыбья чешуя мешает, то еще что-нибудь… Так вот, я бы не хотел повторить ошибку царевича… С этого дня мы всегда будем вместе. Я не знаю, сколько нам оставлено времени, никто этого не знает. Но больше я не потеряю ни одной секунды по собственной воле.

В полумраке кабины ее глаза сверкнули, как два огромных изумруда. Я знал, что в эту минуту она видит меня насквозь, читает мои самые сокровенные мысли. Этой женщине я никогда не смогу солгать, даже если очень захочу… Я знал, на что иду, мороз пробежал у меня по коже. Я ждал ответа, но она лишь спросила:

– Ты отдаешь себе отчет? Ты уверен, что справишься?

Вместо ответа я наконец сделал то, о чем мечтал все эти дни. Я притянул ее к себе и крепко поцеловал в горячие, потрескавшиеся губы.

И в эту секунду стеклянная стена, разделявшая нас, перестала существовать.

* * *

Дело это свалилось на капитана военно-морской разведки Лирстона совершенно неожиданно. В то утро он, как всегда по пятницам, дежурил в диспетчерской порта и с нетерпением ждал смены, чтобы отправиться домой и хорошенько выспаться. Дежурства в порту казались ему совершеннейшей бессмыслицей. Никакие иностранные суда в Бринту не заходили, а военные разведки других государств вряд ли интересовал этот захудалый порт. Тем не менее начальство считало необходимым проявлять бдительность, и дежурства офицеров разведки в порту вскоре превратились в скучную и нудную традицию.

Началось все с того, что портовый буксир, старая грязная развалюха, причинявшая диспетчеру порта немало хлопот, поскольку его шкипер к вечеру уже не знал, где находится норд, сошел с курса и вместо грузового причала, бессмысленно покрутившись у мола, вылез из акватории порта. После чего черти занесли его в Лисью бухту. Там, в дополнение ко всем неприятностям, у буксира заглох двигатель. Все это Лирстона не касалось, и он с интересом следил за развитием событий, радуясь хоть какому-то разнообразию в скучном дежурстве. Поскольку течение и ветер несли буксир на камни, диспетчер запросил помощи у сторожевика, стоявшего недалеко от Лисьей бухты.

Сторожевик запустил двигатель, развернулся и вошел в бухту. Не дойдя до буксира метров пятидесяти, судно неожиданно остановилось. Попытки связаться с ним по рации ни к чему не привели. Рация на сторожевике перестала работать. Это становилось настолько интересным, что Лирстон приказал дежурному катеру доставить его к месту событий.

Катерок был маленький, но с мощным авиационным двигателем. С него сняли устаревшие торпедные аппараты, и теперь он доживал свой век в порту. К бухте они подошли буквально через несколько минут. Вместо того чтобы снизить скорость у входа, Лирстон, повинуясь некоему интуитивному чувству, попросил механика развить максимальные обороты и не ошибся… Как только катер пересек невидимую черту, отделявшую Лисью бухту от акватории порта, двигатель захлебнулся, и наступила странная после грохота мотора тишина. Благодаря приобретенной при разгоне скорости им удалось вплотную подойти к сторожевику. Там не работал ни один прибор, оказались обесточены все установки и аппараты. Корабль превратился в беспомощное металлическое корыто.