Людоед (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Александр Варго cтр.№ 17

Некоторое время никто из них ничего не говорил. Затем Виктор произнес упавшим голосом:

– Я вижу сны. Постоянно. Иду по улице – вокруг люди, а головы у них медвежьи. Прихожу домой – в холодильнике мертвые медвежата. Еду на машине – посреди трассы стоит медведь. Стоит неподвижно и смотрит. Смотрит прямо на меня, будто взглядом насквозь прожигает. А еще в каждом сне я вижу петлю. Будто… будто меня подталкивают к самоубийству. Сначала я не верил. Потом понял. Этот самец – он жив. Он до сих пор жив, старик. И он хочет мести. Это ведь он вчера приходил к избушке. И сейчас это он был. Я узнал его по отметине на груди. Сколько живут медведи?

– Двадцать-тридцать лет. В неволе больше.

– Значит, он вполне мог прожить эти шестнадцать лет.

Внезапно Смолин зашелся хохотом. Лающим, хрипло-отрывистым, который уже с трудом можно было назвать человеческим. Оглядевшись по сторонам, словно кто-то мог подслушивать их в таком месте, он сообщил с заговорщическим видом:

– Представляешь, он сломал наши ружья. Ничего не тронул. Ну, кроме двери. А ружья – в хлам.

– А ты догадываешься, зачем он это сделал?

Неприятная ухмылка вновь исказила лицо Смолина.

– Конечно. Я же не дурак.

Он потряс в воздухе древним оружием орочонов.

– Как ты там говорил? Засунуть эту штуковину ему в пасть?

– У тебя ничего не выйдет, – покачал головой егерь. – Он порвет тебя.

– И все равно я пойду в лес. Я должен.

Пожевав губами, Олег вдруг сказал:

– Ты ничего не изменишь, сержант. Даже если убьешь зверя.

Лицо Виктора приняло насупленное выражение, нижняя губа оттопырилась, а брови сдвинулись. В нем все больше проклевывалось нечто звериное.

– Какого черта? Почему?

– Потому что таков закон Вороньего мыса. Ты забрал у медведей деток. Теперь у вас забирают ваших. Баш на баш.

– Нет! – прохрипел Смолин.

– Да. Если ты убьешь его, твой сын все равно умрет. Представляешь себе каток, сержант? Который по наклону катится? Так вот, вы со своим корешом завели этот каток. Сначала он проехался по твоему Сереге, теперь догоняет тебя. И его уже никак не остановить.

Лицо Виктора было похоже на восковую маску, вместо глаз – пустые дыры, словно отверстия от палок в талом снегу.

– Ты предлагаешь мне оставить все как есть и вернуться домой? – свистящим шепотом произнес он. – Нет, старик. Проще действительно повеситься.

– Раньше надо было думать. Знаешь, что такое цуцванг? В шахматы играл когда-нибудь? Это когда какой бы ты ход ни сделал, дальше будет только хуже. Сейчас ты в точно такой же ситуации.

– Я должен попытаться, – упрямо заявил Виктор. – Другого выхода я не вижу.

Кряхтя, он поднялся на ноги.

– Развяжи меня, – потребовал егерь.

Смолин загадочно улыбнулся. Окровавленный клоунский рот разъехался в стороны, как открывшаяся рана.

– Нет. Тебе придется пожелать мне удачи. Если я убью медведя, я вернусь, и мы уедем отсюда. Если нет… что ж, значит, у тебя такая судьба. Ты тоже в какой-то степени повязан со мной, старик. Не забывай о моих «вонючих деньгах», на которые ты позарился.

– Если тебя убьют, я сдохну в этом подвале. Мой помощник будет здесь только через неделю. Оставь хотя бы воды!

– Извини, старик. Тебе остается только молиться, чтобы я вышел победителем. Молись и пой песню про свой гребаный камыш. Если я тебя сейчас развяжу, ты можешь наделать глупостей. Да, чуть не забыл!

С этими словами Виктор достал из внутреннего кармана бумажник, отсчитал пачку купюр и засунул егерю за ремень.

– Чтобы ты лучше молился за меня, – захихикал он. – Это твой гонорар, старик. Ты все-таки помог мне и заслужил эти бабки. Подумай о своей жене и океане, который ты ей обещал. Может, тогда твои молитвы помогут мне выйти победителем.

Егерь глубоко вздохнул.

– Океан, говоришь… Ладно, слушай. Возьми мой нож, он под лежанкой. Может, у тебя будет шанс. Постарайся нырнуть ему под брюхо, режь против шерсти, снизу вверх. Или попробуй прием с распоркой. Как только он заглотит ее, быстро выдергивай руку и режь ножом. Не давай ему подмять под себя. Помни про шею…

Виктор рассеянно кивнул и начал подниматься по ступенькам наверх.

– Эй, сержант! – позвал Шибаев. – Дай хоть ириску! Живодер!

– Не дам. От сладкого зубы портятся.

Он скрылся в доме, закрыв погреб крышкой.

Лицо егеря помрачнело.

– Если тебя порвет косолапый, а я тут сдохну, то здоровые зубы мне ни к чему, – проворчал он и, вздохнув, добавил: – Можно вытащить из грязи человека. Но очень сложно эту грязь вынуть из самого человека.

Несколько минут Виктор безмолвно сидел у окошка. Снаружи выл ветер, шелестя листвой в кронах, затем стал накрапывать дождь.

– А говорил, погода будет хорошая, старик, – хмыкнул мужчина. Он нагнулся, достав из-под лежанки тяжелый нож с широким лезвием. Вынул его из обтрепанных ножен, провел подушечкой большого пальца по лезвию. Кожа тут же разошлась, как «молния» на куртке, наружу выступили бусинки крови.

С помощью ножа он разрезал одеяло на лоскуты и плотно замотал ими левую руку до локтя. Взял крюк-распорку, взвесил ее в руке.

После этого мужчина закрепил нож егеря на поясе. Взглянув в окно, он понял, что фонарь не понадобится – начинался рассвет.

Он помнил, что медведи – ночные хищники. Но сейчас охотник не сомневался, что зверь поджидает его. Он будет ждать, сколько понадобится.

«Я иду», – мысленно произнес он, испытывая необъяснимо двойственное ощущение – смесь дикого, первобытного страха и азарта, который, словно впрыснутый наркотик, мчался, разветвляясь по кровеносной системе, подгоняемый каждым последующим ударом сердца.

Перед тем как покинуть избу, Виктор перекрестился.

На негнущихся ногах охотник вышел наружу. Он наступил на останки разорванной Юмы, даже не взглянув на кровь, которая осталась на ботинке. Впрочем, кровь быстро смыл дождь.

Было начало седьмого утра.

Москва, воскресенье, 11.09

Пожилая женщина лет шестидесяти пяти включила электрический чайник.

– Ларис, а Артем варенье любит? – спросила она, открывая банку с клубничным лакомством.

На кухню вошла женщина. На вид ей было чуть меньше сорока, и если бы не отсутствующий, безучастный взгляд, ее можно было бы назвать привлекательной и даже красивой.

– Иногда ест, – ответила она, доставая из холодильника сыр с ветчиной. – По настроению. Мария Николаевна, вы с Витей не разговаривали? Я вчера звонила, у него третий день телефон молчит.