Русская красавица. Кабаре - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Потанина cтр.№ 39

— Вы тут что? — спрашивает один из троих, подкуривая.

— Мы-то? — хитро щурится Димка. — Да так…

Диалог не клеится, точнее, состоит из сплошных ничего не значащих междометий. Я бы непременно засмеялась, но мужчины, кажется, прекрасно друг друга понимают и разговаривают серьёзно. Загадочные существа. Своими хитрыми прищурами и улыбочками Дмитрий каким-то образом снял агрессию и вызвал даже что-то вроде расположения.

— Ну, вы смотрите это! — наставительно сообщает один из трех напоследок. — А то, что ж тогда…

— Да уж как-нибудь! — отвечает Дмитрий нагловато. — Не впервой.

Троица шагает дальше, и я вздыхаю с облегчением.

— У тебя был такой решительный вид, что я испугался. — посмеивается Димка. — Думал, ты драться полезешь. То есть я, конечно, слышал, что ты у нас девушка решительная, охочая до любых приключений, а «если что», бьющая в морду не задумываясь… Но не до такой же степени, чтоб на сторожей бросаться.

— Кто я? — переспрашиваю, ошалев. — Какая девушка?! Это от кого это ты такое слышал? Впрочем, неважно. Особо это имидж не портит. Лучше скажи, как ты догадался, что это сторожа? Вы ж ни одного внятного слова друг другу не сказали… У вас что, телепатический контакт был?

— Э, — отмахивается Димка кокетливо. — То вы, бабы, просто слушать не умеете. Любому мужику для конструктивного диалога пары междометий хватит.

Снова замолкаем. Мы уже вышли на трассу, и дошли до перекрестка. Дальше, за поворотом, уединение будет нарушено и мы составим отличную мишень для наблюдающих со спортивной площадки.

— Пойдем, купим сигарет! — капризно тащу Димку прямо, к светящемуся на другой стороне перекрестка киоску, невесть зачем стараясь отсрочить момент встречи.

— Глупости! — сопротивляется Дмитрий. — И так идем с опозданием. Эта вальяжность тут не уместна. Я ж отчитывать иду, а не кокетничать… — он напускает на себя суровый вид, локтем вжимает мою ладонь себе в ребра и идет дальше.

— Ну, и где? — останавливаемся за поворотом. Освещенная часть площадки абсолютно пустынна. — Похоже, не одни мы запаздываем. Я все-таки куплю сигарет.

Одергиваю руку так нервно, будто ее сжимали в тисках. Пробираюсь сквозь дорожную пыль и уже спустя миг стучу каблуками по очищенному асфальту. Димка остался почетным караулом у поворота к площадке. Где-то там внезапно раздается рык мотора. Беседую с киоскером нарочито медленно.

— Беги!!! — вдруг истошно орет Дмитрий, выскакивая из-за поворота. — Беги, Маринка!!!

Ничего не успеваю сообразить. Из-за поворота, с глухим рычанием, выскакивают лучи фар. Потом пятятся, стихая. Димка на миг поднимает голову. Вижу отчаянное недоумение в его расширенных глазах. Он хромает, кажется… Рычание вдруг обретает неистовость, фары — пронзительность. Приближаются с немыслимой скоростью. Димка снова бежит… Настигли!!! Бах! Словно картонная кукла, Димкин силуэт вздымается в воздух и отлетает в сторону. В нём ничего человеческого, просто хрупкая, легкая игрушка… С силой врезается в бетонный забор, падает на землю, несколько раз подпрыгивая, словно сдувшийся надувной мяч. Нет!!!

Грузовик, не сбавляя скорости, пролетает мимо.

— Дима!!! Димочка! Ди-и — имка!!! — хриплю внезапно пропавшим голосом. Во второй раз в жизни тяну его имя бессмысленно. Бегу, хотя знаю уже, что вряд ли найду там хоть что-то живое… Падаю на колени, склоняюсь над окровавленным месивом лица. Оно громко дышит. Не знаю, за что схватиться. Боюсь навредить. Отойти тоже боюсь. Кричу бессмысленное:

— Помогите, кто-нибудь! — в киоске напротив мгновенно гаснет свет, и захлопываются ставни. — Вызовите скорую! Эй! — кричу в гулкую равнодушную ночь. Сотовый! Стоп, у меня же есть сотовый! Дрожащими руками лезу в сумочку, топчу кнопки бессмысленно.

— Свинтус! Вызови скорую! — говорю телефону. — Я в Киеве. Да. Правильно, сейчас наберу…

Отключаюсь, набираю названный номер. Требую помощи. Сейчас, немедленно, скорее!

— Потерпи, Димка, — шепчу ему бессознательному. — Они все поняли. Они обещали справиться. Они быстро. Они ж, не наши московские, которые по сорок минут на вызов едут. Они твои — киевские… Помнишь, ты их нахваливал?

— Здесь, сюда! — кричит парнишка из киоска. — Вот они!

Значит, не смылся, а за помощью побежал. Молодец мальчик. Слоновьи ноги сторожей заслонили свет.

— Отойдите, мне так не видно, дышит он или нет! — кричу им.

— Живой, — говорит один из трех. — Тот самый. А рука-то, а? Каково? Номер запомнила?

Это они мне. Какой номер? Бессмысленно сую им в лица свою мобилку.

— Не в себе, — кивают на меня. — Номер грузовика, спрашиваю, запомнила?

Закрываю глаза и молча тону в слезах. Легко, как игрушку, как куклу картонную, одним нажатием на педаль, одним мимолетным касаньем, обратили в свистящее кровавое месиво того, кто мгновенье назад еще крепко сжимал мою руку, дурачился и собирался отчитывать. Легко, как игрушку, как куклу картонную, одним нажатием на педаль…

* * *

Дальнейший текст гадалки проходит сквозь меня. Тяжело. Ох, нелегко переживать все заново. Наказал ты меня Димка этим визитом к гадалке. Наказал. Если всплеска боли моей добивался — получилось. Если нет — то так я тебя и не поняла до сих пор…

— Покроем прошлое. Итоги подведем. — говорит Мадам и украшает крестик тремя кинутыми картами. Червовые туз и семерка лежат наискок, будто гвоздички на могиле. Трефовая дама со скорбным выражением лица покоится рядом. — Счастье было, друзья были, переписка любовная…Покрылось все, — мадам кидает поперек троицы трефовую восьмерку. — раскаянием и муками совести.

Согласно киваю, хотя почти не понимаю сказанного. Сижу, как в тумане, невольно раскачиваюсь вперёд-назад, будто на полном ходу поезда. Сознание анализирует последние слова гадалки. Были? Были муки совести? А сейчас тогда что? Что рвет изнутри отчаянием, что физической болью давит к земле, заставляя горбиться. Нет, они не „были”, они „есть”, и нет от них никакого спасения…

— Успех был, поклонник был, лунная дорожка была, — продолжает Мадам, раскладывая карты ввером. — Покрылось все — ненавистью.

Удивленно смотрю на Ринку. Она все еще прячется за челкой. Плечи мелко подрагивают, будто она озябла или смеется.

— Не верь! — шепчу, привычно не стенсяясь присутствия гадалки. — Не верь! Не было ненависти. Муки совсети — были. Угрызения — да. Ненависти — никогда не было. Не верь…

— Была! — властно перебивает Мадам. — Карты знают, картам виднее. Ты покопайся в памяти, может, найдешь.

Цыганка посылает мне взглядом какой-то сигнал, и я тут же понимаю, что не права. Была, была ненависть. Позже. Когда ночь в больнице продежурив, и узнав, что Димки больше нет, я упала на мягкое сидение чьей-то машины и полностью отдала себя в руки толстощекого опера. Тот вел себя совсем запростецки. Представился Никифоровичем и без лишних мозгокрутств выложил все начистоту. И вот тут во мне проснулась ненависть. Руки в обивку кресла вцепились, желваки задергались. Поймать, найти этого маньяка. Нет, не ради мести… Просто, чтоб в глаза заглянуть. Чтоб понять, что за этими оптическими приборами у ненормального кроется…