Музейный роман - читать онлайн книгу. Автор: Григорий Ряжский cтр.№ 50

Тем временем Николай, финально выдохнув, чуть изогнулся и просительно заглянул ей в глаза, в самую-пресамую глубинную точку зрячих яблок.

— Так вы чего, собственно, хотели-то, Коля? — Свой вопрос она задала, исключив эмоции и тем самым намереваясь привести его в чувство.

— Я это… уважаемая…

— Ева Александровна меня зовут.

— Ну да, конечно, спасибо, Ева Александровна… — невпопад промычал водитель и тут же затараторил, чтобы не выпустить из рук подлетевшую на миг птицу удачи: — Я… это, я хочу сказать, спросить в общем, а нельзя вам… мне, в смысле, для меня, чтобы обратно всё это отыграть, взад, ну, чтобы не уводил он, Серёга, я имею в виду, и не уходила она с ним, и чтоб всё как раньше, а? — И, замявшись на пару секунд, вновь энергично забормотал: — Я ж вижу, что ты… что вы, ну этот, как его, экстразнáхарша, в смысле, наверно, колдунья по-белому, или как там у вас… наследная ведьма из чёрных… или кто? А шланги я уж сам глянул; и то правда ваша, давно не обследовал тормозную систему, а заодно тормозухи волью по самое горлó, у меня ещё в гараже осталось с того разá.

И снова изогнулся, вглядываясь в незвано пришлую госпожу удачу.

— Вам нужно с Галей вашей хорошо поговорить, — спокойно отозвалась Ева и мягко высвободила руку. — Всё возможно, но нужно разговаривать, понимаете, Коля? Просто люди должны разговаривать друг с другом, доброжелательно и без истерик, и тогда многое делается понятным обоим, если, конечно, есть ещё остатки прошлого чувства.

— Да, да, да, это вы правы, Ева Александровна! — быстро затараторил Коля и энергично закивал головой. — Есть они, есть у нас, зуб даю! — И тут же наглядно продемонстрировал наличие такого остатка, дёрнув сложенными в кольцо большим и указательным пальцем за правый боковой клык. — Но только… может, вы заместо меня, а? У вас получится, я знаю, — вы ж добрая и зла не желаете никому, ага? Я же сразу по вам же самой всё про вас же и понял, как только подошли ко мне с палочкой своей, а я и подумал, что вот эта вот девушка самое оно и есть, куда ни глянь.

После такого мутнословного винегрета дальнейшее обсуждение было непродуктивным. Ева поняла это, как и то, что Николай победил. И согласилась, чтобы не способствовать отказом очередной истерике обделённого взаимностью таксиста, задержавшегося в устойчивом кризисе среднего возраста.

— Хорошо, я поговорю с ней. Но только прямо сейчас, а то мне ещё на ночь устраиваться. — И, глянув на часы, коротко распорядилась: — Везите.

Они подкатили к окраинной пятиэтажке с рыжими подтёками вдоль межпанельных стыков по фасаду, и на этот раз Николай угодливо помог ей выйти. Этаж был первый, и в отсутствие лифта этот факт как нельзя лучше устраивал вольную путешественницу. Приключение, завязавшееся с самого утра, продолжалось в нелепейшем из вариантов. Но отчего-то Еве не становилось от этого неприятно. Равно как и ничтожность всей истории, в какую вовлёк её случайный возила, тоже отчего-то не вызывала в душе её нужного отвращения.

Николай открыл, они зашли. Он принял от неё верхнюю одежду, выдал тапки. Рядом, извиваясь всем корпусом, подпрыгивал счастливейший лабрадор.

— Привет, Тимофей! — Ева кивнула собаке и погладила её за ухом.

— Место! — жёстко скомандовал хозяин, давая понять, что на этот раз всё серьёзно и не до сантиментов.

Пёс разочарованно ушмыгнул в глубину малогабаритной трёшки и уже оттуда пару раз слабо и просительно тявкнул, рассчитывая на пересмотр хозяйской позиции. Однако место его на этот раз заняла хозяйка. Она удивлённо уставилась на хромую гостью, после чего вопросительно глянула на мужа.

— Сейчас скажу, — отмахнулся тот, — дай разуться.

— Не надо, Коля, — поправила его Ева Александровна, — я сама. Так будет лучше. — И обратилась к жене: — Здравствуйте, Галя. Быть может, нам лучше пройти в комнату и поговорить с глазу на глаз? Меня зовут Ева, я вас долго не задержу, поверьте.

Та недоверчиво махнула головой и, отложив кухонную тряпку, вытерла руки о передник. Не то чтобы она была заметно смущена, но в глазах её явно читалась смесь лёгкого удивления, дежурного недоверия и тяжёлого подозрения. Однако в любом случае то был убедительный знак к подчинению этой странной, приятно молодого вида хромоногой визитёрше.

Они зашли в дальнюю глухую комнатёнку, которой завершался коридор, после чего хозяйка молча указала Ивановой на стул. Странное дело — стул этот, ольховый, местами ободранный, явно примыкал к стилю модерн, он же ар-нуво, начала двадцатого века. Этого Ева Александровна уже не могла не знать после того, как надёжно присоединилась к ценителям авангарда, безусловно смежившегося с эстетикой русского модерна того же периода. Ещё более удивительным на фоне этой единственной культурной детали выглядело всё остальное мебельное, нашедшее место в убогом жилье Николая и Галины, — разнобойно-советское и остаточно-румынское. Стул же был Царь горы. Прямые, сдержанные формы, ни малейшего финтифлюшества, спинка, гордая и идеально прямая, на треть была обита кожей, на треть — мебельным гобеленом. И лишь оставшаяся треть несла собою часть разрешённой стилем воздушности, состоя из трёх вертикальных ольховых стоек и двух таких же поперечин. Последний штрих — овальная перемычка была плотно обжата тонким латунным листом. Периметр спинки был пробит латунными же гвоздиками с широкой округлой шляпкой, что добавляло изделию строгости и благородства. И это было обычное рядовое чудо.

— Это у вас откуда, Галя? — вежливо поинтересовалась Ева, указав на стул.

— А-а! — Та равнодушно отмахнулась. — Нинка с помойки приволокла, дочка, ещё при детстве своём. Колька выкинуть хотел, сказал, чучело гороховое, а не седалище, я не дала, что-то мне в нём после по душе пришлось, хоть и нелепый, как кубик-рубик какой-нить, но вроде как уже и прикипела к нему, не дала унести, хоть и шаткий.

«Получится у нас… — решила для себя Ева, — не такая и сволочь, есть в ней человеческое, просто запуталась и не дала себе шанса распутаться…»

— А вы кто такая вообще? — внезапно опомнившись, вдруг справилась Галина. — По какому вопросу? Если из санэпидемии, то мы не подписывали, это верхние скандалят с вами, и вообще, у нас крысы не подвальные, а чердачные, так что это больше к ним, чем к нам.

— Галюша, послушайте меня, пожалуйста, — тихо произнесла Ева, пропустив мимо ушей версию своего появления в доме возилы, — у вас есть полный шанс сохранить семью и вашу с Николаем прошлую любовь, я это вижу, вы уж мне поверьте. Поэтому я здесь… — И, не дав себя прервать, тут же продолжила: — Сергей ваш, как бы вам это объяснить, он в общем человек неплохой и даже в каком-то смысле очень приятный, но он мужчина чрезвычайно слабый. Это он в Чечне героем был, а в миру, на гражданке, остался таким, как был всегда, — робким и недалёким. Он и вас, я вижу, вовлёк в эту связь не из-за особого чувства к вам, а лишь по причине, что не умеет, просто совсем не умеет найти себе женщину. Никакую, никогда. Вы же ему, Галя, первой, по сути, подали знак, вам-то хотелось всего лишь посторонней ласки, ещё одного лишнего доброго слова и всё такое, а он решил: нашёл, что искал. И стал настойчиво домогаться вас и добиваться уже нешуточно. Вы и поплыли. Тем более что Николай ваш вечно на извозе, а этот соблазн — вот он, рядом. Ну и пошло…