Будда, мозг и нейрофизиология счастья. Как изменить жизнь к лучшему. Практическое руководство - читать онлайн книгу. Автор: Йонге Мингьюр Ринпоче cтр.№ 64

Всё, что я узнал о биологических процессах мышления и восприятия, показывает, что мы можем вырваться из тюрьмы страданий только посредством того же вида деятельности, из-за которого мы в неё попали. Пока мы не осознаем покой, естественно существующий в нашем уме, мы никогда не сможем найти длительного удовлетворения во внешних объектах или активностях.

Другим словами, и счастье, и несчастье — это «внутренняя работа».

Всякое счастье проистекает из добродетели.

Гампопа. Наставления Гампопы: драгоценная гирлянда высшего пути

Ещё ребёнком я узнал о том, что есть два вида счастья: временное и постоянное. Временное счастье действует на ум как аспирин, давая несколько часов передышки от эмоциональной боли. Постоянное счастье происходит от устранения основополагающих причин страдания. Разница между временным и постоянным счастьем во многом похожа на различие между эмоциональными состояниями и эмоциональными чертами, которое обсуждалось в первой части книги. С генетической точки зрения кажется, что люди запрограммированы на поиск временных состояний, а не постоянных качеств счастья. Когда люди едят, пьют, занимаются любовью и другими делами, у них выделяются гормоны, вызывающие физические и психологические ощущения благополучия. Стимулируя выделение этих гормонов, подобные активности, связанные с выживанием, играют важную роль в обеспечении нашего индивидуального выживания, а также передачи наших генов будущим поколениям.

Однако мне объясняли, что удовольствие, которое мы испытываем от таких видов деятельности, генетически задумано как преходящее. Если бы еда, питьё, производство потомства и прочее вызывали постоянные ощущения счастья, мы бы делали это один раз, а потом сидели и наслаждались, в то время как другие брали бы на себя задачи, связанные с сохранением вида. Со строго биологической точки зрения стремление к выживанию толкает нас скорее к несчастью, чем к счастью.

Это плохая новость.

Но есть и хорошая новость: биологическое своеобразие структуры нашего мозга позволяет нам преодолевать многие генетические предрасположенности. Вместо того чтобы судорожно повторять одни и те же действия для воспроизведения переживаний временных состояний счастья, мы можем приучить себя осознавать и принимать более длительный опыт спокойствия и удовлетворённости, и устойчиво пребывать в этом состоянии. Это своеобразие, по существу, заключается в высокоразвитой коре — области головного мозга, которая имеет дело с рассуждением, логикой и способностью формировать понятия.

Конечно, у большой и сложно устроенной коры головного мозга есть свои недостатки. Много людей так увязают в болоте размышлений, взвешивая все за и против для каждого действия, от завершения любовного романа до похода в продуктовый магазин, что так и не принимают вообще никаких решений. Тем не менее способность делать выбор между разными возможностями — это невообразимое преимущество, которое перевешивает все недостатки.

Дрова для костра сами по себе ещё не огонь.

Нагарджуна. Фундаментальная мудрость срединного пути

В наши дни всем известно, что мозг разделён на два полушария — правое и левое. Каждое полушарие в большей или меньшей степени представляет собой зеркальное отражение другого и содержит свои собственные миндалину, гиппокамп и лобную долю, которая управляет большей частью рациональных процессов неокортекса. Я слышал, как люди небрежно рассуждают о «левосторонних» и «правосторонних» типах личности, имея в виду популярное представление о том, что люди с более развитым левым полушарием склонны быть более аналитическими и интеллектуальными, а люди с более активным правым полушарием склонны к художественному творчеству. Я не знаю, насколько это верно. Однако я узнал, что, по данным исследований, проводившихся в последние несколько лет, у людей и других высокоразвитых видов (вроде нашей знакомой сумасшедшей обезьяны) правая и левая лобные доли мозга играют разные роли в формировании и переживании эмоций.

В 2001 году на конференции Института ума и жизни в Дхарамсале профессор Ричард Дэвидсон представил результаты исследования, проводившегося в Вейцмановской лаборатории мозга и поведения в Мэдисоне, в ходе которого людям показывали серию картинок — от изображений матери, нежно держащей ребёнка, до фотографий жертв аварий и пожаров, — которые должны были вызывать различные эмоции. Исследуемых тестировали несколько раз на протяжении двух месяцев с перерывом в несколько недель между каждым тестом. Результаты ясно показывали увеличение активности в левой префронтальной доле испытуемых при предъявлении картинок, обычно ассоциирующихся с такими положительными эмоциями, как радость, нежность и сострадание, и увеличение активности в правой префронтальной доле, когда испытуемым показывали изображения, вызывающие отрицательные эмоции, такие как страх, гнев и отвращение [[22] .

Иными словами, есть серьёзные основания полагать, что «положительные» эмоции, например счастье, сострадание, любопытство и радость, связаны с активностью в левой префронтальной доле мозга, в то время как «отрицательные» эмоции, вроде гнева, страха, ревности и ненависти, связаны с правой префронтальной долей. Выявление этой связи представляет собой значительный шаг к пониманию биологической основы счастья и несчастья и в дальнейшем может стать основой для развития практической науки счастья. В более близкой перспективе оно даёт важный ключ к пониманию результатов последующих исследований профессора Дэвидсона и профессора Антуана Луца, в которых участвовали люди, прошедшие различные уровни обучения медитации, а также те, у кого вообще не было никакого медитативного опыта.

Первое из этих исследований, которое мне описывали как предварительное, проводилось в 2001 году; это был своего рода пробный проект, призванный помочь учёным в разработке клинических исследовательских проектов, которые можно было бы проводить с более точными критериями и методами контроля. В предварительном исследовании испытуемым был монах, который более тридцати лет обучался у некоторых из величайших мастеров тибетского буддизма. Важно заметить, что результаты этого первичного исследования нельзя считать окончательными. Во-первых, и это, конечно, самое важное, требуется некоторое время, чтобы рассмотреть результаты исследования и разобраться в непредвиденных технических вопросах. Во-вторых, обсуждение результатов предварительного исследования помогает учёным отделить существенную информацию от несущественной. В-третьих, в случае работы с тибетскими монахами имеются определённые языковые трудности, которые, как мы уже видели ранее, часто препятствуют ясному общению между исследователями и испытуемыми. И наконец, как говорилось в конце второй части данной книги, тибетские практикующие в силу данного ими обета-самайи, не склонны описывать точную природу своих переживаний никому, кроме опытных учителей.