Волшебный фонарь Сальвадора Дали - читать онлайн книгу. Автор: Мария Спасская cтр.№ 41

Слушая истеричные выкрики Дали, сердце Галы преисполнялось одновременно гордостью и страхом. Настал момент, когда ее безумный гений не только не стесняется своего недуга, но и гордится им, размахивая паранойей, словно знаменем. Этим утром, когда Гала наткнулась в сумке на письмо Бретона с требованием извинений, Дали так разнервничался, что не смог взять перо в руки, так они дрожали. И потому перепоручил переписку жене.

– Ответь ему, слышишь, Гала! Напиши, что я не должен извиняться, ибо у меня сексуальное извращение совершенно особого рода. Что вообще-то я импотент и эрегирую только тогда, когда у другого неприятности, и да, я испытываю труднопреодолимую эротическую тягу к несчастному, испытывающему боль, и с этой зависимостью почти невозможно бороться! Разве я виноват, что мать моя сексуально терроризировала меня, поселив во мне ужас перед интимными отношениями! Эта жестокая женщина заглатывала мой пенис, когда я был младенцем! Она думала, что я мал и ничего не помню! Но я все отлично помню, как помню мальчика, которого сбросил с моста. Все полагают, что я безумен, ведь я так похож на сумасшедшего! Я говорю, как сумасшедший, думаю, как сумасшедший, и так же вижу мир. Между нами одна лишь разница – я не сумасшедший! Так и напиши ему, Гала!

Увидев будущего мужа впервые, Леночка Дьяконова самонадеянно подумала, что сможет договариваться с демонами Дали. Лазая вместе с ним по горам Кадакеса, она ясно читала в глазах художника острое желание сбросить ее с утеса, но умелая интимная ласка и своевременно сказанные нужные слова делали свое дело. Однако Гала с нарастающей тревогой осознавала, что недалек тот день, когда она не сможет сдерживать безумие Дали. В его картинах, которые художник именовал не иначе как «сделанные вручную, моментальные снимки подсознания», все чаще звучала тема каннибализма – повторяющийся образ искаженного тела, подоткнутого костылями и занятого нарезанием лакомых кусочков собственной плоти. Привлекал внимание и кочующий из картины в картину образ мужчины, поедающего ребенка, мозг которого прошит швейной иглой. И на всех без исключения полотнах, как в мясной лавке, видны были мягкие формы внутренностей, костей и нарезанного мяса.

Пока Дали довольствовался тем, что выплескивал терзающие душу фантазии на полотна, но вероятен был и другой, крайне нежелательный сценарий развития событий. Кистей и красок для удовлетворения сжигающей изнутри страсти художнику может и не хватить, и вот тогда он все-таки ее убьет. И все же Гала надеялась, что они расстанутся до того, как это случится. Настанет день, когда она ощутит себя богатой и свободной и уйдет от позера и безумца Дали. И вот тогда она вздохнет полной грудью, полюбив и став любимой. Ну а пока ради реализации своей мечты нужно жить с импотентом, раздираемым страхами и снедаемым комплексами, в которых она, следуя заветам доктора Фрейда, вынуждена ежедневно копаться, словно ассенизатор в сточной канаве, тщательно следя за тем, чтобы нечистоты в душе художника-сюрреалиста не застаивались и не перехлестывали через край.

Американская выставка Сальвадора Дали прошла с большим успехом и имела широкий резонанс. Каресс Кросби пребывала на вершине блаженства от своей затеи.

– Несомненно, это сенсация, – сидя вместе с супругами Дали в роскошной гостиной своего нью-йоркского дома, рассуждала американка. – Ты, дорогой мой Сальвадор, просто создан для Америки. А Америка создана для тебя. Тебя непременно должны запомнить! Поэтому, прежде чем вернуться в Порт-Льигат, следует закрепить наш успех. У нас с Галой, – хозяйка переглянулась с гостьей, – родилась идея устроить прощальную вечеринку. Я подготовила приглашения для местной богемы.

– Отличная идея! Онирический Бал Снов! – тут же принялся фонтанировать идеями художник. – Гости приходят в костюмах, навеянных снами! Каресс, обязательно допиши это в приглашениях!

За декорации взялся сам Дали, и потому интерьеры получились весьма фантасмагорическими. При входе в парадное приглашенных встречала туша коровы, из нутра которой слышался легкий французский мотивчик – играл патефон. Над лестницей, ведущей в галерею, была подвешена ванна, полная воды. Она раскачивалась на веревках и норовила выплеснуть свое содержимое прямо на гостей, среди которых преобладали дамы в прозрачных рубашках и в самых фантастических головных уборах. Мужчины же предпочитали экспериментировать с гримом на лицах или же попросту не надевать брюк, оставаясь в одних лишь фраках.

Между приглашенными расхаживал Дали с аккуратно замотанной медицинскими бинтами головой. Из вырезанной наподобие витрины манишки его рубахи выглядывал розовый бюстгальтер, несомненно, отдавая дань его изобретательнице. Рядом с виновником торжества прогуливалась сама Кросби в костюме Белой Лошади Ночного Желания, больше похожая на кролика, чем на лошадь. Гала же, оригинальничая, к обтягивающей кофте и узкой длинной юбке надела шляпку с прикрепленным к тулье пупсом. Кукла тянула вверх пухлые ручонки, а голову игрушки обвивал омар. Газеты шумно отреагировали на сумасшествие нью-йоркского высшего общества в честь новомодного парижского идола.

По уверению журналистов, постоянная и напряженная погоня скучающих американцев за новыми захватывающими переживаниями привела к тому, что богатые жители Нью-Йорка стали игрушками в руках Сальвадора Дали – художника, который воскрешает свои ночные кошмары. Впрочем, не только ночные. И не только свои. Цинизм Дали дошел до того, что каталонец не стеснялся намекать головным убором жены на кровавые события, потрясшие два месяца назад Соединенные Штаты. Репортеры имели в виду наделавшую немало шума историю о похищении и убийстве ребенка авиатора Чарльза Линдберга. Дали это заявление изрядно позабавило. Наряжая Галу, он меньше всего думал о Линдбергах, но совпадение получилось настолько удачным, что лучшего нельзя было и желать – о Сальвадоре Дали говорили везде.

Медленно переставляя ноги, я поднималась вверх по лестнице, волоча за лапу подаренного Биркиным медведя. Букет я сунула в урну еще на улице, предварительно забрав из него пятитысячные купюры. С медведем расставаться было жалко – таких роскошных игрушек у меня никогда еще не было. Валера сидел на верхней ступеньке пролета прямо у двери Милиной коммуналки и тянул из бутылки пиво. Я поравнялась с возможным «кирой» и вытащила ключи.

– Привет, Лорка, – шумно сглотнул парень. – А я к тебе. С предками полаялся. Пустишь на ночлег?

– Заходи, – приободрилась я, почувствовав в Валере нужный настрой. Распахнула дверь и кивнула в темноту квартиры.

Похоже, ссора с родителями сделала Валеру таким, каким мне нужно. Он стал похож на Лайта Ягами гораздо больше, чем прежде. Валера перешагнул порог и двинулся на кухню. В руках у него позвякивал пакет с пивными бутылками, который он тут же пристроил в холодильник. По-хозяйски вытащил с верхней полки упаковку нарезанной колбасы и опустился за стол. В коридоре послышались шаги, и через кухню в сторону ванной прошел сосед. Я видела его раз или два, не больше. Молодой парень, довольно приятный и совсем не разговорчивый, он все время смотрел сквозь меня, точно не замечая. А тут вдруг замер посреди кухни и не двигался с места. Расстегивая плащ, я прошла мимо соседа в Милину комнату. Подхватив пиво и колбасу, Валера двинулся за мной. Расположившись на диване, дотянулся до пульта и включил телевизор. Комната наполнилась криками болельщиков и голосом футбольного комментатора.