Французское воспитание. Метод мадам Дольто - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Брами, Патрик Деларош cтр.№ 29

Не бывает воспитания без отделения, любви без ненависти, связей без разрывов. И именно благодаря школе ребенок покидает материнское «лоно» и начинает выстраивать собственную идентичность. Он порывает с этой материнской плацентой, с родительским домом, в котором чувствовал себя защищенным, который был для него чем-то вроде второго чрева после чрева матери. И это – взаимное отделение ребенка от матери и матери от ребенка.

Детские комнаты, ясли, детские сады, няни, а затем и школа предоставляют ребенку возможность этого благотворного отделения, позволяющего освободиться и войти в жизнь общества (см. главы 8 и 9).

Впрочем, какими бы чуткими, понимающими и добрыми ни были родители, они всегда в глазах ребенка будут неправы, и каждый ребенок решит для себя, что проживет свою жизнь по-другому и гораздо лучше. И это только к лучшему!

А Фрейд вообще говорил, что несовершенство свойственно всем родителям. Короче говоря, все подталкивает ребенка к тому, чтобы он покинул гнездо: родительская некомпетентность, неутоленное любопытство и интерес к окружающему миру, запрет на инцест, стремление к самостоятельности. И Дольто даже предоставляла родителям «право быть пристрастными, право на несправедливость». «Я несправедлив и таким буду всегда» (10) – имеют ли родители право это утверждать при всем том, что стараются проявлять свою пристрастность как можно реже?

Дольто не уставала повторять, насколько важно для родителей вновь и вновь определять ребенку рамки его теперешнего положения, уточняя, что для него возможно сейчас, что следует отложить «на потом» и что для него абсолютно недопустимо. А ребенку она говорила: «Когда ты вырастешь, ты будешь делать все, что захочешь. Но в данный момент ты пока еще не можешь иметь жену (если это мальчик) или мужа (если это девочка). Тебе хочется быть большим и поступать, как взрослые. И может быть, как и многие другие мальчики, ты хочешь жениться на своей матери (или выйти замуж за своего отца). Это совершенно исключено. Такова жизнь!» (11)

Цель школы (детского сада) – познакомить детей с законом и внушить им мысль о необходимости его исполнения, углубляя знания, полученные в семье в течение первых двух или трех лет. И Дольто приводит в пример случай с одной матерью, которая возмутилась поведением учительницы, наказавшей ее сына за то, что он нарушил правила поведения во время перемены и тайком принес в школу игрушки (маленькие машинки). Будучи преисполненной чувством уважения к закону, Дольто сказала ей: «Он рассчитывал, что с помощью машинок произведет впечатление на своих одноклассников и одноклассниц. Но школьными правилами это запрещается, и точка. Это закон, а закон, как известно, суров» (12).

Зло принимает все большие размеры, когда родители систематически обвиняют учителя в неправоте. Все это причиняет большой вред ребенку, который с выгодой для себя учится сталкивать между собой взрослых, расчищая тем самым путь девиантному (т. е. отклоняющемуся от норм) поведению. Дольто задается вопросом, почему école matеrnelle (т. е. «детский сад», букв. «материнская школа») называют «материнской», «ведь воспитательница воплощает мужской образ. Да, она, как мать, ухаживает за детьми, но она и запрещает, как отец» (13). Это железная рука отца в велюровой перчатке матери. И эта метафора как нельзя лучше подходит к школе, которая является воплощением закона для ребенка.

Дом и школа – два взаимодополняющих места, где протекает жизнь ребенка, и они оба одинаково важны для его формирования, и родителям предстоит осознать это, и смириться с собственной обособленностью от школы, и перестать забрасывать вопросами своего ученика по окончании уроков. Ведь это напрасный труд, потому что «дети не будут говорить дома о школе, а в школе о доме, в любом случае они не будут этого делать по просьбе кого бы то ни было» (14).

Школа – это место социализации, приобретения знаний и важное дополнение к воспитательному процессу, и иногда она может представлять собой выход из тупиковой ситуации. «В случае плохих взаимоотношений дома нет ничего лучше отделения от родных». И начиная с трех лет, лучшим решением, по мнению Дольто, является детский сад. Почему с трех лет? Потому что в этом возрасте начинается первый этап формирования автономии относительно физиологических нужд, но это не относится к эмоциональной сфере. Хотя в другом месте Дольто утверждает, что лучший возраст для отделения – это двадцать месяцев или шесть лет, и в каждом из этих двух случаев нужно отдавать себе отчет в том, на каком из этапов развития находится ребенок.

Отметим также, что Дольто довольно часто приходилось выступать перед теле– или радиоаудиторией, на конференциях и т. д., и стиль ее выступлений, впоследствии зафиксированных письменно, мог показаться спонтанным, недостаточно проработанным, и поэтому их не всегда можно воспринимать как окончательные теоретические труды. А некоторые ответы на вопросы аудитории касались конкретных случаев, поэтому их также нельзя воспринимать как инструмент к действию, и они скорее прокладывают пути к размышлению. И каждому, кто читал и перечитывал ее книги, Дольто советовала не забывать о здравом смысле и всегда отдавать себе отчет в том, что между ее высказываниями по одним и тем же проблемам пролегла целая вечность – от двадцати до тридцати лет.

Возвращаясь к мыслям о школе (включая и детский сад), которая должна служить подспорьем для родителей в устранении допущенных ими ошибок, хотелось бы упомянуть о том, что эти же идеи развивал и Винникотт. И детский сад, по его мнению, должен «создавать для ребенка в течение нескольких часов в день атмосферу эмоциональной свободы, отличную от домашней напряженности, (…) являя собой пространство для его личностного развития» (15). Впрочем, когда подростки умудряются создать дома невыносимые условия для существования, Дольто предусматривает для них годовое «лингвистическое» пребывание, например, в Англии или любой другой стране. А проживание в интернате, по ее словам, не следует рассматривать в качестве наказания. Это здравое и позитивное решение, вызванное желанием пожить отдельно, чтобы снизить напряженность и накал конфликтов, а в результате как родители, так и дети, включая братьев и сестер, обретут каждый свое место в семье и восстановят привычный образ жизни.

«Помочь детям значит научить их обходиться без нас. И ни в коем случае нельзя рассматривать ребенка в качестве инструмента для удовлетворения родительских желаний и тщеславия» (16), – писал в 1967-м Жорж Моко. И если его доводы и не произвели потрясения в обществе, то только лишь потому, что их в меньшей степени, чем идеи Дольто (утверждавшей то же самое на волнах радиостанций десятью годами позже), пропагандировали средства массовой информации. Отделение ребенка от родителей, если это обсуждается в семье, может быть настоящей находкой для решения проблем, связанных с воспитанием. Оно является ключевым моментом в приучении ребенка к самостоятельности, и каждый родитель не должен упускать это из вида. К этому вопросу мы еще вернемся в главах 8 и 9 при рассмотрении вопроса социализации ребенка. «Двадцать месяцев – это прекрасный возраст, чтобы начать отделение от матери… но нужно, чтобы ребенок постоянно ощущал, что в мыслях родители с ним. И не следует удивляться или слишком волноваться по поводу того, что он дуется, пусть он обижается, оставьте его в покое, не ругайте его; вам придется преодолеть и это испытание, раз уж вы решили, что отделение необходимо» (17).