Солдат на войне. Фронтовые хроники обер-лейтенанта вермахта. 1939 – 1945 - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Прюллер cтр.№ 40

В ушах свистит ледяной ветер. Тяжелое оружие и тяжелые ящики с боеприпасами ложатся тяжелым бременем на плечи наших солдат, и они могут двигаться вперед, только сильно согнувшись. Длинной колонной мы идем на запад вдоль железнодорожной линии.

Отступление! Это совсем не то, что нам нравится, ведь мы больше любим наступать; мы из тех, кто всегда неутомимо движется вперед; мы даже не знаем, что означает это слово. И вот так наша колонна тащится вдоль дороги, безмолвно и по колено в снегу. Часто приходится бросать очередной ящик с боеприпасами, потому что солдат слишком ослаб, чтобы нести его дальше. 30 км – это довольно долгий путь. На каждой короткой остановке все мы бросаемся полумертвыми от усталости в снег, а когда нужно продолжить путь, каждый чувствует себя еще более измотанным, чем прежде.

В 4.00 мы пришли в Ивановку, насквозь промокшие, замерзшие, измотанные, – скорее мертвые, чем живые. Я хорошо теперь могу себе представить, что сам факт того, что ты отступаешь, действует на всех нас угнетающе. У многих проблемы с ногами. Лично я совершенно вышел из строя после того, как у меня от мороза образовались волдыри.

Было совершенно ясно, что для нас не оказалось места для постоя. Я со своим взводом нашел неотапливаемое помещение. Но и этого достаточно; все, что нам сейчас нужно, чтобы быть довольными, – это хоть какое-то место, где можно сесть.

Мы действительно не сможем выдержать еще один марш, подобный этому. Все говорят, что ходят слухи, будто нас в январе должны сменить. Вряд ли мы и дальше выдержим такую жизнь. Ведь у большинства солдат осталось только то, что на них. Все остальное было потеряно во время отступления, либо сгорело, либо было захвачено русскими. А если у тебя единственные носки, которые на тебе постоянно, то они вечно мокрые насквозь и со временем начинают расползаться. Вся наша обувь разбита вдребезги, рубашки и нижнее белье черные (мы не меняем их неделями) – и это только малость из того, как обстоят наши дела. Невозможно жить, если у тебя нет ничего, чтобы помыться или побриться.

(Газетная вырезка, скорее всего, из австрийской газеты)

Пал за фюрера, народ и отечество

Родился 21 апреля 1914 г., погиб 15 сентября 1941 г. Девизом моей жизни было: «Я отважился!» И единственное, на что я надеюсь, это то, что моя жена и ребенок, самое дорогое, что у меня есть, останутся верными и смелыми, что они будут с гордостью называть имена павших, которым выпала честь признать себя немцами и бороться за честь Германии.

Унтерштурмфюрер СС Хельмут Фришеншлагер, лейтенант Альпийского истребительного полка. [98]

Фрау Аннемарие Фришеншлагер, урожденная Освальдер, Зальцбург, Хейнрих-Хаубнерштрассе, 2

Комментарии Прюллера

В лучшие, наполненные самыми большими надеждами годы ты отдал жизнь в борьбе против большевизма. Я не знал тебя, Хельмут Фришеншлагер, наши жизненные пути никогда не пересекались. Для меня ты являешься одним из множества безымянных бойцов, которые с радостью и гордостью отдали самое дорогое за наш чудесный вечный народ, за нашего любимого фюрера и за прекрасную Германию. Только благодаря этой маленькой вырезке я обратил на тебя внимание.

Несомненно, жизнь вела тебя путем трудной политической борьбы, и, может быть, тебе пришлось заплатить за свою приверженность германским идеалам тюрьмой. [99]

Несомненно и то, что ты пострадал от тех экономических условий, которые принесли бедствия всей нашей стране, и ты тоже считал те мартовские дни 1938 г. [100] своей личной победой.

Таким образом, твоя жизнь была освящена в высшей степени чистым идеализмом, и с самой ранней юности ты боролся за будущее Германии. И когда фюрер призвал всех нас на последний и решающий подвиг, ты, разумеется, был одним из тех, кто с радостью и энтузиазмом взял в руки оружие в борьбе за жизни своего народа и своих детей.

А теперь ты отдал свою жизнь, полную надежд, в возрасте 27 лет; ты отдал ее, честно выполняя свой долг перед народом, фюрером и Отечеством, возможно возглавив атаку своего подразделения. Ты погиб самой прекрасной смертью, о какой только может мечтать мужчина, смертью на поле боя. Но ты не умер; ведь все те, кого ты собрал вокруг себя, всегда будут помнить о тебе как о лучшем и самом верном товарище. Умирает лишь тот, кто гибнет бесчестно, а тот, кто погибает с честью, продолжает жить. Ты, Хельмут Фришеншлагер, отдавший свою жизнь за самые высокие идеалы, [101] останешься в вечности, потому что ты пал, как герой, за свою страну, за величие своего Отечества.

Должен ли я говорить тебе, как благодарен тебе весь немецкий народ, должен ли я говорить тебе, как сочувствуем мы твоей жене и ребенку? Поручи их обоих нашей заботе, и наш народ никогда не оставит их.

Твоя могила, наверное, находится на плодородной Украине, может быть, в промышленном районе у реки [Северский] Донец, а может быть, дальше на север, в одном из дремучих русских лесов; я не знаю этого, но тем не менее, как твой товарищ, я должен сделать для тебя одно одолжение. Это будет последнее одолжение: как и подобает, я украшу твою могилу самыми прекрасными цветами на свете, самыми красивыми эдельвейсами с твоих любимых гор у Зальцбурга.

Так прощай, Хельмут Фришеншлагер, покойся с миром на чужбине.

В последние дни, а часто и ночи, русские атаковали, но их атаки отбивали. Они наступали в такой глупой манере, что все это было больше похоже на демонстрацию, чем на наступление. Они могли остановиться на склоне, очевидно чтобы отдохнуть, и тем самым превращались в прекрасную цель для нашей артиллерии. А после первых нескольких выстрелов они могли вновь исчезнуть за склоном холма и бежать обратно, как стадо свиней.

Так было и сегодня. Сначала мы думали, что это их месть за испорченный нами вчера Новый год: в 00.00 мы открыли по ним огонь из всего, что могло стрелять. Они могли подумать, что мы отходим, но мы заставили их переменить свое мнение.

Снег очень глубок, сейчас холодно, часто 35–40 градусов мороза (по Цельсию). Но мы не должны обращать на это внимания.