Солдат на войне. Фронтовые хроники обер-лейтенанта вермахта. 1939 – 1945 - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Прюллер cтр.№ 13

Говорят, что нам не придется никуда идти маршем, потому что 1-й батальон прибудет сюда. Затем он направится в Люблин. Дивизия остается в качестве оккупационных войск в Польше. Это звучит для нас ужасно. Во второй половине дня нас передают в 1-й батальон. Мы идем к командиру, чтобы просить разрешения остаться в своем подразделении. Но у нас нет ни снаряжения, ни приличной одежды. У меня есть пижамные штаны и рубашка charmeuse, [32] но нет носков, на ногах вместо сапог развалившиеся туфли, нет фуражки, полевой фляжки, принадлежностей и т. д. И у каждого из нас дела с этим обстоят примерно одинаково.

Командир обещал перевести нас сразу же по прибытии в Люблин. Это баварский полк, и, конечно, мы очень хорошо понимали друг друга. Я успел здорово простыть и теперь надеюсь, что это не грипп. Только этого мне не хватало.

В 9.00 я направился к командиру роты, которой мы были приданы. Он объяснил, что мы находимся здесь всего лишь в качестве гостей, что нам совсем не придется ходить в наряды и что через несколько дней мы, возможно, уже будем среди своих сослуживцев. Будем на это надеяться.

Нам приказали быть готовыми выступить в 9.00 утра. Из роты мы отправились в батальон, погрузились в грузовики и выехали в Люблин. Там мы переночевали, сорок человек в одном помещении на заводе. Завтра нас посадят на поезд, и мы, возможно, отправимся в Вену. Это было бы чем-то невообразимым! Наконец-то настал этот день. Мой бог! Снова ванна. Белое постельное белье. И ты… ты… ты!

В 6 часов утра мы выехали в Радом. Там слушали речь фюрера. Ее окончание было воистину великолепным. Народы Европы, в первую очередь Франции и Англии, должны наконец прийти в себя, иначе может всякое случиться… в конце концов, Польша тоже была государством.

В 18.00 мы пересекли прежнюю границу с Германией. В Оппельне (ныне польский Ополе) пересели на поезд на Бреслау (ныне польский Вроцлав). Сестры из Красного Креста ухаживали за нами, как за королями, угостив кофе и бутербродами из хлеба с маслом. Когда люди на станциях узнавали, что мы были в плену, они через окна угощали нас яблоками, шоколадом и пирожными. В Бреслау представители Красного Креста снова устроили для нас настоящий пир. Нас накормили вкусным супом и кофе, а также хлебом с маслом. Насколько меньше повезло нашим отцам в 1918 г. [33]

В 13.30 D-Zug [34] повез нас в сторону нашей любимой Вены. К женам и детям. К родителям.

Во всех городах рейха окна были украшены государственными флагами – явное свидетельство того, что война с Польшей доведена до победного конца. Это победа, важность которой не поддается описанию. Это победа героизма, победа права. Это победа святой веры в вечную Германию, победа национал-социализма, то есть личная победа Гитлера.

Ведь это Адольф Гитлер отменил для всех нас позорные обязательства Версаля, отменил таким образом, что поначалу никто не верил, что это возможно.

Он повел немецкий народ на эту войну против Польши, на суровейшее испытание, которое нам пришлось пройти после мировой войны. И теперь 82 миллиона немцев склонились перед фюрером со словами: «Адольф Гитлер! Немецкий народ выдержал это испытание!»

Моя самая дорогая любимая Хенни!

Этот дневник был начат с мыслью о тебе. Его цель – показать тебе весь путь, трудности, фактически все, что случилось со мной на войне. Предполагалось, что эти страницы отошлют тебе, когда меня уже не будет на свете. Я уверен, что эти каждодневные, если не ежечасные, мысли о тебе, как и твой талисман, [35] спасли меня от смерти.

Не знаю почему, но я всегда был убежден, что я был заговорен от вражеского огня.

В часы, когда я мысленно видел тебя перед глазами, я разрывался от боли. Это были тяжелые часы. Теперь с этим покончено. Мы должны быть счастливы. Так хотел Бог. Давай же возблагодарим его.

Примечание.

Конечно, было много такого, о чем я не смог бы написать так, как мне этого хотелось, особенно в тот период, когда я был в плену. Мне приходилось быть готовым к новому обыску со стороны поляков. Или когда я был с русскими фактически в новом плену. А еще есть многие вещи, которые не попали в эти заметки, потому что они предназначены только тебе.

8 октября 1939 г. По дороге из Бреслау в Вену.

Двадцать четыре прекрасных счастливых дня отпуска уже подошли к концу. Что они дали нам обоим? Тебе – несколько вечеров, когда ты была одна, и это плохая сторона того, что было. И несколько прекрасных, думаю, что в самом деле прекрасных часов. Как и мне.

За это время мы слышали много новостей – на самом деле одну по-настоящему плохую новость о том, как много моих товарищей пало на войне. Это ужасно. Просто подумать, что Вальнера, Кольчека, Хофера, Мохора, Лорда и бог знает скольких еще больше нет. Товарищи, которые делили с нами все, которые бросались напролом для того, чтобы спасти остальных. Что ж, такова судьба. Тот, кто знает, как всегда выйти сухим из воды, как избежать любой ответственности, всегда находится где-то далеко, в безопасности. А другой отдает ради своего народа самое большее, что может отдать человек, – свою жизнь. Как это было ужасно, когда к нам сюда приходили родители Хофера. И когда я купил четверть кило яблок у родителей Кольчека, смотрел в глаза его матери и не сказал им, кто я.

Да, такова война. Что там еще уготовано нам? Мы не знаем.

После трехнедельного отпуска Прюллера отправили в Нижнюю Австрию, в тот же эскадрон, где он служил прежде. В начале декабря его часть направили в учебный центр в Хаммельбург, неподалеку от Ашаффенбурга. Там 19 декабря он узнал, что накануне люфтваффе одержало победу над 48 английскими бомбардировщиками и истребителями у Вильгельмсхафена. [36] По официальной немецкой версии, потери британской стороны составили 34 машины. (В таких случаях обе стороны склонны преувеличивать потери противника; особенно сильными стали такие преувеличения во время Битвы за Англию.)