Глава 29
Холл Американского легиона находился в непосредственной близости от шумного центра Седарфилда, что часто вызывало соблазн оставить здесь машину, когда на соседних улицах заполнялись немногочисленные платные парковочные места. Для борьбы с этой напастью ответственные лица Американского легиона наняли местного чудика Джона Боннера «охранять» парковку. Боннер вырос в Седарфилде и даже был капитаном местной баскетбольной команды, но в какой-то момент проблемы с психикой начали подтачивать его по краям, пока наконец не перебрались внутрь и не обосновались там всерьез и надолго. Теперь статус Боннера был ближе к городскому сумасшедшему. Он ночевал в психиатрической клинике «Сосны», а днем таскался, шаркая, по городу и бормотал себе под нос всякую дребедень о политических заговорах, в которых замешаны действующий мэр и Джексон Каменная Стена.
[20]
Одноклассники по седарфилдской старшей школе переживали за него и хотели помочь. Рекс Дэвис, президент местного отделения Американского легиона, придумал дать Боннеру работу на стоянке, чтобы он хоть перестал бродить по городу.
Боннер, и Адам это знал, относился к своим обязанностям серьезно. Даже слишком серьезно. Обладая естественной склонностью к ОКР,
[21]
он завел себе объемистый блокнот, который наполнял впечатляющей смесью бессвязного параноидального бреда и крайне подробных и конкретных заметок о передвижениях, цветах и номерах транспортных средств, заезжавших на его парковку. Если вы заруливали сюда и останавливались по каким-то делам, не имеющим отношения к Американскому легиону, то Боннер либо гнал вас, порой имея чуть излишне довольный вид, либо намеренно давал припарковаться, дожидался, когда вы пойдете в «Стоп-энд-шоп» или «Бэкъярд ливинг» вместо холла легиона, и уж тогда звал своего старого приятеля Рекса Дэвиса, который по совместительству владел кузовной мастерской и службой по буксировке автомобилей.
В обоих случаях – вымогательство.
Боннер подозрительно оглядел машину Адама, когда тот въехал на парковку Американского легиона. Одет страж автопорядка был, как обычно, в голубой клубный пиджак с таким количеством пуговиц, что смахивал на экипировку реконструктора баталий времен Гражданской войны, и длинную рубаху в красно-белую клетку, похожую на скатерть и удобную для мастурбации. Отвороты брюк были обтрепаны, а на ногах красовались кеды без шнурков.
Адам понял, что больше не может сидеть сложа руки и ждать возвращения Коринн. Лжи и обмана хватало с лихвой, думал он, но все, что смешалось и перевернулось за последние несколько дней, началось здесь, в холле Американского легиона, когда незнакомец рассказал ему об этом чертовом сайте.
– Привет, Боннер.
Боннер то ли признал его, то ли нет и ответил опасливо:
– Привет.
Адам поставил машину на ручник и вылез из нее:
– У меня проблема.
Боннер энергично задвигал бровями – такими мохнатыми, что Адам вспомнил песчанок Райана.
– Хм?
– И я надеюсь, ты сможешь помочь мне.
– Тебе нравятся буйволиные крылья?
Адам кивнул:
– Конечно. – Вероятно, до болезни Боннер был гением, но разве не то же говорят о людях, у которых голова не в порядке? – Хочешь что-нибудь из «Баб’c»?
[22]
Боннер скривился:
– «Баб’c» – дерьмо!
– Согласен, извини.
– А, брось. – Он махнул на Адама рукой. – Ты ничего не знаешь, приятель.
– Извини. Правда. Послушай, мне нужна твоя помощь.
– Многим нужна моя помощь. Но я же не могу поспеть всюду?
– Нет. Но ты же можешь быть здесь?
– А?
– На этой стоянке. Ты разруливаешь проблемы на этой парковке. Ты можешь быть здесь.
Боннер опустил свои кустистые брови так низко, что Адам перестал видеть глаза.
– Проблемы? На моей парковке?
– Да. Понимаешь, я был здесь позавчера вечером.
– На отборе игроков для лакросса, – сказал Боннер. – Я знаю.
Быстрота, с какой Боннер все вспомнил, должна была поразить Адама, но почему-то не поразила.
– Хорошо, так вот мою машину задел кто-то не местный.
– Что?
– И повреждения достаточно серьезные.
– На моей парковке?
– Да, увы. Молодые приезжие, думаю. Они были на серой «хонде-аккорд».
Лицо Боннера побагровело при мысли о таком безобразии.
– Ты знаешь их номера?
– Нет, вот я и надеялся, что ты мне их назовешь, чтобы оформить заявление. Они уехали примерно в десять пятнадцать.
– Верно, верно, я их помню. – Боннер вытащил свой гигантский блокнот и принялся быстро листать страницы.
– Это был понедельник.
– Да.
Он перевернул еще несколько листов, все сильнее искажаясь лицом. Адам заглянул поверх плеча Боннера. Каждая страница толстого блокнота была исписана мелкими буковками сверху донизу и слева направо до самых краев. Боннер продолжал бешено листать страницы.
И вдруг остановился:
– Нашел?
Лицо Боннера медленно расползлось в улыбке:
– Эй, Адам?
– Что?
Боннер обратил улыбку к нему. Потом снова подвигал песчанками и сказал:
– У тебя есть двести баксов?
– Двести?
– Потому что ты мне врешь.
Адам попытался изобразить недоумение:
– О чем ты говоришь?
Боннер захлопнул блокнот:
– Потому что, видишь ли, я был здесь. Я бы услышал, как твою машину ударили.
Адам собрался возразить, но Боннер протестующе выставил ладонь:
– И прежде чем ты скажешь мне, что было темно, или шумно, или что это была всего лишь царапина, не забудь, что твоя машина стоит здесь. И на ней нет никаких повреждений. И прежде чем ты соврешь мне, что приехал на машине жены или что-нибудь еще, – Боннер воздел к небу свой блокнот, продолжая улыбаться, – у меня здесь записаны все подробности о том вечере.
Попался. Пойман Боннером на неуклюжей лжи.
– Итак, насколько я понимаю, – продолжил Боннер, – тебе нужны номера этого парня по другой причине. Его и этой милой блондиночки, которая была с ним. Да-да, я помню их, потому что остальных вас, клоунов, я видел миллион раз. Они были пришлые. Не из наших. Я еще удивился, зачем они тут. – Он снова улыбнулся. – Теперь знаю.