Звездный лед - читать онлайн книгу. Автор: Аластер Рейнольдс cтр.№ 32

Потеря Пауэлла Кагана не стала концом жизни для Беллы. Вскоре она встретила Гаррисона и прожила с ним несколько замечательных лет до печального финала. Гаррисона она сохранила в сердце, а к Кагану в ней не осталось ничего, кроме легкого презрения. Белла давно уже пообещала себе не позволять чувствам влиять на профессиональные отношения, и глава компании в ее глазах стал лишь абстрактной фигурой, не имеющей ничего общего с человеком, так холодно и расчетливо избавившимся от нее. Долгое время его удавалось не замечать – работа на «Хохлатом пингвине» давала известную независимость от компании. Янус изменил все. А дело с ООЕ и вовсе оказалось чем-то невообразимым.

Шроуп явился на борт до того, как «Хохлатый пингвин» попал на передовицы газет. Но Белла сразу заподозрила неладное в его назначении. Даже если Каган и не думал плохо о Белле, он мог захотеть карьерного продвижения для своего нового протеже – вплоть до капитанского кресла. При желании Шроуп с его связями мог сильно испортить Белле жизнь. Капитан лезла из кожи вон, защищая его – как защищала и Свету – в немалой степени оттого, что старалась побороть свое предубеждение.

Рядом со Шроупом ей всегда казалось, будто он подталкивает ее проболтаться, сказать что-нибудь такое, о чем пожалеешь потом – и обязательно услышишь от обвинителя при служебном расследовании. Потому Белла всегда старалась придержать язык, беседуя со Шроупом.

Когда Джим Чисхолм был здоров, многое было гораздо легче. И теперь, ввиду опасности сорваться и наговорить колкостей Шроупу, Белла пыталась вообразить рядом за столом Джима, предупреждающе глядящего на нее.

– Я всего лишь хочу сказать, отчего бы не дать китайцам кусочек пирога? – осведомилась Белла с максимальной любезностью, на какую была способна.

– Объект – наш, – отрезал Крэйг.

– Но с чего ООЕ решать, кого допустить на Янус? Если я не ошибаюсь, он – инопланетный артефакт. Может, я пропустила где-то параграфик мелким шрифтом, но, кажется мне, нигде в уставе ООЕ не сказано, что Инге с ее братией причитается лучший кусок.

– Если китайцем это не понравится – что же, не стоило выкидывать себя из клуба, играясь в игры, правил которых не понимаешь.

Китай продолжал эксперименты с самореплицирующейся нанотехнологией вопреки предупреждениям остальных членов – и однажды блестящая серая жижа проглотила половину Нанкина. Тогда Китай выгнали из ООЕ.

До сих пор по миру бродили слухи о саботаже: мол, агенты корпораций, заинтересованных в мире без нанотехнологий, проникли на лаборатории в Нанкине и спровоцировали цепное размножение. Слухи никто не принимал всерьез, но Белла не могла отделаться от ощущения, что китайцев все-таки подставили странным и незаметным образом. Конечно, они сделали – и продолжали делать вдали от комиссий ООЕ – много скверного. Но разве это повод не давать им хотя бы взглянуть на Янус вблизи? И винить их за желание взглянуть?

Вполне разумное, типично человеческое желание.

– Знаешь, если у них не случится аварии, они все равно придут к Янусу, хотим мы того или нет. А раз этого не избежать, не лучше ли подумать над тем, как сотрудничать с ними?

– Им просто надо держаться подальше от нас. Или мне стоит напомнить, что такое «зона эксклюзивных интересов»?

– Она шириной в световую секунду, – выговорила Белла раздраженно. – Это юридическая абстракция, никем не принимаемая всерьез.

– Все же это граница. И в тот момент, когда они пересекут ее…

– И что тогда? – спросила Белла, вдруг встревожившись.

– Тогда мы должны ответить на агрессию. Причем как следует. Как вы прекрасно знаете, средства у нас есть.

* * *

На четырнадцатый день полета, за неделю до запланированной встречи с Янусом на флекси Беллы появилось лицо Пауэлла Кагана. Там, откуда он звонил, все было залито ярким до боли, белейшим светом, от которого небо казалось блеклым. Каган сидел на открытой веранде, окруженной белыми стенами, за белым столом. Из-за стены высовывались макушки сине-серых деревьев, вдали виднелись обожженные солнцем безлесные горы, пустые и бледные, как выцветшие бумажные вырезки.

– Белла, прости за внезапный звонок, – выговорил он с театральным величественным спокойствием, – но новости мои столь важны, что я не решился доверить их тексту. Если ты не одна, то я бы попросил извиниться и выслушать меня в одиночестве. Это послание должна видеть только ты, и никто иной.

Он развел руками, снова сцепил их, будто давая время нажать «паузу», но Белла была уже в своей комнате, одна и вне слышимости посторонних.

– Я продолжу, если ты дашь голосовую авторизацию.

– Каган, продолжай, – прошептала она.

– Новости мои не слишком хороши.

В безжалостном полуденном свете кожа его казалась такой же шершавой и мертвенной, как поверхность флекси. Сожженная солнцем докрасна, она была единственным цветным пятном на экране.

– Но начну я с хорошего. У вас все-таки будет сто двадцать часов на Янусе – при условии, конечно, что вы сбросите толкачи перед обратной дорогой. Вы пойдете слишком быстро для того, чтобы достичь орбит Земли или Марса, но это не проблема. Мы снимем команду шаттлами, а тягачами подвезем топливо для торможения. Честно говоря, мы охотно спишем «Хохлатый пингвин». Ко времени возвращения домой старый бродяга с лихвой окупит себя.

Белла в недоумении смотрела на него. Зачем Пауэлл рассказывает заведомо известное?

– Так что о дороге назад не беспокойся, – заверил он, слегка – самую чуточку – улыбнувшись. И добавил уже куда суровее: – Беспокоиться тебе следует о Светлане Барсегян.

Белла повторила имя про себя – медленно и холодно.

– Не знаю, как представить поделикатней, хм… но возня с измерениями давления открыла кое-что очень неприятное. У Светланы Барсегян неплохой послужной список, но в данный момент дела ее далеки от идеальных. Мы полагаем, сейчас у нее, э-э…

Он умолк, будто бы подыскивая в растерянности слова. Но Белла хорошо его знала. У Пауэлла не бывало ничего недодуманного и случайного.

Выдержав паузу, Каган выдал якобы найденные в тяжелых сомнениях слова:

– Это стресс. Нервный срыв, рожденный напряжением миссии к Янусу. Ведь все началось после аварии с Майком Такахаси, разве нет? Смерть коллеги… – Пауэлл умолк, затем поправил себя: – Жуткая смерть коллеги, неразрывно связанная с миссией. Белла, всякий из нас по-своему справляется с неприятными переживаниями. Большинство берет себя в руки и продолжает работать, живет дальше изо дня в день, из года в год, из смерти в смерть. Но кое для кого из нас настает день, когда слабеют руки. Мы упускаем себя. Разваливаемся на части. Боюсь, именно это и произошло со Светланой Барсегян.

– Нет! – выдохнула Белла, будто отрицание могло как-то изменить послание, записанное Каганом много часов назад.

– Несомненно, на нее очень повлияла гибель коллеги. Ее нервы сдали, и она не смогла вынести мысль о продолжении экспедиции. Покинуть ее Светлана не может. И признаться себе и другим в истинной причине своих проблем – тоже. Но человеческий разум изобретателен. Когда появляется нужда, он изыскивает пути и средства вопреки запретам.