Цветы к сентябрю - читать онлайн книгу. Автор: Николай Станишевский cтр.№ 84

Николас вздыхает.

— Здравствуй, моя милая, дорогая Джина, — тихо произносит он.

P.S. 8 сентября. Вечером

Скорее всего, меня всё-таки зовут Джина, потому что я давно ею стала. Я говорю и буду говорить о ней в третьем лице и в прошедшем времени, потому что Джина — мой реальный скелет в шкафу…

Сейчас, когда я пишу эти строки, я в очередной раз вспоминаю, насколько великодушно поступил Николас.

Он попросту меня отпустил. А, точнее, отпустил её…

Безусловно, она виновата.

Виновата в том, что посягнула на ТО, ЧТО ей никогда не принадлежало.

Виновата в том, что посягнула на ТОГО, КТО ей никогда не принадлежал.

Виновата в том, что вместо себя заставила страдать невиновного человека.

Теперь я осталась одна. Я вновь нахожусь в серой комнате, сижу за столом и продолжаю вести дневник. Точнее, уже заканчиваю, потому что эта запись будет последней. Писать больше не о чем, но я должна это сделать. Хотя бы для того, чтобы облегчить душу.

Это она пришла к нему два года назад, в тот момент, когда он приехал в Дом, страдая от невыносимого одиночества.

Это она два года назад сказала, что это — их последняя встреча.

Это она появилась у него два года назад, когда он уже умирал.

Она не знала, жив он или нет, поэтому пришлось рассказать историю о том, что она жила с ним ради денег. Будь он жив, наверняка, отреагировал бы. Так она считала тогда. Но время показало, что просчиталась.

В тот вечер она говорила правду — деньги были ей необходимы. Да и сейчас они вряд ли бы помешали.

Потом она подожгла Дом и уехала. Уверенная, что Николас мёртв, она знала, что полицейское разбирательство придёт к выводу о несчастном случае.

Наполовину дело было сделано.

После этого она сказала Дженни, что по одному из телеканалов показывали пожар в загородном доме, что на горном обрыве, в тридцати часах езды от Кембертауна. Призрачно намекнула, что это мог быть Дом Николаса.

Впрочем, намёка и не требовалось.

Дженни уже давно отошла от ссоры и нанесённой обиды, и все время порывалась съездить к мужу. Только Джина не давала ей этого сделать. Ей приходилось ежедневно разрываться между Дженни и Ником, поэтому она и не могла часто приходить к нему на свидания.

Услышав, что несчастье могло произойти с её мужем, Дженни, как ненормальная, прыгнула в автомобиль. Благо, что Джина основательно над ним потрудилась, и он не смог завестись. Вполне естественно, она любезно предложила воспользоваться своим. Зная, что он начисто лишён тормозов.

Дженни с радостью приняла предложение и тут же умчалась, оставив ей ключи от дома. Зная, что Дженни обожает быструю езду, Джина в исходе поездки не сомневалась.

Теперь дело было сделано полностью.

Конечно, она не могла предвидеть, что Николас сумеет выпрыгнуть из окна и, тем более, остаться в живых, а Дженни, попав в аварию, не погибнет, но, с полной амнезией, попадёт в клинику для душевнобольных.

Ужасно трясутся руки, я знаю, что не смогу простить себе этого до конца жизни. Теперь в моей душе кто-то будет постоянно находиться за дверью…

Прошёл год. Все это время Джина пыталась добиться вступления в наследство, на правах законной жены, но закон предусматривал массу бюрократических препон. Без преодоления их, добиться желаемого было невозможно.

Через год Николас неожиданно объявился, и с мечтами о наследстве пришлось распрощаться. Где он пропадал, неизвестно, к тому же, сейчас это не имеет значения. Он нашёл Дженни в клинике Святого Патрика и, уверенный в том, что именно она так поступила, разыграл дикий, ужасный спектакль. Сценарий к нему он почерпнул из бесед с Джиной. Потом договорился с руководством клиники, по всей видимости, хорошо заплатил, и Дженни осталась там… навсегда. Понятно, что Николасом двигала месть. Джину это устроило.

Правда, на довольно небольшой промежуток времени…

В течение последующего года она скрупулёзно наводила справки, и когда узнала, что Николас собирается обосноваться в особняке своего деда, вздохнула с облегчением. Тут же наняла добродушную толстушку Милли и внедрила её в Дом в качестве домработницы. Ничего не подозревая, Николас взял её на работу. Платил неплохо, правда, самой Джине пришлось платить ей больше.

И тут она впервые подумала об искуплении грехов…

Прошёл ещё год. Самое интересное, что все роковые события начинались четырнадцатого августа, поэтому она решила не нарушать традицию. И одновременно начала вести дневник.

Чтобы начать очищать свою душу…

Надо было придумать нечто оригинальное, разыграть красивую комбинацию, настолько невероятную и ужасную, чтобы смерть Николаса выглядела естественной. Зная, о его слабом сердце и буйной фантазии, она придумала неплохой сценарий.

Очистится ли после этого моя душа?..

В доме Николаса в Кембертауне была картина. Семейный портрет, выполненный с фотографической точностью. Он подал Джине мысль написать портрет обнажённой Дженни. Дженни должна была все ещё притягивать Ника…

Я всегда старалась притягивать его…

Её неожиданное появление повергло бы его в полный стресс.

Если бы он только знал реальную суть вещей…

У меня слишком мало времени.

Я должна не отвлекаться и закончить начатое…

Найти художника и заказать портрет оказалось делом несложным, тем более, в поиске натурщицы не было нужды. Николас не подозревал о существовании Джины, поэтому он решил, что портрет выполнен с фотографии Дженни.

На какое-то время она успокоилась. Милли тогда ничего не знала, Джина специально не стала посвящать её в прошлую жизнь Ника, чтобы она ненароком не сболтнула лишнего. Нанимая её, Джина объяснила, что этот мужчина ей просто нравится, но он — вдовец, поэтому вступить с ним в какие-либо отношения крайне тяжело. Сначала нужно тщательно изучить его характер. Поскольку платила она довольно щедро, Милли не задавала никаких вопросов, когда Джина попросила установить потайные микрофоны во всем доме, а также в машине Николаса. Теперь она знала, о чём он говорит и думает, когда остаётся один. У Николаса была одна положительная черта — он любил проговаривать мысли вслух.

А когда Николас уехал в город, она попросила Милли спрятать портрет за деревьями.

Я всё-таки сделала это…

Она гордилась своим первым шагом. Этот портрет имел маленькую, но приятную особенность. Фигура Дженни была выписана специальными красками, которые оставались на полотне лишь при хорошем освещении. Как только становилось темно, они почти сразу исчезали. Чтобы восстановиться, требовались два-три часа и, желательно, естественное освещение. Это было чем-то типа солнечной батареи и годилось для осуществления замысла Джины.