Грань бездны - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 36

Я посмотрел на Физза. Он, прикрыв веки, как обычно грелся на солнцепеке и не выказывал беспокойства, которое сигнализировало бы о близкой опасности. Что ж, может, Убби и прав: местным вактам действительно нет до нас никакого интереса. Хорошо, если так, потому что на «терке» и без них хватает поводов для волнения…

Следующие двое суток стали для нас сродни самоистязанию. Днем воздух раскалялся столь нещадно, что, казалось, вся выпитая мной вода успевала впитаться и испариться через кожу, не достигнув желудка. Смотреть на ослепительно-белую поверхность пустыни было больно даже сквозь темные очки, отчего возникало ощущение, будто мы перенеслись с Земли прямиком на Солнце. Я и Гуго растянули над палубой тент, под которым мы и спасались от жары, отвлекаясь лишь на короткие переезды с места на место. Все свободное время я старался дремать, дабы ночью было не так мучительно вставать каждый час к штурвалу. Однако неутолимая жажда и постоянный треск окаменелых кораллов мешали мне как следует расслабиться и забыться сном.

После заката жара спадала и на озаренную луной «терку» можно было смотреть без рези в глазах. Но с приходом темноты треск усиливался, а вместе с ним возрастала и тревога. Она принесла с собой бессонницу, которая, будучи помноженной на усталость, превратила меня в натуральную сомнамбулу.

Я выливал себе на голову кружку воды, чтобы взбодриться перед тем, как проехать очередную двухсотметровку, после чего ложился и старался заснуть. Сон упорно не приходил, но бодрствованием это назвать тоже было нельзя. Я лежал с закрытыми глазами, но когда открывал их, мог вдруг обнаружить себя не на матраце, а стоящим у борта или сидящим на ступеньках мостика. Причем я мог поклясться, что не засыпал ни на миг! Мысль о том, что я расхаживаю по бронекату как лунатик, пугала и слегка отрезвляла меня, но через час все повторялось опять. Чертовщина, одним словом!

А утром всходило солнце и начинался новый цикл наших круглосуточных мучений…

Я не следил за остальными, но, судя по их осунувшимся лицам, они испытывали те же проблемы. Только переживали их по-разному да по палубе во сне не бродили. Убби вообще почти не вставал – видимо, решил воспользоваться выпавшей на нашу долю передышкой, чтобы подлечить рану. Мающийся от жары и безделья Гуго поднимался каждый час вместе со мной, чтобы на минуту дать бронекату малый ход, а потом вновь с кряхтением укладывался на матрац.

Легче всего сносили всю эту тягомотину Малабонита и Физз. Про последнего и говорить нечего. Ящер как пролежал доселе семьдесят лет на крыше рубки, так и продолжал там лежать и млеть на солнце, невозмутимый, словно камень. Разве что на ночную охоту не выходил, поскольку охотиться здесь ему было не на кого. Долорес же наши с де Бодье регулярные подъемы не касались. Она успевала высыпаться ночью, поэтому днем чувствовала себя относительно бодро и занималась разной мелкой работой вроде починки обуви, одежды или оружия.

Не знаю, выдержал бы мой рассудок еще один круг этого ада, если бы к полудню третьего дня не случилось происшествие, которое вмиг привело меня в чувство и встряхнуло не хуже крепкой пощечины.

Все началось с внезапно забеспокоившегося Физза. Повернувшись мордой к прицепу, варан взъерошил чешую, заскреб лапами по палубе, замотал хвостом, раззявил пасть и зашипел так, как обычно предупреждал нас о приближении опасности. Мы с Гуго лишь пять минут назад перегнали «Гольфстрим» на новое место и еще не успели задремать, поэтому сразу расслышали знакомые тревожные звуки.

– Тфарь! Супастая полсущая тфарь! – негодовал Физз, чередуя шипение с противными свистящими выкриками, от которых у меня всегда по коже пробегали мурашки. – Хоманта, потъем! Орутия х пою! Сенатор, полный фперет!

То же самое я скомандовал механику полминуты спустя, когда вбежал на мостик, а Гуго – в моторный отсек. Кого бы ни учуял ящер, нельзя, чтобы враг атаковал нас стоящими без движения. Ведь тогда наше главное оружие против угрозы извне – шипастые многотонные колеса – не причинит ему вреда.

Едва «Гольфстрим» тронулся и начал набирать скорость, как рядом с тем местом, где он только что стоял, взялся быстро расти курган из коралловых обломков. И еще до того, как он вымахал выше человеческого роста, до меня дошло, что за тварь учуял Физз. Если, конечно, Сандаварг не обознался и подобные следы оставляют вакты, а не другое исполинское животное. Окончательно подтвердить или опровергнуть это мог лишь сам Убби, который уже спешил ко мне, хлопая спросонок глазами и растирая на ходу затекшую ногу.

– О великие Эйнар, Бьорн и Родериг! – воскликнул он, когда узрел вырвавшееся из огромной свежевырытой норы существо. – Мне выпала честь увидеть могучего вакта! И как не вовремя! Разрази метафламм эту проклятую дырявую землю, которая не даст Убби Сандаваргу сойтись со стражем Полярного Столпа в честном поединке!

Не знаю, что подразумевал северянин под честным боем, но лично я вряд ли счел его честным, даже сразись Убби и пес Вседержителей на арене амфитеатра. Мне хватило одного взгляда, чтобы определить: все виденные мной прежде изображения легендарного чудовища были далеки от истины. Во-первых, он оказался не таким огромным, каким я его представлял, но и не маленьким. Треть длины его десятиметрового тела составлял хвост. Да, что-то общее с вараном у вакта и впрямь имелось. Равно как и с собакой, но не обычной, а скорее бойцовской, наподобие азорского вардога.

С первым вакта роднили могучий хвост и четыре кривые мускулистые лапы, каждая из которых имела по три изогнутых толстых когтя. Малабонита правильно угадала: конец песьего хвоста был усеян метровыми шипами и, волочась по «терке», оставлял на ней глубокие борозды. Шипы имелись у монстра и на спине: почти такие же, только покороче, и расположенные в три ряда от головы до хвоста. Выставленные торчком, они, очевидно, вкупе с хвостом и когтями помогали тяжеловесному псу удерживаться в вертикальных норах, какие он прорывал во льдах и окаменелых кораллах.

От собаки вакту досталось поджарое тело, широкая грудная клетка, тупоносая морда и внушительная пасть, в которой я усмотрел добрых полсотни одинаковых и устрашающих зубов. Глаза у твари были мутные, маленькие и едва различимые, вместо ушных раковин торчали два шишковидных нароста, а нос являл собой лишь пару открытых продолговатых отверстий. А вот что усеивало черную шкуру монстра – густая, крупная щетина или покров из тонких игл, – я издалека не рассмотрел. Однако вовсе этому не расстроился, ибо дотошное изучение экзотической фауны никогда не входило в круг моих интересов.

Несмотря на мерзкий вид вакта, я его не слишком испугался. Ну выскочил он из-под земли неподалеку от нас – что тут такого? Ведь Убби уверял, что стражи Полярных Столпов не нападают на людей первыми. Да и отсутствие достоверных подтверждений этому тоже являлось веским аргументом в пользу слов северянина. Наверное, мы просто-напросто спугнули пса, пьющего на дне впадины иногаз, когда проехали прямо над ним, и он, решив, что это обвал, поспешил выбраться на поверхность. И теперь, когда все прояснилось, вакт разве что обиженно прорычит нам вслед, после чего мы мирно разойдемся с ним и больше никогда не встретимся…