Грань бездны - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 119

И вот, когда в Гибралтар вступила армия, оснащенная не допотопными стенобитными орудиями, лестницами и осадными башнями, а мощной техникой, способной штурмовать современные города, неожиданно выяснилось, что от былой неприступности Гексатурма не осталось и следа. Она не выдержала первой же дотошной проверки, и миф о ней был развеян Владычицей Льдов буквально в один день.

Монахи готовились обстреливать лезущего на стены врага из луков, арбалетов и баллестирад. Но вражеская пехота была не дура и не желала приближаться к крепости, пока дальнобои не завершат свою разрушительную работу. Истребители, перехватчики и штурмовики южан, а также Кавалькада держались пока в стороне от боевых действий. Все они выстроились позади исполинских катапульт в ожидании приказа к штурму и заодно прикрывая их от возможной контратаки защитников. Надумай они осуществить вылазку из крепости по каким-нибудь тайным тоннелям, дабы обойти противника и напасть на его главные орудия с тыла, табуитам пришлось бы сначала пробиваться через вышеупомянутую армию. Что у них вряд ли получилось бы, поскольку нападающие предвидели такой их ход и пребывали настороже.

Пыль, вой, лязг, грохот; взмывающие вверх рычаги катапульт с привязанными к ним пращами; мельтешащие по воздуху глыбы и ядра; кружащие по полю бронекаты; падающие со стен крепости оторванные иностальные плиты; стонущие от перегрузки, покореженные каркасы башен; редкие и всегда неожиданные всполохи метафламма и разлетающиеся во все стороны обломки каменной кладки… В этом кромешном хаосе я практически не видел людей, кроме тех далеких, мечущихся по стене и башням монашеских фигурок; о всадниках Кавалькады умолчу, поскольку они еще не ввязались в драку. Это была механическая война, война движущейся иностали против иностали неподвижной. И хоть вторая многократно превосходила первую по весу, энергия, упорство и безостановочное движение являлись теми факторами, за счет которых в этой битве мелкий противник одолевал более крупного.

Оторвать взор от их схватки было решительно невозможно. Меня и прочих распластавшихся на скале наблюдателей сковало оцепенение, продлившееся невесть сколько – я не смотрел на хронометр, – но явно больше часа. От размаха эпического батального полотна и от свербевшей в мозгу мысли, что это происходит с нами наяву, а не во сне, я не мог вымолвить ни слова. И даже на время забыл, что нам самим ежеминутно угрожает смертельная опасность.

Взирая на осаду Гексатурма, я жил только настоящим моментом, напрочь забыв о прошлом и не загадывая наперед. Наверное, подобные ощущения испытывали наши далекие предки, когда глядели, как Вседержители сначала окружают Землю своими гигантскими космическими кораблями, а затем сбрасывают на нее Столпы. Глупо, конечно, сравнивать масштабы этих двух разделенных бездной веков трагедий. Но поскольку о Всемирном Затмении я знал лишь понаслышке, то в моем воображении оно было вполне сопоставимо с катастрофой, какая разворачивалась здесь и сейчас на наших глазах.

Сколько еще мы провалялись бы на камнях, словно соревнуясь, кто из нас дольше всех сохранит молчание и неподвижность? Кто знает. Бушующей рядом с нами буре не было до нас никакого дела. Но меня не покидало чувство, что стоит лишь мне пошевелиться, как она сразу заметит меня и сей же миг сотрет в порошок. Причем вместе со скалой, на которой мы расположились.

Из оцепенения нас вывела башня номер один, крен которой достиг-таки критического угла и которая рухнула на северную оконечность стены. Развалив ее почти наполовину, громадина пролежала на ней четверть минуты, будто раздумывала, в какую сторону скатиться. И в итоге прямо как пышнотелая северная мадонна, лениво, с неохотой перевалилась наружу, к подножию крепости.

На этом падение колосса не завершилось. Лишенная брони, башня вновь стала тем, чем фактически являлась – древней подводной лодкой, – и покатилась по перевалу дальше, набирая разгон и раскатисто грохоча на ухабах. Торчащая прежде на лодочном корпусе рубка, которую строители крепости переоборудовали под балкон для стрелков, была смята многотонным снарядом дальнобоя-исполина. И теперь ничто не мешало этому катку кувыркаться по склону с невиданной для такой махины легкостью.

Вышло бы очень кстати, попадись ей навстречу идущие на приступ враги. Но, увы, те еще не перебрались через ров, и потому башня не нанесла им никакого урона. Напротив, после своего падения она оказала южанам еще одну неоценимую услугу. Докатившись до рва, громадина с разгона ухнула в него севернее возводимой строймастерами переправы. Диаметр башни оказался чуть меньше ширины траншеи и чуть больше ее глубины. И когда вздыбленная от толчка махины земля осыпалась, мы глядели лишь на торчащий изо рва покатый и усеянный вмятинами башенный бок. Который с нашей наблюдательной точки напоминал широкий – метров шестьдесят или даже семьдесят – горбатый мост.

И этот мост был замечен не только нами. Не прошло и полминуты после его возникновения, как над мачтой одного из стоящих в резерве штурмовиков взметнулся яркий вымпел. Но не с гербом Владычицы Льдов, а с изображением двух перекрещенных лопат. Что означает этот сигнал, я понял, когда все двенадцать роющихся в траншее строймастеров выбрались обратно на берег и, развернувшись, дружно покатили в тыл. Туда, где находилась ставка адмирала Чарльза.

– Надо срочно что-то делать!.. – Падение башни также всполошило Тамбурини-младшего и вновь заставило его вспомнить о священном долге табуита. – Нам надо как-то помочь братьям! Нельзя просто сидеть и смотреть, как они гибнут! Каждая минута нашего бездействия, возможно, убивает кого-то из наших близких друзей! Хватит выжидать! Потому что это!.. это!..

Он, вероятно, хотел сказать «Это – трусость!». Но вперивший в него грозный взор Сандаварг дал понять, чтобы парень хорошенько подумал, прежде чем договорить свою фразу. Дарио молчаливый намек северянина понял и остерегся продолжать. А тот отвернулся от новобранца и посмотрел на меня. Правда, уже не грозно, а с вопросительным выжиданием. Это тоже был намек, но на сей раз он был адресован мне, и вряд ли кто-то еще мог догадаться, что за ним кроется.

А крылось тут вот что. После того как селадор Левчев показал мне утром на карте скалу-«башмак» и мы продолжили путь, на мостик поднялся Убби, с которым мы провели важное для всех нас оперативное совещание. Оно касалось не столько нападения южан на Гексатурм, сколько того, каким образом нам соблюсти теперь наш контракт. Тот самый контракт, который был заключен между нами и гранд-селадором накануне этого рейса. И никто другой из моей команды, кроме Сандаварга, не мог помочь мне разрешить этот щекотливый вопрос.

– По-моему, все здесь совершенно очевидно, – начал я, убедившись, что нас никто не может подслушать. – Наш парень умен как энциклопедия, но стоит ему увидеть то, что творится в крепости, и он, ручаюсь, опять впадет в героическое безрассудство. А оно у него, сам знаешь, не чета твоему безрассудству. Если тебе оно обычно помогает, то Дарио – точно погубит. И что из этого следует?

– Если папаша парня выживет в заварухе, а он – нет, то всем нам очень и очень не поздоровится, – догадался Убби, вполне способный предсказать развитие грядущих событий.