Приключения Пуха на Земле и в Космосе - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Одинцова cтр.№ 20

– А ну-ка, дай я, – сказал Кайсын и своим широким язычищем обмусолил маленькую ушастую голову.

Собачка вдруг сморщила мордочку, чихнула и открыла глаза.

– Ура, – шепотом сказал Кайсын.

– Привет, Пушок! Ты давно из Америки? А как мама? – весело спросила космонавтка.

Ничего себе! Откуда она знает, как меня зовут? И при чем здесь Америка? И откуда она знает Маму? Галлюцинации у нее, что ли? Конечно, почти пятьдесят лет провести в анабиозе… Запросто можно свихнуться.

– Какая мама?

– Ну, Стрелка, мама твоя. Мы в «Мавритании», когда перед полетом прощались, обещали ей лапкой помахать, если над Америкой лететь будем, привет тебе передать, – болтала собака как ни в чем не бывало. Словно мы с ней встретились на прогулке в парке, а за нами шли хозяева на поводках.

Моя мама – Стрелка? Глупость какая-то. С кем же она меня спутала? Пока я сидел остолбенелый, Кайсын облизал рыженькую собачку. Та проснулась и сразу захихикала:

– Мушка! На кого ты похожа! Ну и страшилище! Привет, ребята!

Ага! Значит, рыженькая – Пчелка, а черненькая – Мушка. Мы помогли им выбраться из скафандров.

– Так мы не на Земле? – удивилась Пчелка, взлетев под потолок. – Опять эта дурацкая невесомость!

Я начал им все объяснять.

– Ладно, хватит чепуху молоть, – прервала меня Мушка. – Пожрать есть?

Собаки мели все подряд. Даже чуть не подрались из-за банки с морской капустой. Кто бы мог подумать? Такую гадость порядочная собака даже нюхать не будет. Алабай своими мощными алабайскими зубами открыл им еще по три баночки на брата. Вернее, на сестру. Потом, набив животы, Пчелка и Мушка забрались в кресла во втором ряду, которые пустовали во время нашего с Кайсыном полета.

– Ну, рассказывай, – сказала Пчелка, устроившись поудобнее. – Говоришь, мы летали пятьдесят лет?

Я стал рассказывать все с начала. Когда я дошел до того момента, когда посадочный модуль «Востока» вдруг изменил свою траекторию, Мушка сказала:

– Все-таки, что ни говори, ты – вылитый Пушок. У тебя мамины глаза и уши точь-в-точь как у Стрелки. Ты даже нос морщишь так же, как она, когда важничаешь.

Я чуть не обиделся. И совсем я не важничал! Потом спросил:

– Я что, на Стрелку, собаку-космонавтку, похож?

– Ужасно! А еще больше похож; на ее сына, Пушка, которого наши подарили жене американского президента в знак дружбы и мирного освоения космоса.

И я вдруг вспомнил разговор между моими старыми хозяевами и Мамой с Папой, когда меня дарили Девочке Люде. «Племянница из Вашингтона привезла, не сильно породистая, но какая-то редкая собачка. Всех щенков уже раздали, вот, последний остался…» Я тогда никакого внимания не обратил на эти слова. А теперь задумался – а вдруг и правда я потомок того самого Пушка?

Я задумался и не заметил, что наступила тишина. Мушка и Пчелка мирно посапывали в пилотских креслах. Во дают! Полвека проспали в анабиозе и теперь опять спят! Мы с Кайсыном переглянулись. Он встал, пристегнул собак и вернулся на место. Я направил «Буран» на Землю. Ой, какая она маленькая отсюда! Среди других звездочек и не различишь. И мы полетели домой!

Первое время Мушка и Пчелка были совсем хилые. За столько лет беспробудного сна они разучились бегать и прыгать. Но в невесомости их слабенькие мышцы сильно не напрягались, и вскоре собаки начали довольно шустро носиться по кораблю. После вынужденной многолетней неподвижности обе как с цепи сорвались. Я только сейчас понял, почему так говорят, когда увидел, как эти две неугомонные космонавтки гоняются друг за другом по командному отсеку.

Они летали, кувыркались, визжали, гонялись за своими хвостами, лаяли и кусали на лету нас с Кайсыном за уши. Нам приходилось во время этого буйства прятаться по углам. А собачье буйство длилось целыми днями, пока Пчелка и Мушка не засыпали от усталости прямо на лету.

Когда в очередной раз космонавтки врезались в Кайсына и сбили его с ног, тот, пересчитав башкой все торчащие выступы в кабине, сердито проворчал:

– Таких собак можно было и на мусорке найти. Незачем было за ними на Юпитер тащиться…

Пару раз я нарочно, когда разгонял корабль, не предупреждал Мушку и Пчелку, чтобы пристегнулись в креслах. Тогда они с писком прилипали к задней стенке кабины под тяжестью перегрузок. Но как только я прекращал ускорение, продолжали носиться и играть как ни в чем не бывало.

Наконец Пчелка и Мушка придумали новое развлечение – охотиться за едой. Они вываливали свои обеды из банок и тюбиков прямо в воздух. А потом гонялись за плавающими по кабине кусочками тушенки, салата, зелеными горошинами и ловили их на лету, отпихивая друг друга, как футболисты дворовой команды. Когда Кайсын вляпался мордой в большой шар противного тыквенного желе, который мчался на него подрагивая боками, он не выдержал и рявкнул:

– Все! До самой Земли не открою вам ни одной банки! Будете сидеть голодные!

Мушка и Пчелка испугались и прекратили безобразничать. Зубки у них мелкие, как у меня, – банку не разгрызть. Осваивать космос подбирали маленьких собачек. Видимо, для экономии топлива и тушенки.

– И как можно было таких бесшабашных собак в космос пускать? – спросил я Кайсына.

– Да мало ли кого куда пускают… – глубокомысленно заметил алабай.

А в остальном наш полет к Земле проходил спокойно. Только теперь в иллюминаторах перед носом висела Земля, а не Юпитер. Честно говоря, мне Земля нравилась больше. Она была похожа на разноцветный стеклянный шарик. Один из тех, которыми играла Девочка Люда.

А еще, как оказалось, невесомость сильно действует на языки. Собаки не только безобразничали, но и болтали без остановки. Они расспрашивали меня о других четвероногих космонавтах и наперебой вспоминали, как жили собачьим «звездным отрядом». Их готовили к полетам в Москве, в небольшом кирпичном особнячке на задворках стадиона «Динамо». Особнячок назывался «Гостиница «Мавритания». Там были лаборатории, камеры для невесомости, сурдокамеры, где собак приучали к одиночеству, и еще много всякого, чему Мушка и Пчелка сами названия не знали.

– А Мухе-то как не повезло, – рассказывала Пчелка. – Она, глупенькая, в сурдокамере скучала и есть отказывалась, поэтому ее не взяли в космос. Для первого орбитального полета выбрали Лайку.