Сибирская трагедия - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Барчук cтр.№ 6

Да у нее же траур! Родная бабушка умерла. А ты разглядываешь ее столь бесцеремонно. Но ей же года двадцать два – двадцать три, не больше. Как она может быть ему теткой?

Сергей никак не въезжал, где пересекаются их генеалогические ветви, и девушка пришла ему на помощь.

– Ваш прадед Пётр Коршунов, находясь в эмиграции в Праге, познакомился с местной девушкой Терезой и женился на ней. От этого брака в 1938 году родилась дочь – Елена. В 1970 году она вышла замуж за профессора Монреальского университета Жака Готье и переехала жить к нему в Канаду. А в 1979‑м родилась я. И хотя я моложе вас на тринадцать лет, Сергей Николаевич, но по линии вашего прадеда, и тут месье Крайчек абсолютно прав, я прихожусь вам именно тетей. Поэтому здравствуйте, Сергей, я – ваша тетя!

Коршунов рассмеялся и бережно пожал узкую ладонь.

– Раз все наследники собрались, я могу огласить завещание Терезы Коршуновой. Ни у кого нет возражений? – спросил больше для проформы нотариус и тут же перешел к делу.

Вторая жена Сергеева прадеда не слишком-то озолотила потомков своего мужа от первого брака, но хорошо, что вообще вспомнила. Из завещания выяснилось, что она была весьма состоятельной дамой. Ее внучка Жаклин унаследовала магазины, загородные дома, ателье, банковские счета, акции ведущих европейских компаний и даже действующую риелторскую фирму. На перечисление всего движимого и недвижимого имущества, завещанного почившей бабушкой любимой внучке, у нотариуса ушло более половины часа, тогда как на долю Сергея – три минуты.

Кроме пятикомнатной квартиры площадью 200 квадратных метров на последнем, пятом, этаже жилого дома 1905 года постройки на Масариковской набережной наследнику из Сибири причитались рукописи его прадеда и документы из семейного архива Коршуновых.

Крайчек вынул из своего сейфа потертый чемоданчик и поставил его на стол перед Сергеем.

– Это архив вашего прадеда. Теперь он ваш.

Коршунов приподнял чемоданчик и убедился, что он увесистый. Канадка проводила взглядом его движение.

– Мадемуазель Жаклин, вы же в Праге как дома, и вам так много предстоит принять из наследства, поэтому давайте вначале покажем Сергею его квартиру, а потом продолжим работу с вами, – предложил нотариус.

Молодая тетка не возражала и даже вызвалась ознакомить племянника с его наследством.

– Моими делами, дорогой Карел, вы можете заняться в любой день. У Сергея же время ограничено. Сколько вы намерены пробыть в Праге, Серёжа? – поинтересовалась родственница.

– Моя конференция продлится три дня. Плюс день приезда и день отъезда. Итого пять дней.

– Я думаю, что мы успеем оформить все права на наследство. Если же возникнут проблемы, то оставите мне доверенность, я все доделаю за вас. Но давайте начнем экономить время и отвезем Сергея на квартиру его прадеда.

Крайчек встал из‑за стола, наследники последовали его примеру.

А ведь именно этот угловой дом приглянулся ему во время утренней прогулки. Одна его часть выходила на проспект, который устремлялся дальше на мост через Влтаву, а вторая смотрела окнами на реку. Дом состоял как бы из нескольких частей. И хотя они были объединены в единый архитектурный ансамбль в стиле позднего модерна [6] , однако каждая часть этого большого дома – от мостовой до крыши – чуточку отличалась от остальных – формой окон, балкончиками, лепниной.

Нотариус помахал им рукой, и лимузин покатил дальше, вниз по набережной.

– Богатые люди, строившие этот дом в начале прошлого века, хотели отличаться от соседей. Даже венские богачи вложились в его строительство. Чехия ведь тогда входила в состав Австро-Венгерской империи и была самой богатой и экономически развитой ее провинцией, – Жаклин начала экскурсию как опытный гид.

– Неужели одна семья занимала целых пять этажей? – спросил Коршунов, а про себя отметил, что и нынешние жильцы явно были не стеснены площадью, потому что на каждом этаже располагалось всего по одной квартире.

– Не думаю. Скорее всего, и тогда собственники сдавали часть здания в наем. Редко кто продавал. Но после распада империи Габсбургов [7] и обретения Чехословакией независимости австрийцы стали уступать свои позиции на чешском рынке французам, англичанам и местным нуворишам. И в 1923 году деду удалось купить последний этаж у одного венского банкира.

На третьем этаже на Сергея напал сильный кашель. А он, к своему стыду, забыл носовой платок.

Жаклин поняла его проблему и протянула ему свой.

– Тебе надо бросать курить, – назидательно заявила она.

– А также употреблять алкогольные напитки и встречаться с женщинами, – съязвил Сергей. – Но зачем такая жизнь?

– Странные вы, русские. Сами уничтожаете себя, а потом еще неумно шутите по этому поводу.

Укор достиг цели, Сергей почувствовал неловкость и резко переменил тему разговора:

– Слушай, а где ты так здорово научилась говорить по-русски? Отец вроде француз, бабушка – чешка, один только дед русский, но он умер задолго до твоего рождения. А у тебя такая правильная речь. Если бы мы с тобой встретились в Москве или Томске, я бы ни за что не догадался, что ты иностранка.

– Бабушка у меня хорошо знала русский и маму воспитывала как русскую. Мой отец, когда женился на маме, тоже выучил русский язык. Он преподает на факультете общественных наук в Монреальском университете как раз историю России. Я пошла по его стопам. Только он специалист по XIX веку, а я – по началу двадцатого. Училась на его факультете, потом прошла стажировку в университете в Калифорнии.

Работала в знаменитом архиве Гуверовского института [8] . А сейчас пишу диссертацию о роли союзников в Гражданской войне в Сибири. Я полгода корпела в московских архивах. Историю твоей страны я знаю хорошо. Взгляд извне более объективен, лишен предвзятости и ангажированности. А вы, русские, к сожалению, все еще не можете избавиться от идеологических штампов.