– А ты... уверен, что сможешь добраться до Петербурга? – недоверчиво поинтересовалась Кэтрин.
– Нет.
– Утешил. Тогда зачем предлагаешь?
– А куда вам еще деваться?
Кэтрин замолчала и потупилась.
Гюнтер смерил нас спокойным, как у сытого медведя, взглядом и уточнил:
– Ну так что, придерживаемся плана... или нет?
– Погоди минуту. Видишь: мы еще не решили, – ответил я, ожидая, пока Кэтрин взвешивала на предмет целесообразности мое рискованное предложение.
– «Решили – не решили», – проворчал германец и отвернулся. – Демократия, тоже мне... Надо бы поторопиться, а то, смею напомнить, скоро здесь станет совсем неуютно...
– Но как мы доберемся до русских? – вновь заговорила девушка. – У нас нет ни продуктов, ни горючего, ни...
– Именно об этом и напоминает наш Гюнтер, говоря про план, – перебил ее я. – Все перечисленное тобой мы добудем в Ренне у нашего старого большого друга. А поможет нам другой наш друг – тот, который габаритами немного поменьше.
– Потому вы и тащите за собой эту мерзость? – Упомянув Конрада, Кэтрин брезгливо скривила губы.
– Не только для этого. В конечном счете мы рассчитываем подарить недомерка петербургскому князю. Пусть делает с ним все, что хочет – персона наш Конрад довольно-таки стоящая. И как заложник, и как информатор.
– Да, больше нам отплатить петербургскому князю и вправду нечем, – похоже, для Кэтрин, пусть еще и тускло, но все-таки забрезжила новая надежда. – И все же, Эрик... Неделя пути через всю страну... Просто в голове не укладывается!
– Главное – доехать до границы, а там сориентируемся, – для пущего успокоения девушки я решил изложить и ей свои наработки. – Продвигаться будем ночами – днем два «хантера» чересчур приметны. И не стоит забывать, что охота за нами начнется бешеная. Однако у нас есть и ряд преимуществ: мы мобильней, мы малочисленны и имеем неплохую фору по времени. Тела Гонсалеса и его бойцов обнаружат лишь к вечеру, а то и утром, и пока вся эта канитель раскочегарится... Короче, рискнем!
Кэтрин кивнула и робко улыбнулась, что я и счел за полное одобрение своих действий.
Я спрыгнул с капота и тоже постарался улыбнуться ей в ответ:
– Ну хорошо, а теперь по местам! Едем, друзья мои, раскручивать Жан-Батиста Реннского на горючку, шмотки и жратву, да простится мне столь фривольная терминология. Расслабляться рано. Вперед!
Кэтрин села справа от меня на командирское сиденье и, развернувшись к сидящим тихо, как мышки, детям, погрозила тем пальцем:
– Поль! Люси! Ален! Дядя Эрик и его большущий товарищ дядя Гюнтер отныне наши друзья, а потому слушайтесь их, как и меня, во всем! Вам ясно?
– А ты, тетя Кэти, называла их до этого как в книге: псы и убийцы! – поглядела на нее с укором девочка.
– И еще вонючими грязными Охотниками! – деловито дополнил Поль.
– Забудем об этом, – торопливо оборвала их Кэтрин, после чего скосила взгляд на меня, но я, запуская мотор джипа, сделал вид, что не расслышал. – С сегодняшнего дня они в корне исправились и только что поклялись быть хорошими дяденьками...
Магистра Конрада развязали перед самыми реннскими стенами, где мы совершили еще одну остановку. Я критически оценил его внешний вид, поцокал языком и вымолвил:
– Ну ничего, ваша честь, если что, скажете, будто бы лично помогали нам выталкивать «хантер» из грязи...
Он выслушал все, что от него хотели, а также прогноз своего ближайшего будущего покорно и без вопросов. Похоже, протрясясь связанным девяносто километров на заднем сиденье, инквизитор досконально обдумал ту ситуацию, в которой очутился, и его развитый инстинкт самосохранения порекомендовал ему не перечить этим бесспорно рехнувшимся экс-Охотникам. И только когда наводящий на него панический ужас Гюнтер отошел за кустики по нужде, Конрад привстал на цыпочки и зашептал мне в ухо:
– Брат Эрик, вы всегда были моим настоящим другом, а потому, как другу, я рекомендую вам немедленно сдаться. Еще ведь не все потеряно! Скажете Аврелию, что это Гонсалес взбунтовался и вы его... А я вас поддержу, можете мне поверить!
– А как же Кэтрин и дети? – ехидно спросил я.
– Да что вы цепляетесь за них! Не убьете вы – убьют другие! Они уже не жильцы: приказ Пророка – закон! Подумайте лучше о себе!
– Вот я и думаю... Они будут жить, покуда жив я, а я буду жить, покуда живы они. И под словом «жить», ваша честь, я подразумеваю не только поглощение пищи и утоление всяческих страстей, а нечто такое, чего даже сам объяснить не могу. И на этом считайте наш разговор законченным!
– Вы совершаете огромную ошибку...
– Я и вправду мог совершить ее сегодня утром. Но ошибся не я – ошибся ваш Господь, потому что нашел такого дерьмового исполнителя своих приказов. Так сказать, допустил непростительную халатность в работе. А что поделаешь: он уже весьма пожилой, но в отставку не хочет, потому терпите его таким, каков есть...
В епископате нас знали хорошо и поэтому пропустили внутрь огороженного стеной двора без лишних проволочек. Несмотря на колоссальное напряжение, я не смог сдержать улыбки при виде лица вылезшего из машины Гюнтера. Его перекосило будто после выпитого залпом стакана уксуса, когда германец обошел «хантер», открыл дверцу со стороны магистра и, учтиво подав коротышке руку, помог ему выйти. Конрад, будучи изрядно напуганным, все же нашел в себе силы кивнуть почтительному водителю.
– Сидите в машине, – наказал я Кэтрин и добавил: – Не волнуйтесь, здесь опасаться нечего. Пока...
Мы с Гюнтером ступали cлед в след семенящему впереди Конраду. Обычные официальные посетители – магистр и сопровождающие его Охотники, – разве что прибывшие без предварительного извещения. Вот самый большой телохранитель склонился и что-то сказал Божественному Судье-Экзекутору негромко. Тот сосредоточенно выслушал и, продолжая сохранять серьезность физиономии, величаво качнул головой – ну чем не обычная картина суетливых будней епископата?
Правда, подслушай кто краем уха то, о чем Гюнтер сообщил Конраду, удивлению бы его не было предела.
– Мой «бенелли» в полуметре... от твоей задницы, – продолжая сохранять невозмутимый вид, германец довел до сведения магистра актуальную для того информацию. – Заорешь, побежишь или еще что-нибудь в этом духе, получишь такую клизму!
Подобная аргументация явилась для коротышки достаточно убедительной и оспаривать ее он не отважился.
Надежду на скорое разрешение нашей проблемы пришлось отбросить сразу же. Выбежавший навстречу дьякон-секретарь уведомил нас, что епископ Жан-Батист находится сейчас в городе по делам и прибудет только к ночи, а потому, если его чести угодно, он бы мог подождать хозяина в гостевой зале.
Конрад замялся, но вмешался я:
– Ваша честь, разрешите сопровождать вас. У нас остались нерешенными несколько вопросов.