Ты + я - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Нелидова cтр.№ 26

Ольга Анатольевна взяла на себя все: загс, свадебную вечеринку, перерегистрацию авиабилетов.

Вечеринка задумывалась в загородном отеле, почти законспирированная: приглашались гости самые проверенные, близкие – немного, человек тридцать. Себе Ольга Анатольевна сказала: «Если все у молодых сложится хорошо, то ситцевую и все последующие свадьбы сыграем по-человечески».

Паршивка Наташка, сославшись на дела, даже платьем не интересовалась. Равнодушно сказала, лишь бы было по фигуре. Удачной оказалась фата: хрупкий венок из флердоранжей, с будто сгустившимся позади розовым шлейфом воздуха.

С хрустальными туфлями, завернутыми в бумагу, она вошла в спальню к дочери – и остолбенела. Наташка, которой через три часа в ЗАГС, сладко спала, обняв подушку, растянувшись длинным телом по диагонали кровати.

– Ой, перепонки лопнут, – сказало тело после трехминутного непрерывного Ольгиного ора. – Папа не хотел этого брака, пусть радуется: его не будет. Ну почему сразу «что случилось». Ничего не случилось.

Ольга Анатольевна начала перечислять, вернее выкрикивать имена приглашенных и суммы, потраченные на вечеринку. Один торт из засахаренных роз обошелся страшно сказать во сколько! А предполагаемая дорожка, усыпанная лепестками роз (на самом деле это будут лепестки уценённых увядших пионов, но неважно). Только после этого тело соизволило зашевелиться. Дочь буркнула: – Мам, ты бы хотела остаться без внуков? Чтобы твоя единственная дочурка вышла замуж за бесплодного?

По очереди выпростала из-под одеяла нескончаемые ноги, не торопясь влезла в халат. Неохотно рассказывала «про это».

Все было замечательно ровно до той поры, пока Наташке не надоело целоваться и обниматься (не детский сад), и она спокойно не расправила вот эту самую кровать. Это она была спокойной, чего не скажешь об Алеше: он краснел-бледнел, у него ходуном ходили руки, и просто буря в душе клокотала.

– Чего ты хочешь? Это ты у нас академии прошла, а мальчик, может, в первый раз… – Ольга Анатольевна раздражалась и говорила так грубо, как никогда до этого не позволяла себе говорить с дочерью.

– Мамуля, ты мне дашь договорить?!

Так вот, у него, как она и предполагала, в абсолютно раздетом виде оказалась потрясающая фигура. Причинное место – подходящего по размеру фигового листка не найдешь, просто Давид, садись и лепи скульптуру. Но вместо того чтобы совершать подвиги, доставлять девушке райское наслаждение, доказывать, так сказать, соответствие формы содержанию, он снова инфантильно тискается и целуется…

– Ну, правильно. У него воспитание, четкое представление, что можно, а что нельзя до свадьбы.

– Господи, даст мне эта женщина сказать до конца или нет?!

Итак, он доводит ее поцелуями до исступления, до точки кипения, после чего поворачивается спиной – и засыпает!! Она ему спину до крови коготками исцарапала – спит!!

– Да ведь у него работа адская! Человек еле ноги приволок, о подушке мечтал.

– Да нет же, мамуля.

Утром она поговорила с ним откровенно и подробно, как врач. Он признался, что у него давно с этим проблемы.

– Может, первая брачная ночь? Растерянность, такое часто бывает… – предполагала Ольга Анатольевна.

Нет, нет и нет. Он назвал болезнь, это у него на почве поднятия тяжестей с детского возраста. Слишком рано занялся доставкой сахара населению. Типа грыжи, но что-то хуже и серьезней. И хватит об этих мерзостях, фу. В общем, его поползновения пролезть в богатенькую семейку были вовремя пресечены. И слава Богу, и не будем об этом.

Ольге Анатольевне больше было незачем оставаться в спальне. Она посмотрела на торчащие из серой бумаги хрустальные туфли, выронила их на пол и вышла.

– Только, пожалуйста, без истерик, ладно? – успела крикнуть вслед паршивка.

В полутьме спальни мерцали два экрана: телевизора и ноутбука. Олег, посапывая, молниеносно стукал по клавишам.

По телевизору показывали горы, низко висящие тучи. На носилках тащили солдатика, который не кричал и не бился, а это плохой знак. Неподалеку, обнимая себя за плечи, сидел другой солдат: сущий цыпленок с измученно полуоткрытым клювиком-ртом.

Он прятал дырявый ботинок и взгляд от настырной кинокамеры, морщился, пытаясь скрыть слезы, потому что мужчины не плачут. И по тоскливым детским глазам видно было, что он хочет согреться, смертельно хочет спать и хочет жить, но знает, что ни первого, ни второго, ни тем более третьего государство ему не гарантирует.

– Олежка. Почему так? Почему одним все, а другим ничего?

Дождь забарабанил по жестяным сливам сильнее.

Скоро осень, призыв. Алексея заберут в армию. Студент вуза – не причина, министр обороны лично объявил охоту на студентов. Парализованная мать – не причина, сдадут в дом престарелых. Импотент – не причина, даже хорошо. Все помыслы не о девках, а о Родине. Не нужно подмешивать в кисель бром, или что они там подмешивают, чтобы солдаты не думали о девках? Она почему-то не сомневалась, что Алексей попадет в горы.

– Потому что каждому свое, – Олег неохотно оторвался от ноутбука. Понажимал кнопки пульта.

Серо-белые документальные кадры сменились мультяшно-ярким клипом. Море и небо были ультра-синими, пальмы – ядовито-зелеными, загорелые люди – как шоколадки фабрики «Рот Фронт». На палубе яхты возлежал в шезлонге некто из попсы мужского пола, облепленный десятком соблазнительных полуголых девочек. Они, быстро работая розовыми язычками, жадно и шаловливо облизывали белое безволосое тело поп-звезды.

Олег прокомментировал:

– И тому, и этому по девятнадцать. Скорее всего, этот – ничтожество, червь, а тот, в горах – Человек. Но так распорядилась судьба. Суд Божий.

…Откуда в городе вечно берется грязь? Ольга Анатольевна с тоской смотрела в окно. Завтра их лайнер взмоет, пробьет серебристым обтекаемым телом облака из грязной ваты, и зависнет над ослепительными арктическими снегами и торосами из чистых небесных облаков. Кондиционеры погонят почти альпийский воздух, отовсюду будет слышен негромкий английский и французский… Мрак, грязь, мелкие копошащиеся люди, снующие туда-сюда машинки с надписью «Перевозка сахара населению» останутся внизу. Каждому свое. Таков суд Божий.

…Через день весь мир обошли кадры с места авиакатастрофы, случившейся у Сейшельских островов. Показывали с высоты птичьего полета тяжелое радужное масляное, рванное по краям пятно. На ближних кадрах – обрывки пластиковых пакетов. Рядом плавали лодки с худощавыми туземцами, у которых были непривычно праздно уронены копченые руки, похожие на салями.

Возможно, они представляли себе женщину, чья босоножка на огромной пробковой подошве качалась и подпрыгивала в ультра-синих волнах. Кто-то пытался палкой с крюком выловить ее, но босоножка с ноги нежной белой женщины весело ныряла и удалялась в центр Тихого океана.

Семья Ольги Анатольевны и подружившаяся с ней в отеле американка-миллиардерша тоже смотрели телевизор. Было много шума, недоверчивых ахов, безумных вскрикиваний. Американка лопотала по-своему, Наташка бойко по-английски объясняла ей, что это был тот самый рейс, с которого они поменяли билеты. Поменяли из-за одной романтической истории, из-за влюбленного в нее юноши.