Стальная петля - читать онлайн книгу. Автор: Роман Глушков cтр.№ 46

А вот и наш незабвенный Жорик! Все еще лежит, бедолага, связанный на полу у алтаря, в обнимку с дрыном, на котором его сюда приволокли и который сектанты затем поленились вытащить. Или все-таки не бедолага, а счастливчик? Он до сих пор не очнулся и потому пребывал в блаженном неведении того, что его вскорости ожидает. Посттелепортационная кома для него сейчас настоящее везение. Чем больше проваляется в ней Дюймовый, тем меньше придется на его долю пыток. А посчастливится, так он и вовсе погибнет, не успев толком сообразить, куда попал и что с ним вытворяют палачи.

Было очевидно, что у них все давно готово к проведению обряда. И теперь дюжина сектантов, нацепив поверх доспехов церемониальные балахоны, собралась в кружок и вела оживленную беседу, ожидая, когда жертва придет в себя. Надо полагать, Жорика уже не раз пытались привести в чувство, но безуспешно. Вряд ли фанатикам присуще терпение, а особенно когда поблизости шастают враги. Однако приносить в жертву коматозника было для праведников все равно что пить холодное пиво на зимней рыбалке – спорное удовольствие или, образно говоря, швыряние денег на ветер. Терзаемая жертва должна брыкаться, блажить и умолять о пощаде. Лишь это способно по-настоящему согреть кровь адепта «Пламенного Креста», как водочка и горячий чай согревают любителя подледного лова.

Постойте-ка! А кого это я вижу среди праведников? Уж не Дьякона ли собственной персоной?

Матерь божья – и впрямь он! Солидная добыча намечается нынче у приора Глеба… если, конечно, он успеет-таки прибыть к Неопалимой Купине до полудня! Давненько не виделись, Дьякон! А говорили, будто ты засел безвылазно в Чернобыле и теперь носу не кажешь в другие локации. Брешут, стало быть, сталкеры: и тебе, как всем бродягам Пятизонья, не сидится на одном месте. Такое может позволить себе лишь замшелый Упырь, да и то потому, что в его возрасте уже не до скитаний по здешним суровым краям.

Длиннобородый, коренастый пророк праведников сидел на скамье у стены и молчал, в то время как одиннадцать его сподвижников, наоборот, вели о чем-то жаркий спор. Я узнал в дрожащем мерцании свечей уже знакомых мне Елифаза, Иафета, Рагава и Узала. Последний размахивал руками и тараторил энергичнее остальных, как и тогда, у «тамбура», толкуя что-то о божественных знамениях и прочих малоинтересных для меня вещах. При этом Узал непрестанно оборачивался и бросал на пророка подобострастные взоры, видимо, призывая того себе в поддержку. Но Дьякон упорно отмалчивался, явно не желая вступать в дискуссию, хотя, судя по выражению его лица, она вызывала у него некоторый интерес.

Меня же больше заинтересовал не спор сектантов, не Дьякон и даже не Жорик, а кое-что, находящееся на приступке у алтаря. Там были разложены и расставлены рядком приготовленные к церемонии аксессуары: деревянное распятие, устрашающего вида нож, большой пушистый помазок, бутылка с какой-то мутной жидкостью, незажженное кадило, каравай ржаного хлеба и потрепанная книга с золоченым крестом на обложке. А замыкал этот ряд начищенный до блеска, увесистый жестяной кубок! Он-то и привлек всецело мое внимание, словно басенный сыр – лисицу, узревшую его в вороньем клюве.

Чудны дела твои, Господи! Воистину, раз уж здесь собрались Дьякон, отец канувшего без вести хранителя Грааля и оба его искателя, то почему бы в храме не оказаться и самой сектантской святыне?

Кто знает, чем в итоге завершится для нас с Жориком сегодняшнее утро, но началось оно донельзя интригующе. Настолько интригующе, что внутри у меня все затрепетало от предвкушения близкой, практически осязаемой победы.

По причине отсутствия приора Глеба я мог провернуть и собственный налет на церковь. Стратегия проста: проникнуть через окно внутрь Купины, спуститься по тросу прямо к алтарю, схватить Грааль (авось, если сунуть его в холщовый мешок, я не уничтожу артефакт слишком быстро) и броситься прочь, пока увлеченные спором сектанты не опомнились. Вряд ли выходы перекрыты намертво. Может статься, что праведникам самим предстоит уносить отсюда ноги, причем неизвестно, в каком направлении. Поэтому наверняка все трое ворот заперты лишь на один, максимум два засова. Конечно, при свете свечей придется забыть о невидимости, но стоит мне только вновь очутиться на улице, под солнцем, и – сыр выпал – с ним была плутовка такова…

Что вы спросили, простите? А как же бедный Жорик? А почему, спрошу я в ответ, он должен быть теперь моей заботой? Я сделал для него все, что мог, и даже больше: вызвал ему на подмогу лучшую из здешних спасательных «кавалерий». Успеют узловики прийти Дюймовому на выручку – хорошо, не успеют – знать, судьба у него такая: окропить своей кровью алтарь «Пламенного Креста».

В одиночку мне бывшего компаньона не спасти, тем более что он все еще лежит в коме. Единственная помощь, какую я ему сейчас окажу, это отвлеку праведников на себя. Чем ненадолго отсрочу уготованную брату Георгию кару. Или же облегчу его страдания. От потери Грааля Дьякон осерчает и, возможно, впав в слепую ярость, прикончит жертву одним ударом, не подвергая ее церемониальным пыткам.

Ладно, дерзнем. Не в моих правилах отказываться от замыслов, когда на моей стороне – фактор внезапности, способный дать мне сейчас неоспоримое преимущество. Тем более что для вторжения в храм, похоже, и трос не понадобится. Если я хорошенько оттолкнусь, то сумею приземлиться аккурат на алтарь. Он находится на бетонном возвышении, и между ним и восточным окном высота метров десять, не больше. Инерция не даст мне устоять на алтарной плите, так что придется спрыгивать с нее на пол. Зато эта промежуточная остановка позволит сделать соскок менее болезненным, чем если бы я сиганул сразу к подножию алтаря.

Набравшись решимости, я в последний раз оглядел с высоты окрестности и – надо ж было такому случиться именно теперь! – наконец-то заметил движущихся к церкви узловиков. Их было не меньше трех десятков, и вел их, если меня не обманывало зрение, сам приор Глеб. Это хорошо. Вот только они не крались, а двигались в полный рост и подо-зрительно торопливо. Рыцари постоянно озирались и обменивались друг с другом на бегу выразительными жестами. И это сильно настораживало.

Не исключено, что узловики уже изучили издали церковь. После чего, обнаружив мертвого наблюдателя-сектанта, решили, что их кто-то опередил, и потому можно обойтись без конспирации. Впрочем, бросаемые ими назад взгляды свидетельствовали, что у спешки спасателей брата Георгия может быть и иная причина.

Они приближались с юго-запада, продираясь через уничтоженный биомехами парк. При взгляде на него с церковной крыши мне пришли на память старинные фотографии, сделанные в районе падения Тунгусского метеорита. Только там сотни тысяч поваленных деревьев лежали в определенном порядке – верхушками от предполагаемого эпицентра взрыва, – а этот парк был укатан колесами и гусеницами техномонстров как попало. Отчего и выглядел сегодня подобно щетине угодившего под газонокосилку дикобраза.

По замыслу узловиков, гигантский бурелом должен был скрывать их приближение к Неопалимой Купине. Но теперь, когда они перешли на бег, вывернутые с корнями вековые сосны лишь чинили им препоны.

От кого убегал отряд приора Глеба, обнаружилось довольно быстро. Три бронезавра – так сталкеры окрестили мутировавшие в Узле тяжелые танки – преследовали воинов Ордена, продираясь сквозь древесные завалы напрямик и без особых усилий, будто слоны сквозь джунгли. Имелись у бронезавров и хоботы: крупнокалиберные башенные орудия, которые, подобно орудиям драконов, могли быть заряжены ныне чем угодно. Следовало догадаться, что эти чудовища и задержали рыцарей в пути. А те, не сумев от них отделаться, рискнули прорываться вперед, а не назад – к своей штаб-квартире, располагавшейся в здании мэрии, на противоположном краю парка-бурелома.