PASSIONARIUM. Теория пассионарности и этногенеза. Этногенез и биосфера земли. Конец и вновь начало - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гумилев cтр.№ 235

Попытаемся уловить механизм этого явления. Для этого бегло просмотрим все фазы римского этногенеза и попытаемся уяснить, как изменялась роль субпассионариев в этнической системе Рима от фазы к фазе.

Мы уже упоминали раньше, что Рим в начале своего существования был городом, который населял народ-войско. Каждый римлянин был воин и в зависимости от своего состояния служил: если денег у него было много – в коннице, если мало – то в пехоте как тяжеловооруженный воин. Таким образом, римляне выиграли войну против Пирра – царя эпирского, захватив Тарент, против Карфагена – три Пунических войны, захватив Сицилию, Испанию и сам Карфаген, против Македонии, против сирийского царя Антиоха, против Митридата – против всех, кто выступал. Эти успехи и изобилие, связанное с ними, привели к тому, что субпассионарии, приходя из походов, уже не возвращались к скучному крестьянскому труду на своих участках, а, наоборот, пропивали их и шли в город, и требовали, чтобы их там обеспечивали. Они не хотели жить в деревнях. Это явление довольно понятное, но тем не менее противоестественное.

Попытка братьев Гракхов повернуть ход истории назад и посадить этих обедневших крестьян на участки не имела никакого успеха, потому что для этого надо было отобрать землю у богатых, но богатые протестовали – они эту землю купили, а бедные никак не поддержали своих защитников, своих трибунов, оставили их на полное уничтожение. И тут вмешался в дела административный гений вождя партии демократов Кая Мария.

Демократы в Риме отличались от аристократов только тем, что демократическая партия была партия богатых – денежных мешков, так называемых «всадников», у которых были средства, чтобы купить лошадь, и даже не одну, а аристократическая партия базировалась на еще не разорившихся крестьянах и части Сената. Обе партии были, конечно, рабовладельческие. Марий увидел, что пропившиеся легионеры, не желающие работать на своих участках и требующие бесплатный хлеб, могут быть использованы в качестве военной силы. Он и предложил их нанимать в армию с уплатой им пайка и небольшого жалованья. Таким образом народное ополчение превращалось в армию наемных солдат. Поскольку соответствующий закон был принят Сенатом и деваться было некуда, субпассионарии с охотой пошли на это дело, поскольку на свое вооружение у них средств не было, а воевать они привыкли. Благодаря такой реформе армия очень быстро стала постоянной и даже наследственной.

Почему наследственной? Дело в том, что нанимали легионера лет на 20, а часто он оставался до конца жизни, если его не убивали. Обучали этих легионеров военному искусству целые дни – это были спортивные упражнения с утра до вечера. Но поскольку такой человек был обречен на то, чтобы всю жизнь служить и заниматься военным делом, то он, естественно, требовал себе и некоторых жизненных удобств. Интендантская служба была поставлена в Риме очень плохо, и ее довольно быстро перевели, как мы сказали бы сейчас, на общественные начала: пустили туда женщин – маркитанток, которые солдатам продавали все, что им было нужно, за соответственную часть их добычи. Естественно, маркитантки беременели. Маркитантки иногда не знали, кто был отцом младенца, а иногда знали, тогда они назывались гетерами, то есть боевыми подругами. Эти подруги рожали детей, дети считались детьми полка и воспитывались в воинских традициях уже с младенчества, с колыбели, и поступали в соответствующие когорты соответствующих легионов. И таким образом за 200 лет – со II в. до н. э. к концу I в. н. э. – создалась особая прослойка в римском населении – легионеры.

Как определять их классовую сущность? Сложно! Они, конечно, принадлежали к господствующему классу, потому что поддерживали существующий порядок, но назвать их рабовладельцами довольно трудно – никаких рабов у них не было. Служили они всю жизнь, иногда, если удавалось дожить, выходили на пенсию с минимальным обеспечением. Если им удавалось что-то сберечь и сэкономить от своей добычи, тогда дожить жизнь можно было относительно благополучно, но вообще большая часть их погибала: войны же шли постоянно. Таким образом, солдаты образовали самостоятельный субэтнос, значение которого росло с каждым годом, а стереотип поведения изменялся в соответствии с условиями пожизненной военной службы.

Результатом появления нового субэтноса было то, что Рим одержал целый ряд новых побед. Была завоевана Сирия, Месопотамия – Помпеем, Галлия – Цезарем. В Германию ходили римские войска, Египет и Иллирию подчинил себе Октавиан после гибели Антония. Империя стала грандиозной, охватившей половину современной Западной Европы и значительную часть Ближнего Востока. Граница оказалась длинной и трудно защищаемой, поэтому в легионах была нужда, и легионы все время пополнялись набором желающих – добровольцев, которые находили себе таким образом хлеб и пищу, славу и место в жизни – уже описанным естественным путем.

Итак, выделившись из общего населения огромного Римского империума, включавшего в себя и собственно Италию (метрополию, так сказать), и завоеванные страны, называвшиеся провинциями, легионеры сначала были весьма дисциплинированны и добросовестно несли свои обязанности. Они подчинялись своим командирам, которых назначал Сенат, героически сражались в гражданских войнах, защищая своих командиров, побеждая те ополчения сторонников республики и старых порядков, которые были им неприятны, потому что легионеры предпочитали подчиняться не чужому гражданскому Сенату, а своему командиру, ставшему товарищем в походах и опасностях, которые они переносили. Так они привели на престол сначала Цезаря, потом Августа с Антонием, потом они поддерживали всех людей, которые ими командовали. А командующий армией назывался имератор, то есть повелитель [125] . Он был никакой не царь, не глава правительства, он был командир войска, император. И все это продолжалось довольно благополучно до 68 г., когда проявилась первая попытка перехода к обскурации, хотя и неудачная. Дело в том, что очередной император – Нерон – вел себя настолько безобразно, что вызвал всеобщее негодование во всех западных областях империи. В восточных его как-то терпели, потому что он был далеко и благоволил к восточным людям – к грекам и особенно к сирийцам и малоазиатам, но тоже, вообще говоря, за него никто не собирался заступаться, когда произошло восстание, которое его погубило. Вот на нем-то мы и сосредоточим внимание.

Первое восстание против тирана возглавил командир аквитанских легионов, некто Юлий Виндекс [126] . Его поддержали испанские легионы, которыми командовал Гальба, не выступили в защиту императора рейнские легионы, которыми командовал пьяница Вителлий. То есть вся западная часть от рейнской границы (аквитанские легионы, испанские легионы) – все это отложилось от империи. А здесь были наиболее боеспособные войска, с которыми никто не мог равняться. Виндекс и Вителлий довольно быстро договорились друг с другом, а Пальба вообще был другом Виндекса.