Неизвестный Путин. Тайны личной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Нелли Гореславская cтр.№ 22

Но большую часть времени сотрудников разведгруппы занимала не оперативная, а бумажная работа, составление постоянных отчетов и других документов.

Путин даже располнел от малой физической нагрузки и постоянного потребления германского пива. Спорт, который он так любил, теперь пришлось забыть, в Дрездене для занятий им не было условий. Зато там, в Дрездене, семейство Путиных пополнилось еще на одного члена — во второй половине 1986 года у них родилась еще одна дочь, которую назвали Катей, в честь второй бабушки — мамы Людмилы.

Перед поездкой Людмилу проверили. Начали проверку, когда Путин еще учился в Москве и когда было еще не известно, куда именно его могут направить. Поэтому требования к членам семьи предъявлялись максимально жесткие. Надо было, например, чтобы жена по состоянию здоровья могла жить и работать в условиях жаркого и влажного климата. Иначе ведь, действительно, получается полная бессмысленность: пять лет человека готовили, учили, и вот наконец надо ехать за границу на работу, на боевой участок, а жена по состоянию здоровья не может. Так что Людмилу проверили по полной программе. Ей об этом, конечно, ничего не сказали. Только после всего уже вызвали в отдел кадров университета и сообщили, что она прошла спецпроверку.

В Дрезден Людмила с крошечной Машей приехала в октябре 1985 года. Счастливый молодой супруг и отец встречал их накрытым столом с цветами и фруктами. Особенно порадовали Людмилу бананы, которые она очень любила, а в Союзе они на прилавках появлялись редко, у нас зимой из южных фруктов торговали в основном яблоками, мандаринами и апельсинами из наших южных республик и Марокко. Понравилась ей и двухкомнатная квартира с прихожей и чуланом на третьем этаже сборнощитового дома № 101, расположенного на Радебергершт-рассе, первая отдельная квартира в их семейной жизни — в Ленинграде ведь они жили вместе с родителями Владимира, рассчитывать на свою пока не приходилось.

Супруг к приезду семьи подкопил денег, сразу вручив жене приличную сумму, рассчитывая, что она приобретет себе какие-то обновки. Но она все их пустила на обустройство, тут же накупив всевозможной кухонной утвари и других необходимых в хозяйстве вещей. А одежду Людмила в то время предпочитала шить сама, по привычке советских женщин, многие из которых тогда и шили, и вязали, создавая для себя эксклюзивные модные наряды, какие в то время было невозможно приобрести в магазинах. Позже Людмила поняла, что в Германии красивые и качественные вещи все-таки лучше покупать в магазинах, а не тратить на них свое время и силы.

Дом, в котором они поселились, был большой, двенадцать подъездов. Он стоял на опушке леса. Во дворе — песочница, где играла маленькая Маша, а мама, которая уже ждала второго ребенка, сидела рядом на скамейке.

Рядом был красивый парк, где она также часто гуляла с малышкой. Людмила здесь сразу почувствовала себя как дома, многое тут ей напоминало родной Калининград, тоже в прошлом немецкий город, особенно специфический запах брикетного угля, которым здесь, как и в Калининграде, отапливались дома.

Когда они приехали в Германию, Людмиле еще оставалось защитить диплом. Четыре месяца она его писала, потом вместе с дочкой возвратилась в Ленинград, защитилась, затем приехал в отпуск муж, и после отпуска они все вместе возвратились в ГДР. В это время она, как уже сказано, была беременна вторым ребенком, причем была уже на седьмом месяце. И ни разу еще не посещала врача — никак не могла найти для этого времени. В результате у нее оказался очень низкий гемоглобин. Конечно, врач ее отругал от души. Но ничего другого и быть не могло, слишком большая нагрузка лежала на ней тогда — и диплом, и все домашние дела, и маленький ребенок в придачу. Людмила вспоминала, какие круглые глаза делались у соседей, когда они видели, как она с маленькой Машей на одной руке и с сумкой с продуктами в другой поднималась по лестнице к себе на шестой этаж — лифта в доме не было. И так не однажды за день. Конечно, такое отношение к жене мужа не украшает, но это все же не избиения, о которых будто бы рассказывала бывшая шпионка.

К тому же он весь день был на службе, иногда ему приходилось работать и по вечерам, и в выходные. Правда, справедливости ради, надо признать, Владимир Владимирович всегда считал, что дом — это дело женщины, с которым она в любом случае должна справляться сама. Конечно, она могла его попросить помочь в чем-то, но… Жена знала его взгляды и не особенно старалась привлекать к хозяйственным делам. Она действительно все умела делать сама и привыкла со всем справляться. Может быть, и напрасно, но так уж сложилось в их семье: муж — добытчик и защитник, жена — хранительница очага.

Словом, Людмилу тогда положили в больницу, оставив Машу с папой, которому впервые в жизни пришлось оказаться в роли домохозяйки и понять, насколько она нелегка. Когда через несколько дней папа с дочкой пришли навестить маму, та увидела, что малышка, которой было в то время год и два месяца, немножко похудела, одета в какие-то старые ползунки и маечку, давно вышедшие из употребления и ставшие ей малы, но при том абсолютно довольна и счастлива. Видимо, папа позволял ей все, что мама не разрешала. Однако сам папа находился в некотором шоке от всего, что на него свалилось, а мама в ужасе думала о том, что ее ожидает после выхода из больницы. Конечно, ее ожидания оправдались, дома в самом деле был кошмар. Но все же с главным любящий папа справился — дочка была здорова и в прекрасном настроении.

Приехав в Германию, Людмила очень быстро поняла — надо учить немецкий язык. Иначе жить в стране и не знать языка, на котором говорят все вокруг тебя, будет весьма неуютно. Муж был не против, он никогда не был против, если речь шла об учебе, о любых новых знаниях, на этом в их семье никогда не экономили. Впрочем, денег хватало, даже тогда, когда появилась Катя. Не роскошествовали, конечно, но и ущемлять себя не приходилось. Что касается языка, то все началось с мультиков о мишках Гамми, которые мама смотрела вместе с дочкой и не могла понять, о чем там идет речь. Кстати, телевизор и видеомагнитофон они купили в первую очередь.

Поэтому Людмила договорилась с немкой, которая преподавала студентам русский язык, и стала заниматься с ней по три часа еженедельно. Занятия проходили на дому, где обстановка была непринужденной, удобной для обеих. Они занимались языком, делали упражнения, пили чай, стараясь разговаривать только на немецком. Система оказалась результативной, и Людмила вскоре заговорила на чужом языке. Стимулировало занятия и общение с соседями-немцами. Кстати, она была чуть ли не единственной среди жен советских офицеров, которые считали необходимым изучать немецкий язык. Подавляющему большинству их хватало общения друг с другом.

Людмиле же, кроме всего прочего, изучение языка давало ощущение хоть какой-то деятельности, без которой ей, привыкшей быть все время занятой, было трудно. Работать же женам сотрудников не то что не разрешалось, но не приветствовалось. Существовала такая негласная установка — жена должна сидеть дома и создавать мужу условия для его плодотворной работы. Некоторые, правда, эту установку нарушали. Хотелось работать и Людмиле, тем более что Володя нашел ей место с испанским языком, который страшно жалко было терять, только-только окончив университет. А это, конечно же, произошло, когда вернулись в Ленинград, язык был почти забыт.