Память льда. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 101

— Каладан Бруд и Первый Кулак выбрали своими целями города. Лест, Сетта, Маурик и Коралл. Из них, я полагаю, только последний всё ещё жив. Провидец не имеет другого выбора, кроме как собрать силы в том городе, который сам сейчас занимает, а его солдаты не имеют другого выбора, кроме как перенять практику каннибализма от тенескаури. Подозреваю, тенескаури вообще были созданы для этой цели — чтобы стать пищей для солдат.

Лицо Остряка приобрело озабоченное выражение.

— То, что ты описал, Итковиан, — это империя, которая даже по задумке не смогла бы себя прокормить.

— Лишь если она будет безостановочно расширяться.

— Но даже в этом случае она будет жива только на своих внешних, постоянно подвижных границах, которые станут расходиться вовне от мёртвого ядра. И ядро будет расти вместе с ними.

Итковиан кивнул.

— Да, сударь.

— То есть, если Бруд и Дуджек ожидают битв под Сеттой, Лестом и Мауриком, их ждёт разочарование.

— Я так предполагаю.

— Если ты прав, — заключил Остряк, — малазанцам придётся много топать почём зря.

— Возможно, есть и другие соображения, достаточные для решения разделить силы, Смертный меч.

— То есть не так уж они и едины, как хотят нам показать?

— Среди объединённого командования собрались могущественные вожди, сударь. Это просто чудо, что до сих пор не случилось серьёзного столкновения воль.

Остряк умолк на некоторое время.

К носу барки подводили широкие плетёные платформы. Рота наёмников привычно и эффективно наладила понтонный мост.

— Понадеемся, — наконец проворчал Остряк, — что осада Коралла будет недолгой.

— Она будет недолгой, — заявил Итковиан. — Я предсказываю единственную атаку, предпринятую с целью ошеломить противника. Соединение чародейской силы и военной. Воевода и Первый Кулак хотят решительно разбить оборону врага. Оба они хорошо понимают риски, свойственные длительной осаде.

— Звучит паршиво, Итковиан.

Скалла Менакис подошла к ним, ведя в поводу лошадь.

— Шевелитесь, вы оба: задерживаете нас всех, и эта проклятая барка проседает. Если я заполучу хоть одно пятно ила на новую одежду, убью любого, кто будет в том виноват, полосатый он или нет.

Итковиан улыбнулся.

— Я собирался высказать комплимент вашему наряду…

— Чудеса тригалльцев. Всё сделано на заказ моим любимым портным из Даруджистана.

— Похоже, зелёный — ваш любимый цвет, сударыня.

— Видел когда-нибудь джаэльпарду?

Иткован кивнул.

— Эти змеи водятся в Элингарте.

— Джаэльпарда, чей поцелуй смертелен. Вот точно такой же зелёный цвет, как шкура змеи, а? Уж лучше ему быть таким. Именно за это я платила, и недёшево. И бледное золото — видишь? Обивка плаща? Видел когда-нибудь брюшко белого паральта?

— Паука?

— Ага, смертоносного щекотуна. Это его цвет.

— Я бы его ни с чем не спутал, — сказал Итковиан.

— Прекрасно, я рада, что хоть кто-то здесь понимает тонкие нюансы высокой цивилизации. А теперь — веди свою треклятую лошадь, а не то кое-что нецивилизованное вместо седла познакомится с носком моего новенького сапога.

— Слушаюсь, сударыня.

Капрал Хватка смотрела, как Дэторан тащит Вала к своему шатру. Эти двое прошли тихо вдоль самой кромки света из костровой ямы. Прежде чем они вновь исчезли в сумраке, Хватка стала свидетельницей комической пантомимы, когда Вал, с перекошенным дикой гримасой лицом попытался сбежать от Дэторан. В ответ она схватила его за горло и стала трясти его голову взад-вперёд, пока сапёр не перестал сопротивляться.

Когда они исчезли, Дымка проворчала:

— Чего только не скроет милосердная ночь…

— Недостаточно хорошо скрывает, увы, — пробормотала Хватка, подбрасывая в огонь расщеплённый обломок копейного древка.

— Ну, наверное, она сейчас затыкает ему рот кляпом, а затем сорвёт с него…

— Хорошо, хорошо, я тебя поняла.

— Бедный Вал.

— Ничего Вал не бедный, Дымка. Если бы его это не заводило, не повторялось бы из ночи в ночь.

— С другой стороны, мы всё же солдаты, все до единого.

— И что это означает?

— Означает, что мы знаем: исполнять приказы — лучший способ выжить.

— Значит, Валу лучше вытянуться по стойке «смирно», если жить хочет, да? Ты это пытаешься сказать? А я-то думала, что от ужаса он обвиснет и сморщится.

— Дэторан ведь бывший мастер-сержант, помнишь? Я однажды видела, как рекрут полтора колокола стоял по стойке смирно после того, как у него сердце остановилось от одной из её тирад. Полтора колокола, Хватка, стоял мёртвый и холодный…

— Да ну, ерунда. Я же была там. Десятую часть колокола он простоял, сама знаешь.

— Ну и что с того? Всё равно я права, и спорю на стопку монет из своего жалованья, что и Вал сейчас стоит точно так же.

Хватка ткнула палкой в костёр.

— Смешно это, — пробормотала она немного погодя.

— Что смешно?

— А, да это, что ты сказала. Не про мёртвого новобранца, а про то, что Дэторан была мастер-сержантом. Всех нас, «мостожогов», прокатили. Почитай, каждого треклятого солдата, начиная с самого Скворца. Молоток командовал кадровыми целителями, когда их ещё хватало, при старом императоре. А Штырь ведь успел когда-то побыть капитаном роты сапёров, да?

— Целых три дня, а потом один из них споткнулся о собственную «ругань»…

— …И все они взлетели на воздух, ага. Мы тогда были в тысяче шагов впереди, а в ушах у меня ещё несколько дней звенело.

— На том сапёрные роты в армии и закончились. Дассем разогнал их после этого, заявив, что Штырь больше не капитан, потому как у нас нет больше специальных корпусов. И что с того, Хватка?

— Ничего. Просто теперь мы все не те, кем были раньше.

— Меня никогда не повышали.

— Тоже мне, сюрприз! Ты же собаку съела на том, чтоб тебя никто не замечал.

— И всё равно. А Мураш был рождён сержантом…

— Потому такой коротышка, ага. Никогда его не разжаловали, это правда, но только потому, что он — худший сержант на свете. Пока он при звании — это всем нам кара, начиная с самого Мураша. Каждый из нас — неудачник, вот и всё, что я говорю.

— Ой, какая приятная мысль, Хватка.

— А кто сказал, что все мысли должны быть приятными? Никто.

— Я могла бы, только не подумала об этом.

— Ха-ха.

Послышался медленный перестук лошадиных копыт. В следующий миг появился капитан Паран с конём в поводу.