Песнь кецаля - читать онлайн книгу. Автор: Валентин Леженда, Андрей Чернецов cтр.№ 5

Откинув нож, убийца вонзил правую руку в рану, раздвинул плоть, залезая под ребра, и, сжав кулак, изо всех сил потянул его на себя. Рука с чавкающим звуком выскочила из рассеченной груди юноши.

Что-то большое и трепетное билось в сжатой ладони “вожака”.

Сердце!

Человеческое сердце.

Сладко запахло свежениной.

Парень на камне забился в судороге. Но сознание еще не покинуло его. Туманящийся смертной пеленой взор устремлен

на вздетую к небу руку человека в алом балахоне, сжимающую кусок его плоти.

— Тескатлипока! — торжествующе заверещал убийца, потрясая в воздухе десницей.

Капли крови разлетаются в разные стороны. Сладкий запах сырого мяса и свежей крови становится невыносимым…

— Бетси! Бетси!

—А? Что?

Рука помимо воли ложится на грудь. Ловит учащенное биение сердца.

“Господи! Это только сон!”

Но какой реалистичный. Как будто сама участвовала в жертвоприношении. Надо же, как на нее повлияла встреча с Джентри.

— Кто здесь?

— Это я.

Стройная фигурка в короткой ночнушке приблизилась к кровати Элизабет.

— Труди? Ты чего не спишь?

Короткий жалобный всхлип, переходящий в рыдания.

Мисс МакДугал вскочила и, обняв Регентруду, укладывает ее рядом с собой. Гладит по головке, как маленького ребенка.

— Возьми меня… Возьми меня с собой!

— Куда? Зачем?

— В Мексику!

Этого еще не хватало! Оказаться в шкуре воспитательницы и наставницы молодежи! Нет уж. Но надо как-то смягчить отказ.

— Понимаешь, — мягко начала Бетси, — я не привыкла работать в паре. Предпочитаю одиночество. Чтобы отвечать только за себя саму. Это последствия психологической травмы. В юности я увлекалась альпинизмом и однажды вместе с группой сокурсников провела выходные в Швейцарии, пробуя более сложную и пересеченную местность. Однако когда мы возвращалась назад, на базу, нас застигла лавина… Я оказалась единственной, выжившей в тот страшный день. Лишь через неделю добралась до маленькой швейцарской деревушки… Страшный опыт не прошел для меня даром. Странное дело, но путешествие по ледяным склонам показалось мне глотком Настоящей Жизни. Я почувствовала вкус к опасности, к путешествию в одиночку, без спутников. Может быть, это и есть настоящая свобода — состояние, когда не зависишь ни от кого, кроме самой себя. Так что извини. Я понимаю, что жить рядом с таким человеком, как Германгильда, просто невозможно. Но ничего не могу поделать. Таковая твоя планида.

— А как же насчет того, что человек сам творит свою судьбу? — упрямилась девочка.

— Боюсь, что это не тот случай! — твердо подвела черту под ненужным спором Элизабет. — Отправляйся-ка спать. Я устала…

Как видно, доводы рассудка не подействовали. Юная баронесса таки сбежала от своего неусыпного цербера.

И, судя по всему, не собирается возвращаться в родной фатерланд подобру-поздорову.

Это сразу же поняла мисс МакДугал, как только увидела кузину Регентруду, выходящую из терминала международного аэропорта Бенито-Хуарес мексиканской столицы.

Куда только делась ее скованность, угловатость. Гордо расправленные плечи, вызывающе выставленные вперед крепенькие грудки, лениво-развязная походочка “от бедра”. Вот, мол, я какая. Кто хочет померяться со мною силами?

— Ну и что прикажешь мне с тобой делать?

— Что хочешь! Но к тетке не поеду ни за какие коврижки!

Упрямый кивок. Непослушная челка падает на лучащийся лукавством серый глаз.

— Как у тебя с документами?

— Все о'кей! — Строптивица самодовольно машет перед носом кузины пачкой бумаг. — И деньги на карманные расходы тоже имеются!

Из нагрудного кармана гордо извлекается пластиковая карточка “VISA”.

— Целых десять тысяч марок!

— Ого! — удивилась Бетси. — Откуда такое богатство?

— Теткины подарки! На Рождество, на дни рождения…

— Вот видишь! Германгильда тебя балует, а ты ей заплатила черной неблагодарностью. Ладно, ладно, молчу! — поспешила закрыть тему англичанка. — Хорошо! Оставляю тебя при себе!..

Девушка взвизгнула и повисла на шее Элизабет, едва не сбив кузину с ног.

— Но только слушаться меня во всем! Беспрекословно! Слышишь? Не дай бог чего, и прощай Мексика, здравствуй, родимый фатерланд! Договорились?

Юная немочка быстро и часто закивала. Само воплощенное послушание.

— Германгильду я предупрежу! А то еще чего доброго весь Интерпол на уши поставит!

Еще один счастливый визг-сирена.

“Да! Как бы мне не наплакаться из-за этой моей мягкотелости! Пожалела сиротку. А кто пожалеет меня?”

Адам задумчиво подошел к панорамному окну гостиничного номера, слегка зашторенному легкими лимонными портьерами.

Вечерний Мехико напоминал красочную елочную игрушку. Потоки ярких огней машин вливались в центральную магистраль города. Призрачно мерцали далекие рекламы. Холодным ровным светом выделялись на фоне праздничного великолепия высокие строгие административные здания.

“Это ж надо, — удивленно подумал Адам. — Всю жизнь увлекаться древней историей этой страны и ни разу здесь не побывать”.

— Да, неплохо, — глухо бубнил за его спиной распаковывающий чемоданы Фриц, — отель что надо. Интересно, какой у них здесь ресторан?

Адам обернулся.

Разбирающий багаж Фриц был колоритен. Двухметровый добродушный толстяк пыхтел как паровоз, склонившись над чемоданами. Из-под выбившейся сзади рубашки светилась полоска голой спины.

“Эх”, — Адам мысленно вздохнул.

Фриц Думкопф, его верный помощник, хорош был во всем, кроме одного: он постоянно пребывал в некоторой рассеянности, что иногда создавало Адаму маленькие проблемы. Но это, к счастью, был единственный недостаток Фрица.

Снова подойдя к окну, Адам достал из кармана кожаного пиджака тонкую ментоловую сигарету и меланхолично ее раскурил.

— А кто такой этот Марко Поло, в честь которого названа наша гостиница? — спросил Фриц, нещадно терзая застежку большого клетчатого чемодана.

— Знаменитый путешественник, — коротко бросил Адам, желая быстрее отвязаться от любопытного парня.

— Что, типа Колумба?

— Ага, — Адам поморщился, — типа Колумба.

Адам фон Крюгер, известный авантюрист в хорошем смысле слова и охотник за редкими артефактами, был из той породы людей, которых обычно называют маньяками своей профессии. Да, он был самым настоящим маньяком, когда дело касалось древностей и в особенности древностей, относящихся к истории ацтеков, которой увлекался с младых ногтей.