Парадокс любви - читать онлайн книгу. Автор: Паскаль Брюкнер cтр.№ 18

Тогда начинается цикл, в котором мы живем и сейчас. В самом деле, в последние три-четыре века в Европе наблюдается ряд исторических разрывов: гражданский брак отделили от церковного, перейдя от таинства к контракту. Разграничили брак и совместную жизнь пары, что привело к легитимации законодательной властью сожительства начиная с 1970-х годов. Наконец, союз сам по себе стал проблематичным вследствие изобретения всевозможных альтернативных формул (в частности, PACS [40] в 1999 году): они гарантируют передачу имущества одного из партнеров другому, а также облегчают распадение пары — расторгнуть союз можно в одностороннем порядке, направив заказное письмо в канцелярию суда малой инстанции. (PACS на свой лад реабилитирует развод по обоюдному желанию.) Отныне различные способы оформления любовных отношений конкурируют между собой, способствуя снижению количества заключаемых браков (но не снижению рождаемости, возрастающей интенсивнее, чем когда-либо, по крайней мере во Франции): в 1970 году было отпраздновано 400 000 свадеб, в 2008-м — только 273 000, то есть на 30 % меньше. Вместе с тем в 1970 году на 100 браков приходилось 12 разводов, а в 2006-м — 42 [41] .

Итак, в некоторых странах Западной Европы отпала необходимость в браке, поскольку умножилось число альтернативных форм союза и супружество перестало быть каноническим способом скрепления любовных уз. Заметна тенденция к размыванию границ между положением холостяка (незамужней) и женатого (замужней) в силу нашего стремления пользоваться преимуществами обоих состояний. Сегодня есть возможность попробовать себя в совместной жизни во время уик-энда или отпуска, форма таких отношений — любительский экспромт: заимствуя понемногу из каждой модели союза, не приходится претерпевать тягот какой-либо одной из них. Вместо венца и вериг супружества — нечто вроде легкого пальто, которое при желании нетрудно сменить, вступая в очередной подвернувшийся альянс. Чета постепенно избавляется от трех принципов, лежавших в основе классического союза: публичности, стабильности, торжественности. Вернее, желательны и эти три качества, и их противоположность, признание без вытекающих из него последствий, обещаний верности и беззастенчивости в реальной жизни.

Нам знакома старая песня, повторяемая известными авторами: страсти якобы уже нет, ее уничтожили эмансипация женщин, потребительский гедонизм, который делает мир «текучим» (Зигмунт Бауман) и разрушает самые прочные, святые узы [42] . Можно высказать гипотезу прямо противоположную: мы живем в гиперсентиментальную эпоху, а союзы распадаются сегодня из-за того, что они подчинены юрисдикции жестокого, беспощадного божества — Любви. Их убивают не только прихоть или эгоизм, но именно поиск неизменной страсти, цементирующей отношения, безрассудная непреклонность любовников или супругов, не желающих идти на компромисс: или сгорать, или бежать — и никаких полумер.

Сторонники концепции брака по любви, от Энгельса до теоретиков XX века (Бертран Рассел, Леон Блюм), видели в нем избавление от двух бед: адюльтера и проституции. Совмещая свободу и влечение, он должен был, вкупе с социальной революцией, изменить лик человечества. Среди защитников восхитительного чувства выделяются два имени: Дени де Ружмон и Андре Бретон. С одной стороны, выдающийся швейцарский историк, еще в 1938 году замеченный Сартром, становится неутомимым адвокатом верности, не допуская употребления слова «брак» во множественном числе. Он с отвращением цитирует фразу молодой техасской миллиардерши, которая накануне свадьбы заявила журналистам: «Как чудесно в первый раз выходить замуж» [43] (через год она развелась). Для Дени де Ружмона брачное обязательство требует чего-то иного, нежели «прекрасная лихорадка»: всецелой сопричастности, предполагающей, что у будущих супругов хватит хладнокровия выдержать испытание временем. С другой стороны, глава сюрреализма Андре Бретон в 1937 году отстаивает безумную любовь, «великий полет супружества <…>, несущий самые большие надежды, воплотившиеся в искусстве за двадцать веков», и призывает людей «освободиться в любви от всех чуждых ей забот, от всех страхов и сомнений». Эта великолепная защитительная речь, которая завершается знаменитым обращением к дочери Об, родившейся в 1935 году: «Я желаю вам быть безумно любимой», сочетается с поразительным консерватизмом в плане нравов, особенно в отношении непостоянства и гомосексуализма. Бретон выдает здесь удивительный анализ неверности:

Если выбор был действительно свободным, для того, кто совершил этот выбор, не может встать вопрос о том, чтобы оспорить его под каким-либо предлогом. Именно отсюда, а не откуда-то еще происходит чувство вины. Я отклоняю такое оправдание, как привычка, усталость друг от друга. Взаимная любовь, как я ее себе представляю, — это зеркальное устройство: под каким бы углом зрения ни смотрел я на то, что мне незнакомо, в нем отразится точный образ любимой, каждый раз все более удивляя предвидением моего желания, все более наполняясь сиянием жизни [44] .