Князь из десантуры - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Максютов cтр.№ 97

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Князь из десантуры | Автор книги - Тимур Максютов

Cтраница 97
читать онлайн книги бесплатно

Пусть же резвятся жеребята на изумрудных полях Булгара; пусть растут хлеба в земле урусов; пусть сарашам сопутствует удача в охоте; пусть девушки черемисов танцуют вокруг ночного костра, а башкирские кураи поют о счастье и любви.

Мы же заканчиваем своё сказание, славя имя Пророка (мир ему). И если в нашем дастане оказалось лжи хотя бы с маковое зёрнышко – пусть мы больше никогда не увидим, как встаёт рассвет над великой рекой Идель и исчезает морок утренней дымки…


Исчезнувшие страницы

из записей штабс-капитана Ярилова А. К.

…прощаясь, Антон Иванович сказал:

– На этом, голубчик, позвольте мне считать свою миссию исполненной. Я подаю в отставку. Передаю командование Петру Николаевичу Врангелю.

Признаться, я растерялся.

– Ваше превосходительство, но как же… Сейчас, когда всё так неоднозначно, красные взяли Ростов-на-Дону – разве можете вы покинуть свой пост?

Генерал грустно улыбнулся, собрав морщинки у глаз – словно ручьи, впадающие в озёра печали.

– Эта Россия обречена. Я понял сие давно, но долг не позволял мне опустить руки. Тем более что призван был обеспечить исполнение вашей миссии. А если у отца Василия выйдет задуманное, то будет совсем другая Россия, другой мир. И в том мире всё будет иным. Даже если появится в нём младенец Антоша Деникин – он будет совсем нездешним человеком, не мной. Признаюсь, я даже испытываю неловкость и бессилие, думая о парадоксах временных изменений.

Я не стал говорить, что неоднократно думал о том же. И перестал, боясь доломать мозг.

Поход на запад от Ростова в памяти моей остался обрывками, огненными вспышками взрывов в ночи – наверное, тем самым моё подсознание щадило меня, избавляя от подробностей. Непрерывные стычки, штыковые атаки; какой-то закрывший меня от сабельного удара казак, заливший своей горячей кровью моё лицо… Красные не обратили особого внимания на наш рейд – кроме состава экспедиции, в небольшом отряде были всего лишь три казачьи сотни и двести штыков юнкерского батальона.

Когда мы вышли в намеченное тибетским монахом место, от батальона осталось едва сто моих мальчишек – безусых, юных стариков с навечно мёртвыми глазами. Казаки же полегли все.

На кургане стоял каменный болван. Тибетец заставил меня быть возле статуи, мазал меня какими-то гнусными притирками. Потом разложил вокруг свои плошки с порошками, завыл слова ритуала и начал поджигать посудины с разноцветными дымами. Моя татуировка на груди будто раскалилось, и в какой-то миг показалось, что нарисованная змея шевелится. Мне стало неловко, и даже, пожалуй, жутко – я покинул холм и пошёл к батальону. Мы лежали редкой цепью вокруг холма и скупо отстреливались – патронов оставалось в обрез, а экспедиционный запас трогать было запрещено.

Красные обложили нас плотно. Пулемёты не давали поднять головы; мои мальчики умирали тихо, будто засыпающие младенцы. Регулярно бухали пролетарские трёхдюймовки, но их наводчики были то ли пьяными, то ли неумелыми – шрапнель лопалась ватными облачками где-то в стороне, не принося вреда.

Когда отбили очередную атаку и пересчитали патроны, выяснилось, что осталось по две обоймы на брата.

Пригибаясь, я взбежал на холм и схватил тибетца за грудки. Кажется, я не сдерживал ругательств.

– Ну ты, косоглазый, – кричал я, – у нас боеприпасов на две минуты боя! Сколько ещё ждать?!

Монах выглядел страшно – с перемазанным оранжевой пылью лицом, с нездешными белыми глазами без зрачков… Я отшатнулся от неожиданности.

Тибетец протянул руку и прохрипел:

– Пятьдесят есть, надо ещё двадцать.

Чего двадцать?! Минут? Часов?

Двадцать смертей. Чтобы открылся новый портал, нужны ещё двадцать душ целомудренных юношей. Это потом он будет открываться всего лишь по велению солнечной кобры, а иногда – сам по себе.

Кошмар этих слов не сразу дошёл до меня. Выходит, мой батальон должен был весь умереть здесь, чтобы пробить поганую дыру во времени.

– Да чтоб ты сдох, нехристь! – кричал я. – Немедленно увожу юнкеров отсюда, и будьте вы прокляты! Путешествуют они во времени, дрянь. Туристы, вашу рвать!

Отец Василий увещевал меня, говоря что-то правильное про необходимость малых жертв ради спасения миллионов жизней будущей счастливой России, но я не слушал.

– Малых?! Ты, батюшка, детей рожал? Ночами не спал, когда болеют, сказки им рассказывал? Да всё ваше сраное человечество не стоит жизни одного моего юнкера! Они… Они Блока наизусть читают, акварелью рисуют – а вы их, как расходный материал? Нельзя убивать одних детей ради счастливой жизни других детей; их надо растить, учить и любить – всех, независимо от времени рождения. Будьте вы прокляты!

Я выхватил наган и выстрелил в фигуру идола: пуля выбила бесполезную искру, по камню пробежала волна сиреневого огня… Тибетец что-то заверещал про сбой настроек перехода, но я не стал слушать, оттолкнул отца Василия, бросился вниз – там цепи большевиков уже подходили, а мои мальчики не могли стрелять – было нечем.

На бегу прокричал:

– Примкнуть штыки!

И начал выдирать шашку из ножен.

Настал смертный час: мы бились молча, и даже умирающие падали, сжав зубы. Я был комком ярости, рубил и рубил, залитый чужой кровью; красные не выдержали натиска, побежали. Шестнадцатилетний сопляк из второй роты умирал на моих руках; в последний миг он распахнул невозможно синие глаза и попросил:

– А нет ли конфетки у вас, ваше благородие? Сладкого хочется до смерти.

Он забился в агонии, потом затих. И в этот миг из абсолютно чистого неба ударили молнии; они плясали дикий огненный танец и били, били в каменного истукана; на его месте вспыхнула ослепительно-голубая арка, я увидел черные силуэты уходящих в синее пламя миссионеров во главе с отцом Василием…

Потом из арки вырвался жеребец необычайной золотой масти; мотая головой, умчался и исчез в дыму подожжённой артиллерией степи.

Я закрыл глаза сопляка-сладкоежки. Уронил окровавленную шашку в короткую, с девичью ресницу, весеннюю траву.

И пошёл на восток…

* * *

На берегу реки, последней перед рубежами Добришевского княжества, шумел торговый городок. Здесь продали часть трофеев – доспехов и коней, вырученные монеты присоединили к золоту и серебру, взятому в разграбленном монгольском лагере. И тогда уже поделили богатый хабар на всех, по извечному обычаю: две пятых – князю, пятую часть – воеводам, остальное – среди всех воинов. Князь Дмитрий особо проследил, чтобы не забыли семьи погибших.

Воеводы Анри и Хорь, бек кыпчаков Азамат убавили в строгости, разрешили своим дружинникам хмельное: здесь друзьям предстояло расставание, которое надобно было отметить, как испокон повелось у мужчин – чаркой старого мёда, пиалой кумыса или берестяной кружкой клюквенной браги, уж кому как привычнее.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению