Князь из десантуры - читать онлайн книгу. Автор: Тимур Максютов cтр.№ 37

И кивнул на внушительную кучу мехов и небольшой ларец – видимо, с серебром.

– Привёл я и часть своих людей, конных и оружных. Надо будет – всех бродников подниму, со всех деревень. Десять сотен наберётся. Слышал я, что ты идёшь воевать Киев. Мы все тропы и броды знаем в степи, покажем дорогу. Поможем и толмачами, и лазутчиками.

Субэдей усмехнулся. Сколько таких посольств с богатыми подарками и выражением покорности он перевидал на своём веку! Умные чувствуют силу и любят быть на стороне победителей. Лучше быть в войске великого Чингисхана, чем лежать с пробитой головой в степи или гореть в обречённых городах.

Монгольский военачальник подставил руку – слуга с поклоном поднёс китайскую нефритовую чашу, наполненную кумысом. Субэдей сделал глоток, протянул Плоскине. Тот принял двумя руками, допил. Перевернул – лишь две белые капли упали на землю.

Темнику понравилось знание бродником степных обычаев. Пригласил гостя в свой шатёр. Пока рабы, тихо перешёптываясь, накрывали низкий деревянный стол, завёл степенный разговор: поинтересовался, здоров ли скот у ватамана, хорошим ли был приплод…

Плоскиня отвечал вежливо и толково. Разомлевший от кумыса Субэдей под конец беседы спросил:

– Какую награду хочешь за свою покорность, бек?

Дядька опустил голову в поклоне, проговорил:

– Нет лучшей награды, чем скакать вслед за твоим конём, Субэдей-багатур. И служить тебе своей вострой саблей.

Темник расхохотался, хлопнул атамана по плечу. Заметил:

– Хитрец. Ох, и хитрец. Ну, а всё-таки?

– Только то, что положено твоему воину, и не более того, – твёрдо сказал Плоскиня, – честную долю в добыче. И ещё. Вели своему войску, если кому встретится беглый бродник по имени Хорь – отдать мне его живым. Должок за ним давний.

Субэдей кивнул и велел рабам нести баранину.

* * *

Дмитрий и Анри с ног сбились, разыскивая Хоря. Побратим как вышел «до ветру», так будто его этим ветром и унесло. Не нашёлся ни в многочисленных избах княжеского подворья, ни в ближайших кабаках. Даже в дом к весёлым девкам друзья вломились со скандалом – и там бродника не было.

Боярин Сморода пробурчал:

– Да небось дружков-разбойников встретил и загулял с ними. В Киеве лихого люда хватает. Ловим их, батогами бьём, в острог сажаем – всё равно плодятся, что твои мухи.

– Не мог он без предупреждения уйти, – убеждённо сказал Дмитрий, – боюсь, как бы беды какой с ним не случилось.

Сморода прищурился:

– Я вот думаю, не тот ли он Хорь, что в Диком Поле грабежом караванов промышлял? Соратник вора Плоскини? За обоих награда назначена. А, толмач?

Дмитрий честно посмотрел боярину в глаза:

– Не, это не наш. Наш ближним багатуром у бека Чатыйского куреня служил.

Иван Сморода ухмыльнулся:

– Ну-ну. Я сотским велю вашего друга разыскать и представить. А вас другое дело ждёт, пойдём.

В горнице побратимов ждал сюрприз: Мстислав Романович велел посла магистра тамплиеров и его толмача одарить богатыми одеждами.

– Вот, облачайтесь. А то пообносились в странствиях, – заметил боярин, – а завтра княжеский совет, вы приглашены. Негоже гостям великого князя оборванцами ходить.

Анри деликатно отказался от драгоценных мехов, заметив, что в ордене не принята роскошь. Зато порадовался большому куску льняной ткани, попросив Смороду сшить из него новый белый плащ и накидку-сюрко. Боярин кликнул портного и повернулся к Ярилову:

– Ну, а уж тебе точно надо переодеться. Твоими пятнистыми портами и полосатой рубахой только девок до икоты пугать. И вот ещё кошель серебра, на снаряжение. На Подоле себе купи хороший меч, либо саблю, коли тебе она привычнее. И кольчугу.

Побратимы горячо благодарили за подарки, а Сморода важно заметил:

– Это лишь малая толика от княжеских милостей. Времени не теряйте, чтобы к утру всё было в порядке.

Дмитрий и Анри ещё долго дивились княжеской щедрости, не могли взять в толк, чем она вызвана.

Не понимали, наивные: завтра важный день. Мстиславу Романовичу будет полезно другим князьям невзначай показать, что у него есть поддержка ордена тамплиеров, которые, как всем известно, близки к римскому Святому Престолу. Хоть и чужая церковь, но всё равно – почётно. Да и история о скором обретении Киевом чудесной иконы, написанной рукой самого апостола Луки, должна произвести впечатление. Значит, иноземный гость и его толмач обязаны выглядеть достойно, а не словно калики перехожие.

– Для начала, конечно, в баньку. Ну, и потом брадобрей вами займётся.

Ярило обрадовался, а Анри тихо спросил, что такое «ban’ca», и не является ли она каким-то языческим обрядом, способным повредить репутации рыцаря-тамплиера.

– Увидишь, – рассмеялся Дмитрий.

* * *

Франк сидел на лавке и наотрез отказывался снимать нижнюю рубаху и штаны из тёмной грубой шерсти.

– Не понимаю, брат Ярило, зачем это, – растерянно говорил тамплиер, – устав ордена запрещает нам раздеваться даже для сна, чтобы всегда быть готовым по первому зову трубы вскочить в седло. В последний раз я оголялся полностью, когда при штурме Дамиетты, что в Египте, коварные сарацины облили меня горящей смолой. Я катался под крепостной стеной, крича молитвы, и смог сбить пламя, но лишился сгоревшей одежды. И мне стало так непривычно и стыдно, что я даже подумал – лучше уж сгореть, чем такое бесчестье! Разве нельзя помыться в этой вашей «баньке» прямо в рубахе?

Но Дмитрий был непреклонен. Рыцарь зажмурился, чтобы не видеть своей ужасающей наготы, и позволил втолкнуть себя в наполненное жарким туманом помещение с крохотным окошком в ладонь, затянутым бычьим пузырём. Постепенно франк привык и даже согласился лечь на полок. Но когда русич, вооружившись двумя дубовыми вениками, начал хлестать побратима по спине, чуть не случилась трагедия.

– Никогда! – вопил тамплиер, раздувая ноздри и бешено вращая глазами, словно бык, утыканный бандерильями. – Никогда шевалье из древнего рода де ля Тур не подвергались избиению палками, будто простолюдины! Если я по неизвестной мне причине заслужил казни, то извольте использовать благородный клинок и отрубить мне голову, но не унижайте поркой!

Дмитрий едва успокоил франка, объяснив ему, что это такой почётный русский обычай, посвящение в витязи.

– Вот у вас король бьёт мечом по плечу, а у нас – побратим вениками по спине. Это – большая честь, и очищение тела и души.

* * *

Разомлевшие, сидели в предбаннике и пили ледяной квас. Нежно-розовый франк благодарил:

– Такого наслаждения я не испытывал никогда в жизни, брат Дмитрий. Это даже слаще, чем близость с девой!

– Ой ли? – усомнился русич.

– Моей первой и последней женщиной была толстая кухарка из отцовского замка, которая к тому же глупо хихикала, – грустно заметил де ля Тур, – а так как я – третий сын в семье, то выбор у меня был невелик – идти в попы либо в рыцари духовного ордена. Устав же наш суров и не одобряет даже простую беседу с дочерьми Евы.