Инспектор мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Моррелл cтр.№ 5

Цветное пятно становилось все ярче и заметнее. Сквозь толпу уверенно шел привлекательный светловолосый молодой человек в офицерском мундире с блестящими латунными пуговицами. Гордая осанка придавала ему бравый и решительный вид, но лицо оставалось задумчивым, а в умных внимательных глазах затаилась боль, о причинах которой нетрудно было догадаться. Раненая правая рука молодого офицера висела на перевязи, так что сохранять армейскую выправку ему, вероятно, стоило немалого труда. Сопровождала его прелестная девушка со своими родителями.

Особым гостем являлся полковник Энтони Траск, о чьих подвигах в Крымской войне шумел весь Лондон. Во время осады Севастополя этот храбрый офицер собственноручно отправил в мир иной не меньше тридцати вражеских солдат. Когда у него закончились патроны, полковник Траск со штыком наперевес повел своих людей в победоносную атаку по залитому кровью склону. Он вселил уверенность в уставших бойцов, отразив с полдюжины контратак противника. Мало того, он еще и спас жизнь попавшему в окружение герцогу Кембриджскому, кузену самой королевы.

По возвращении героя в Лондон королева Виктория произвела его в рыцари. Как сообщила «Таймс», когда ее величество назвала Траска «сэр» в соответствии с новым титулом, полковник попросил по-прежнему обращаться к нему по воинскому званию: «В знак уважения к храбрым солдатам, бок о бок с которыми я сражался, и в особенности к тем, кто погиб на этой проклятой войне». Королева побледнела, услышав вульгарное словцо, и Траск поспешно добавил: «Простите мой грубый язык, ваше величество. Эта привычка осталась у меня со времен строительства железной дороги». Следует сказать, что Траск не только строил железную дорогу, но и владел ею вместе с отцом, сколотив немалое состояние. Богатый, привлекательный, храбрый – поговаривали, что все молодые аристократы Лондона люто ненавидят его за очевидную безупречность.

Под торжественные звуки гимна полковник со своими спутниками прошел к переднему ряду. Агнес отперла дверцу кабинки, и молодой офицер помог прекрасной девушке и ее родителям занять место на скамье.

Орган грянул заключительный аккорд, и церковь Святого Иакова погрузилась в благоговейную тишину.

Преподобный Сэмюэл Хардести широко улыбнулся:

– Я счастлив приветствовать всех собравшихся, и в особенности – полковника Траска, чей героизм так воодушевляет нас.

Многие прихожане вскинули было руки, чтобы зааплодировать, но вспомнили, где находятся, и сдержали порыв.

Викарий перевел взгляд влево, на леди Косгроув:

– Всякий раз, когда на плечи ложится тяжкий груз скорби, вспомним о том, что приходится выносить нашим храбрым солдатам. Если у них хватает сил держаться, хватит и у нас.

Леди Косгроув, скрытая за шторами, сохраняла прежнюю коленопреклоненную позу, упираясь лбом в перила.

– И нет таких испытаний, посланных Богом, какие мы не в силах вынести. Воистину, если Господь на нашей стороне…

Еще один алый проблеск остановил речь викария. На сей раз его отвлек не мундир полковника Траска, а небольшая лужица на полу перед скамьей леди Косгроув. Заметив заминку священника, прихожане встревоженно зашептались.

– Итак, если Господь на нашей стороне…

Алая жидкость перед кабинкой леди Косгроув растекалась все шире. «Может быть, ее светлость что-то пролила? – гадал викарий. – Принесла с собой флакончик с лекарством и нечаянно уронила?»

Внезапно леди Косгроув шевельнулась. Прикрытое вуалью лицо обратилось кверху, а тело начало медленно сползать вниз.

– Господи! – воскликнул викарий.

Голова леди Косгроув запрокинулась еще больше, и теперь священник видел ее рот, который раскрывался все шире и глубже. Но – помилуй нас, Боже, – принадлежал он не леди Косгроув, ибо не бывает на свете столь огромных и кроваво-красных ртов.

Горло пожилой леди перерезали от уха до уха. Закрытое вуалью лицо непостижимым образом по-прежнему глядело в потолок, в то время как тело почти опустилось на пол.

– Нет!

Викарий отшатнулся прочь от алтарной ограды, в ужасе таращась на алую лужицу, с каждой секундой увеличивающуюся в размерах.

Зияющая рана на горле леди Косгроув раскрывалась все шире, а голова клонилась все дальше, грозя вот-вот отделиться от шеи.

И тогда преподобный Сэмюэл Хардести завопил во все горло.

Из дневника Эмили Де Квинси

К утру сильный ветер очистил небо от ночного тумана. Но улыбка лорда Палмерстона затмевала даже солнце, когда он вышел поприветствовать нас, почти не скрывая надежды, что эта встреча станет последней.

Радуясь избавлению от неудобных гостей, один из самых влиятельных политиков Британии от всей души пожал нам руки на пороге своего особняка. Несмотря на войну и кризис, повлекший падение правительства, голос лорда Палмерстона был полон воодушевления:

– Насущные государственные дела не позволяют мне дождаться вашего возвращения из церкви. – Глаза его сияли меж каштановыми бакенбардами. – Но уверяю вас, багаж уже будет собран, и мой экипаж доставит вас на вокзал.

После успеха в декабрьском расследовании лорд Палмерстон сам предложил нам с отцом остановиться в своем особняке, пока мы не придем в себя. В наше распоряжение были отданы комнаты прислуги на верхнем этаже. Хозяин дома оказал ту же любезность инспектору Райану, подчеркнув, что тот может пользоваться его гостеприимством, пока не оправится от ран. Но никто из нас и в мыслях не держал, что мотивы его светлости хотя бы отчасти бескорыстны. Бывший военный секретарь и министр иностранных дел сейчас возглавлял министерство дел внутренних и заведовал почти всем, что происходило на территории Англии, в особенности вопросами, касающимися национальной безопасности и полиции.

Я чувствовала его беспокойство: во время тех печальных событий мы могли узнать нечто компрометирующее. Довольно часто он задавал невинные на первый взгляд вопросы, ответы на которые могли показать степень нашей осведомленности.

Однако наши слова ничего не проясняли, и после семи недель бесплодных тревог по поводу собственного положения нельзя винить лорда Палмерстона за вежливое, но настойчивое стремление распрощаться с нами. Я даже удивлена, что он терпел нас так долго. Вернее, терпел отца, который беспрерывно бродил по комнатам, пытаясь справиться с пристрастием к лаудануму, что несказанно действовало на нервы его светлости.

Несколько ночей назад, когда колокол церкви Святого Иакова пробил три, я спустилась в банкетный зал, чтобы забрать отца. Он прохаживался там, и эхо шагов разносилось по всему спящему дому. Замешкавшись у приоткрытой двери, я сквозь щель увидела напротив отца лорда Палмерстона, в халате, с зажженным трехсвечным канделябром в руке, и, не решаясь прервать их беседу, вынуждена была подслушивать.

– Господь милосердный, неужели опиум не усыпляет вас? – раздраженно говорил его светлость.

– Напротив. Согласно браунизму…