Звероликий - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Чернецов, Владимир Лещенко cтр.№ 23

Таркун Дерилл, санитар (а по совместительству и ночной сторож) морга Второй Сераписской городской больницы, сидел в своем обиталище и, по обыкновению, гневался на весь мир.

И было отчего обижаться.

Имелся у него за морем, в Мавретании, дом и не бог весть какой, но все же приличный кусок земли и сад. Жил Таркун пусть и не роскошно, но в достатке. И думал, что так и проживет свой век и успокоится на том же кладбище, что его отец, дед, прадед…

Не тут‑то было!

Вначале какие‑то идиоты, которых он искренне считал своими вождями, захотели отделиться от Империи – как будто и так было плохо! Объявили о создании Независимой Республики Мавретании.

Императорское правительство в Александрии сперва не восприняло все это всерьез. Потом удивилось и рассердилось.

Затем треклятые имперцы вздумали затеять войну с идиотами‑вождями, но вместо того чтобы этих идиотов переловить и вздернуть, амнистировали их.

Те, ясное дело, опять взялись за старое. После правители Александрии на деле доказали истинность слов идиотов‑вождей, что Империя сгнила до печенок. А именно: вывели войска из почти всей Северной Африки, сказав, что предоставляют неразумных смутьянов их собственной судьбе и воле их болванов‑вождей. И наконец вожди доказали, что они и в самом деле дураки и мерзавцы, не поделив власть и из‑за этого развязав войны друг с другом.

А в итоге мирный земледелец Таркун Дерилл вместе со своим семейством должен был искать убежища в этой самой Империи и браться за любую работу, чтобы заработать на кусок хлеба для себя, своей больной жены и своих невесток с внуками. Потому как в семье он единственный взрослый мужчина. Три его сына погибли во всех этих войнах. Один – сражаясь против Империи, второй – за нее, а третий – пытаясь воспрепятствовать бандитам забрать последнего вола…

Но Великий Нгаа милостив – позволил добраться на старой паровой калоше до Сераписа, получить статус беженца (помог запасливо сохраненный в тайнике паспорт подданного Pax Rоmanum) и даже какую‑то пенсию. Глядишь, доживет свой век спокойно, с родными.

Он поселился здесь же, в морге, в чуланчике. Поставил списанную больничную койку, пару самодельных табуреток. Варил себе еду на газовом рожке, которым каморка и освещалась.

Иногда к нему приходил больничный сторож Гай Юлий – одноногий ветеран самой первой из Мавретанских войн, и они играли в нарды и шашки да вспоминали края, обоим им памятные.

Размышления санитара прервал дребезжащий звук дверного колокольчика.

– Ну, кто там? – осведомился Таркун, по въевшейся еще на родине привычке пододвигая на всякий случай топор.

– Открывай!

Это был его знакомый, британец Гавейн, водитель больничной «труповозки».

– Привез тебе, старый африканский перец, нового постояльца.

– Кого ж на этот раз? – справился санитар, бряцая ключами и отпирая дверь последнего пристанища для очередного несчастного.

– Да так, пьяница какой‑то. Вывалился из окна после десятой бутылки пива, и башка вдребезги.

– Это не так плохо, – пробурчал мавр.

По крайней мере, покойник свежий, вонять не будет, тем более что со льдом проблемы – единственный больничный холодильный агрегат, допотопная «Скандия», еле‑еле справляется, а на новую отцы города денег не дают. Вот пару недель назад привезли сразу трех давних утопленников – так хоть из морга беги, под деревом ночуй.

– Давай неси!

И шофер вместе с мортусом поволокли накрытые ветхой простыней носилки в глубь полутемных переходов бывшего храма Плутона.

Положив бедолагу в цинковый ящик, Таркун вывалил туда полведра льда и накрыл сверху парой старых телогреек, чтобы лед не таял слишком быстро.

Потом дал водиле расписаться в книге приема‑выдачи покойников. С тех пор как в мертвецкой с полгода назад обнаружились непонятно как оказавшиеся тут неучтенные мертвяки, с отчетностью у них стало строго.

– Может, хлебнем за упокой души мертвецов честных?! – осведомился водитель. – Мне все равно телегу в гараж ставить, так что можно…

– Хлебнем, отчего ж нет, – пожал плечами Таркун.

Они разлили по больничным мензуркам разведенный водой спирт, выпили не чокаясь.

– Закусить есть чем? О, рыбка! Это хорошо! А то тут ходят слухи, будто ты тут из мертвецов ветчину делаешь! Ладно, пока…

Оставшись один, санитар махнул рукой на дурацкую шутку британца (своеобразный, конечно, юмор у жителей островов) и отправился спать.

Посреди ночи его разбудил грохот: опрокинулась цинковая ванна.

Вслед за тем послышался плеск воды и странный перестук льда. Словно кто‑то помешивал соломинкой коктейль в бокале.

– Великий Нгаа, бог моих предков, оборони от видений! – забормотал сторож.

К нему вернулись уже вроде отпустившие кошмары – оживающие мертвецы. Такое бывало с Таркуном в первые месяцы, как устроился сюда на работу. Наслушался баек пустомели Гая Юлия о том, что в подвалах древнего храма водится всякая мерзость. Все‑таки владения бога подземного царства, хоть и давно уже оскверненные. И пошло‑поехало… Что ни ночь, так и начинали мерещиться хороводы мертвецов. Еле тогда вылечился у местного знахаря, пошли Нгаа долгие годы Луцию Веру.

Промелькнула надежда, может, кто‑то из нажравшихся дармовой спиртяги больничных санитаров забрел случайно в его заведение и теперь блуждает среди мертвых тел, не понимая, куда попал. Ну, и наткнулся на ванну в темноте.

Но дверь была заперта изнутри на железный засов, и на окнах решетки в палец толщиной.

– Изида и Митра, пронеси, нелегкая!!! Светлые боги, защитите! – взмолился старый Дерилл.

Минут пять он напряженно сидел, сжимая верный топор.

Прислушался – нечистая сила, видать, угомонилась. Если только ему не померещилось.

Что это он, в самом деле? Да тот, кого вчера привезли, сейчас, скорее всего, тихо и мирно лежит себе в холодной воде, чтоб не протух.

Пробормотав молитву всем богам, которых вспомнил, старый грешник выглянул из чуланчика.

В цинковом корыте было пусто.

Лишь мутноватая вода с ледышками.

А от емкости по вытертым каменным плитам пола шла почти высохшая цепочка следов.

Мокрых следов босых ног.

Таркун поглядел на зарешеченное окошко, за которым занимался рассвет.

Сомнений не было – какой‑то идиот вздумал над ним пошутить.

Санитар бы простил неразумному его выходку, но, во‑первых, был похищен подотчетный покойник, чье исчезновение придется как‑то объяснять, во‑вторых, имело место бессовестное издевательство над телом усопшего, каким бы никчемным человечишкой он ни был.