Прибалтика. Война без правил (1939-1945) - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Кантор cтр.№ 38

25 июля 1941 г. Верховное командование сухопутных сил (ОКХ) передало Литву ведомству А. Розенберга, а рейхскомиссаром Остланда стал обергруппенфюрер СА X. Лозе. Управлять Литвой был назначен генеральный комиссар Т. А. фон Рентельн — высший носитель немецкой гражданской власти на территории Литвы. В воззвании оккупационных властей немецкие войска были представлены как «друзья и спасители от большевистского ига», которые «несут свободу» и возвращают «человеческие условия жизни». Цена этим словам стала ясна уже в первые дни после оккупации, когда немцы приступили к введению норм «нового порядка», немедленно ликвидировав любые ростки государственной самостоятельности литовцев, начав репрессии среди интеллигенции и «неблагонадежных» в расовом и политическом отношении. Национальные литовские флаги были сняты и запрещены к использованию под угрозой штрафов или тюремного заключения. Немцы, использовав ВПЛ для «смягчения» реакции населения на приход оккупантов и для удобства проведения первых административных оккупационных мероприятий, 5 августа 1941 г. Временное правительство распустили.

Фронт литовских активистов продолжал существовать и после роспуска ВПЛ. 15 сентября ФЛА обратился к Гитлеру и главнокомандующему германскими войсками В. фон Браухичу с меморандумом, в котором указывал на свои заслуги в борьбе с советской властью:

«Меморандум Фронта литовских активистов А. Гитлеру и главнокомандующему германскими войсками В. Браухичу о положении в Литве в связи с созданием немецкой гражданской власти.

15 сентября 1941 г. Каунас

Фронт литовских активистов создался во время большевистской оккупации как военная организация, задачей которой было восстановление независимости Литвы с помощью вооруженного восстания. ФЛА для этой цели завязал контакт с немецким военным командованием. Основой сотрудничества между ФЛА и немецким военным командованием являлось то, что последнее признало главную цель ФЛА — борьбу за независимость Литвы. В присяге литовских добровольцев, которую они давали немецкому военному командованию, говорится: «Принимая добровольно на себя задание по освобождению моей родины Литвы, добровольно обязуюсь перед Богом и моей совестью выполнять это задание сознательно, не жалея своего здоровья и жизни» {312}.

После начала войны ФЛА совместно с остатками частей литовской армии начал восстание и совершил целый ряд акций, согласованных с немецким военным командованием. Руководители ФЛА считали, что в борьбе с большевизмом цели литовского и немецкого народов совпадали. В ФЛА полагали, что Германия не будет искать никакой территориальной экспансии за счет Литвы. «Вся благоприятно настроенная в отношении Германии молодежь Литвы, уважая и высоко оценивая национальный принцип, доминирующий в немецкой политике, считала и считает, что в основе национальной идеи лежит и уважение другой национальности» {313}, — этот тезис в сентябре 1941 г. мог вызвать в Берлине только снисходительную улыбку.

ФЛА, обращаясь к «Вождю Великой Германии Адольфу Гитлеру и его доблестной армии», надеялся, «что кровь молодежи Литвы, пролитая в борьбе с большевизмом», позволяет уповать на предоставление независимости {314}.

Авторы письма недоумевали, почему работа правительства, «которое, несмотря на большие трудности, выполнило ряд организационных задач, без решения которых марш немецкой армии был бы значительно затруднен», теперь остановлена. В Литву — «в область бывшего (выделено мной. — Ю. К.) независимого литовского государства» {315} — был назначен генеральный комиссар, в скором времени взявший гражданскую власть в свои руки. К этой откровенности «господина рейхскомиссара» Фронт литовских активистов оказался не готов, предпочитая по-прежнему уповать на фюрера.

«После вступления немецкой армии в Литву здесь повсюду встречала благожелательные ей литовские органы власти, а не учреждения большевиков. Части литовской армии, литовские партизаны везде, как смогли, помогали наступающей через Литву немецкой армии. Литовцы воевали вместе с Германией, а не против Германии. Но, несмотря на это, органы немецких властей рассматривают Литву как оккупированную территорию противника» {316}, — писали руководители ФЛА в Берлин, и эта их оценка положения дел была вполне реалистичной.

По сути в меморандуме ФЛА содержится анализ ситуации в оккупированной Литве, причем анализ, подтверждающий крах иллюзий в отношении нацистов как «освободителей». «Отмена частной собственности и отмена частной инициативы в области хозяйства в глазах литовцев являлись ненавистными чертами советского строя. Понятно, что как литовские крестьяне, так и горожане нетерпеливо ждали конца большевистской власти в Литве, чтобы как можно скорее опять начать творческую хозяйственную и культурную работу. Условием для такой творческой работы в глазах каждого литовца является частная собственность и свобода частной инициативы, которые могут быть раскованы настолько, насколько этого требует общественный интерес. Литовское правительство, начав свою работу, немедленно приняло все меры к тому, чтобы вернуть законным собственникам частное имущество, изъятое большевистской властью. Городские дома, предприятия, земельные наделы должны были быть возвращены тем, кому все это принадлежало до вторжения в Литву большевиков. Однако немецкие гражданские власти в Литве, остановившие работу литовского правительства, начали уничтожать все то, что было сделано для возвращения национализированного имущества законным собственникам. Имущественные отношения приводятся в такое положение, в каком они были, когда в Литве правили большевики. Мало того, указ генерального комиссара в Каунасе от 20 августа настоящего г. об уборке урожая и севе делает имущественные отношения еще более неустойчивыми, чем они были в большевистские времена (выделено мною. — Ю. К.). Хотя большевистскими актами во время национализации земля и была признана собственностью государства, но каждый, кому она была оставлена, владел ею лично. Если это и не была собственность, то все равно каждый знал, что владеет землей по праву вечного пользования. Указом генерального комиссара то вечное пользование, которое признавалось законами большевиков, делается иллюзорным. Каждый собственник земли по этому указу наталкивается на «законного управляющего», права которого неизвестны. Кроме того, целый ряд людей, у которых и большевики не считали нужным отнять землю, по этому указу лишаются ее, так как они не утверждаются законными хозяевами своей земли. Например, те, которые по какой-либо причине во время большевистской оккупации сами землю не обрабатывали, а давали ее на прокат или пенсионерам для обработки. По указу земли должны лишиться и так называемые нехозяева. Указ, правда, не говорит, кого он считает нехозяевами. Но можно предвидеть, что под нехозяином по указу будет пониматься каждый, кто кроме хозяйства занимается другой работой: такими профессиями, как, например, учитель, профессор или занимающий другие общественные должности. Большевики тоже хотели эту категорию людей лишить земли, но этого не сделали, столкнувшись с большой народной оппозицией, так как лишение земли этой категории хозяев означало не что другое, как выталкивание из деревни в основном самых сильных и образованных хозяев… Тысячи хороших хозяев, которые продержались в сельском хозяйстве в большевистские времена, хотят вытолкнуть из сельского хозяйства по совсем непонятным причинам. Имущественные отношения, которые были расстроены большевистской властью, еще больше разрушаются» {317}.