Тень мальчика - читать онлайн книгу. Автор: Карл-Йоганн Вальгрен cтр.№ 27

– А куда ты, на хер, денешься? Еще сутки – и пиздец.

– Значит, Таиланд погорел? Не поехал?

– Нет… пришлось зарабатывать бабки другим способом. Времена меняются. Раньше можно было работать в одиночку, а теперь… теперь надо входить в группу, да еще лизать жопу боссам. Язык натрешь. Я подумываю, не завязать ли вообще. Начну работать руками. Ты же знаешь, я классный строитель.

Катц вздрогнул – услышал, как на площадке остановился лифт. Йорма успокаивающе помотал головой.

– Сосед. Кстати, полицейский на пенсии. Все спокойно, Катц. Как тебе квартирка? Получил в подарок, вместе с пианино. В тюряге в Норртелье помог одному чудаку, сокамерники взяли его на анас [7] . Благодарный оказался. Пошли покажу, где ты будешь жить.

Катц взял сумку. Они прошли через кухню и оказались в большой, совершенно пустой комнате.

– Так ты все-таки хочешь распутать это дело?

Катц молча кивнул.

– Как?

– Пока не знаю.

– Ну и не надо. Потом узнаешь. А сейчас тебе надо выспаться, видок у тебя – на море и обратно.

Он нажал ногой на плинтус, и стена беззвучно съехала в сторону примерно на метр. Открылся тайник – там был уже застеленный матрас и настольная лампа.

– Первое, что сделал, когда ремонтировал, – усмехнулся Йорма. – Мало ли что. Барахло спрятать. Или кореша в бегах…

* * *

Служебный кабинет всегда представлялся ей монашеской кельей, зажатой между офисом вице-прокурора по экономическим преступлениям и кабинетом шеф-ревизора. Желто-оранжевый линолеум на полу – цвет, вошедший в моду в начале девяностых. Но вид из окна неплохой – на кунгсхольмскую церковь. Ей нравилось смотреть на маленький уютный погост. Весной он покрывался нежной зеленью, а зимой, в солнечные дни, скелеты могучих дубов отбрасывали четкие узорчатые тени на белоснежный снег и кое-как очищенные надгробья. Архивные полки у двери, папки рассортированы: дела, требующие постоянного контроля, – отдельно, проекты, требующие особого финансирования, – отдельно, все прочее – на двух полках в самом низу. Письменный стол с компьютером. На стене фотографии Лизы и Арвида, весь их жизненный путь: от грудных младенцев до сегодняшнего дня. Больше рожать она не будет, это решено.

Эва прижимала к уху телефонную трубку и все время поглядывала на стол, где лежали две стопки бумаг в пластиковых папочках. Одна – постановление суда, вынесенное двадцать восемь лет назад: направить Катца в исправительную тюрьму для несовершеннолетних. Другая – материалы следствия. Им тоже исполнилось двадцать восемь.

– И что ты думаешь делать? – перебила она Улу.

– Я уже сказал. В худшем случае найму адвоката.

– Ты же сам адвокат.

– В этом случае я заинтересованное лицо. Если ты отказываешься пойти на компромисс, дело передадут в суд. Типичная разборка о праве на воспитание, и, насколько я понимаю, твои шансы невелики. Мы предложим тебе что-нибудь типа с четверга по воскресенье. Но через неделю.

– Ты в своем уме? Рехнулся?

– В своем, в своем. Так дальше продолжаться не может. Дети нервничают. Они нестабильны.

– Может быть, но это не из-за меня… Не только из-за меня, – поправилась она на всякий случай.

– Ты оставила их в понедельник, и с тех пор от тебя ни слуху ни духу. И это только вершина айсберга. Лиза сказала, что хочет жить у меня до конца весны.

Из столовой в конце коридора донесся звон посуды и смех. Знакомые голоса. Самсон, налоговый эксперт, Еленик, следователь оперативной группы. Сколько она уже здесь работает? Двенадцать лет, если не считать перерыва на работу в прокуратуре. Дежурный прокурор… это не для нее. Она гораздо лучше соображает в цифрах, чем в убийствах и изнасилованиях. Кто-то сказал, что у нее нюх, как у трюфельной свиньи. Нарушения отчетности, отмывание денег – она и в самом деле интуитивно чувствовала непорядок.

– Это ты вбиваешь ей в голову такие мысли.

– Эрика полностью со мной согласна, особенно после всей этой истории на Пасху.

На Пасху? Она не хотела вспоминать. Это… это и в самом деле уже история.

– Эрике глубоко наплевать и на Лизу, и на Арвида. Ее, черт побери, от них тошнит.

– Она их любит.

– Не надо врать.

– Кончай, Эва, у тебя ни одного козыря. Детям у нас спокойнее, у каждого своя комната. Хорошие взаимоотношения взрослых, режим, две зарплаты. Ты обещаешь их забрать и исчезаешь, как в проруби. С тех пор как мы развелись, ты только и делаешь, что нарушаешь слово.

Неужели это правда? Неужели она предает детей, как в свое время родители предали ее? Она помнит эти годы. Могла прийти домой в полночь, тринадцати лет от роду, и никому не было до нее дела. Полусонный отец в кресле перед ящиком с джойнтом-самокруткой в руке. Если не сидит в тюрьме. Мать на игле, дрыхнет в своей комнате. Или ее вообще нет дома, на какой-нибудь пьянке. Оба хороши, она давно ничего о них не слышала, даже не знает, живы ли они. А может, и она такая же? Не буквально, конечно, внешне все в порядке, а если копнуть поглубже? Все ее бесконечные опоздания – в садик, в школу. И зачем притворяться: были случаи, когда Лиза в слезах звонила Уле, чтобы он ее забрал. И все потому, что она за работой теряла чувство времени. Нет, «отлично» за воспитание детей ей не поставишь. Даже на «четверку» не тянет.

– Ты вообще слышишь, что я говорю?

– Слышу, конечно, но Ула… пожалуйста, – выдавила она. – Обещаю, все будет, как надо. У меня здесь такая штука… я не могу ни отложить на потом, ни передать кому-то. Все, что я прошу, – неделя. Эта неделя. А потом вернемся к обычной схеме. Скажи им, я вечером позвоню.

– Сделаем так: дети живут у меня до окончания занятий. А потом посмотрим, как все обернется.

– Ула… ты не забыл, что у нас равные права? Неделю с тобой, неделю со мной.

– Только эта неделя?

– Клянусь.

Кто-то звонит по другой линии. Оскар Даниельссон, если верить дисплею. Он рисковал, позволив ей ознакомиться с делом, к которому она не имела ни малейшего отношения. И она догадывалась, что он хочет с ней переспать, хотя ей казалось это странным.

– Я предупреждаю, Эва: еще раз такое случится, нанимаю адвоката. У меня есть знакомый… кстати, он не проиграл ни одного дела такого рода.

– То есть ты мне угрожаешь?

– Это не угроза, дорогая. Это обещание.

Она выругалась, прервала разговор и нажала кнопку на второй линии. Короткие гудки: Даниельссон уже повесил трубку.

Смех в столовой оборвался. Она подошла к приоткрытой двери и закрыла ее. Ула всегда отличался полным отсутствием фантазии, поэтому был предсказуем, и это давало ей преимущество в бесконечных ссорах. Но на этот раз… такого она не ожидала.