Добрые люди - читать онлайн книгу. Автор: Артуро Перес-Реверте cтр.№ 120

– Значит, мы все решили.

Он берет бронзовый колокольчик, который также обнаруживается среди бумаг. На звон его в дверях появляется секретарь Эредиа.

– Дон Игнасио, будьте добры, отнесите этот приказ Вентуре, казначею, который выдаст этим сеньорам то, что там обозначено.

Эредиа берет бумагу, читает и смотрит на посла. Рот его кривится, словно от зубной боли.

– Тысяча пятьсот ливров, ваша светлость?

– Там указана именно эта сумма, не правда ли? Веди наших гостей за деньгами, да поторапливайся, у них срочное дело.

– Разумеется, – послушно кивает секретарь, больше не возражая.

Де Аранда поднимается с кресла и одергивает камзол. Академики следуют его примеру.

– Надеюсь, все кончится хорошо. Дон Игнасио – человек надежный, он обо всем позаботится… По возвращении в Мадрид передайте от меня привет маркизу де Оксинага, это мой старый друг. А когда опубликуете новое издание «Толкового словаря», пришлите мне экземпляр. – И Аранда подмигивает адмиралу своим косым глазом. – Думаю, я заслужил.

– Несомненно.

– Ах да, чуть не забыл… Там у меня на столе лежит отчет о неприятном инциденте, в котором несколько дней назад оказался замешан некий испанский гражданин, он в Париже проездом. Дуэль, насколько я понимаю… Я не ошибаюсь, дон Игнасио?

– Нет, ваша светлость. – Секретарь поднимает брови. – По крайней мере, так говорится в отчете.

Аранда поворачивается к академикам.

– Сеньоры, вам, случайно, ничего не известно об этом деле?

– Так, кое-что, – невозмутимо произносит адмирал.

– Кое-какие слухи до нас дошли, – подтверждает дон Эрмохенес.

– Так вот. – Правый косой глаз смотрит на дона Педро с той же проницательностью, что и левый. – Дуэль произошла с господином, носящим красную ленту, тот, видимо, серьезно пострадал… Есть отчет полиции с просьбой о том, чтобы посольство провело расследование и наказало виновного в неприятных последствиях этого дела…

– И что собирается делать ваша светлость? – хладнокровно спрашивает адмирал.

Посол несколько мгновений смотрит на него, не отвечая, словно не расслышав вопрос. Затем поднимает и роняет руки с комично-бессильным видом.

– Честно говоря, я ничего не собирался делать, поскольку дел у меня и так под завязку. Не так ли, сеньор секретарь? Например, уже очень скоро я отправлюсь в Версаль.

Он умолкает и, повернувшись к столу, что-то ищет, пока не находит нужную бумагу. С подчеркнуто равнодушным видом он пробегает бумагу глазами, затем легонько трясет ею в воздухе.

– Я собирался обсудить кое-что с вами… Впрочем… Если раньше это дело мне было безразлично и я хотел отправить бумагу в архив без дознания, после нашего разговора я ее с большим удовольствием порву… Всего доброго, господа.

Аббат Брингас громко сморкается в носовой платок, проклиная погоду и Париж. Все трое, насквозь мокрые, прячутся от дождя под арками Лувра возле прилавков с книгами, эстампами и аляповатыми картинами. Глядя, как идет дождь, они отряхивают плащи и зонт. Пахнет мокрой бумагой, заплесневелыми книгами, уличной грязью. В слабом пепельном свете, льющемся снаружи, дон Эрмохенес краем глаза посматривает на адмирала.

– Я и вообразить не мог ничего подобного, – говорит он наконец.

Словно возвращаясь откуда-то издалека, дон Педро неторопливо поворачивается к приятелю и смотрит на него, не произнося ни слова. Брингас с недоверчивым любопытством изучает содержимое своего носового платка, складывает его и убирает в карман.

– О чем это вы? – спрашивает он академиков.

Библиотекарь не отвечает, продолжая смотреть на адмирала. На его лице обозначено смутное, болезненное напряжение, которое выражает лицо человека, преданного или незаслуженно забытого.

– Вы мне про это не рассказывали, – произносит он наконец.

– Не было повода, – отвечает дон Педро.

Оба молча смотрят друг на друга, и некоторое время слышится лишь шелест дождя.

– Такое впечатление, что я пропустил что-то важное, – замечает Брингас.

Никто не рассеивает его сомнений. Внимание дона Эрмохенеса по-прежнему приковано к адмиралу.

– Мы столько времени провели вместе, – с горечью говорит библиотекарь. – И оказывается, есть вещи…

Он не заканчивает фразу, голос его дрожит от огорчения. Брингас смотрит то на одного, то на другого, и любопытство его с каждой секундой возрастает.

– Можете объяснить мне, черт бы вас подрал, о чем вы?

– Дон Эрмес только что узнал, что я масон, – говорит адмирал. – Точнее, был им некоторое время.

Аббат застывает с открытым ртом.

– Вы?!

– Давняя история. Дело было еще в юности… Мне довелось пожить в Англии. Потом я познакомился с морскими офицерами, масонами.

– Ах, вот оно, значит, как. – Брингас засовывает палец под парик и энергично скребет череп. – Я восхищаюсь вами, сеньор!

– С чего бы это? – Дон Педро равнодушно пожимает плечами. – Юношеская глупость… Дань моде, как и у всех остальных. Ничего серьезного.

– Но вас посвятили и все такое?

– Да, разумеется. Посвящение я прошел в Лондоне. Затем в Кадисе подтвердил инициацию – это было уже с друзьями из обсерватории Армады.

Брингас облизнул языком пересохшие губы, чуть ли не дрожа от возбуждения.

– Так, а потом?

– А потом ничего особенного. Я же сказал, все это было всего лишь увлечением. И со временем оно иссякло. Сейчас все уже в прошлом.

– Однако с послом эта штука подействовала, – настаивает дон Эрмохенес, который все еще страдает.

– Не может быть! – Брингас прямо-таки подскакивает от удивления. – Так вот почему он вам…

Дон Педро кивает.

– Посол – масон, это очевидно. Или был таковым. По крайней мере, к другим масонам он относится с симпатией. Я подумал, что на это и следует сделать ставку. И все получилось, как я рассчитал.

Аббат разевает рот от изумления.

– Вы хотите сказать, что все это было спланировано? И вы таким образом обработали самого герцога де Аранду?

– Ах нет, что вы, – с несвойственным ему сарказмом вмешивается дон Эрмохенес. – Просто он использовал секретный код. Знаете, все эти тайные знаки, которыми они обмениваются друг с другом.

Адмирал примирительно машет рукой.

– В наше время их знает каждый, и даже ребенок мог бы изобразить нечто подобное. Так или иначе, у меня получилось.

– От вашей самоуверенности я лишился дара речи, – упрекает его дон Эрмохенес.

– Это был всего лишь выстрел вслепую.