Ветер с Юга. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Ример cтр.№ 53

Мирцея охнула, всплеснула руками и картинно рухнула на диванчик. Смотритель озабоченно потёр мясистый нос и, непонимающе глядя на искажённое злобой лицо Мирцеи, протянул:

– Да-а-а, занятно… И для чего это тебе было нужно? Ты что, хотела отравить господина Рустия?

Девушка, сжавшись и втянув голову в плечи, словно ожидая удара, замотала головой.

– Нет-нет, да что вы, господин Главный смотритель! Он для человека безвредный, я специально у лекаря спрашивала! Он просто будет чесаться ночью, и всё…

Мирцея взвилась с дивана и дикой кошкой вцепилась в лицо и волосы Тайсы:

– Дрянь! Паршивка! Гадина! Да ты сгниешь в Саркеле, мразь! Моего мальчика! Травить, как таракана!

Квестин попробовал оторвать разъярённую госпожу от своей жертвы, но Мирцея и ему оставила на руке глубокий след от своих ногтей. Только два лантара, прибежавшие на крики, смогли закрыть Тайсу своими спинами и вывести её с поля боя.

Красный и потный Квестин Пундор заматывал платком кровоточащую кисть правой руки и покорно смотрел, как Мирцея металась по комнате, громко выкрикивая:

– Сжечь! Утопить! Сгноить в тюрьме! Повесить! Отрубить голову! О-о-о-о! Тварь неблагодарная! Как она посмела тронуть моего мальчика, Наследника трона Нумерии!

Господин Главный смотритель скромно промолчал. При нынешнем раскладе, когда к власти в любой момент мог прийти любой из братьев Палия, возражать этой сумасшедшей бабёнке было крайне неразумно. Самоубийственно неразумно. А обвинить его, Квестина Пундора, в неразумности, не смог бы никто. Ни во дворце, ни в Остенвиле. Да, пожалуй, и во всей Нумерии.

Тайса, конечно, глупостей наделала, но и о юном господине у него уже давно сложилось своё, весьма нелестное мнение. Двенадцатилетний Рустий был на редкость гадким мальчишкой, соединившим в себе все отрицательные черты обоих семейств. Испорченный потакающей ему во всём матерью, которая любила его безумно и упорно не желала знать о сыне ничего плохого, он уже несколько лет буквально изводил всех обитателей дворца.

Но если его кузины терпели от мальчишки только мелкие гадости и каждый раз всё прощали из-за его ужасной болезни, то другим – прислужникам, садовникам, поварам и прочей дворцовой челяди – доставалось, порой, по крупному. Даже Золотые Мечи, при их полной невозмутимости, начинали нервничать, увидев перед собой господина Рустия с кривой ухмылкой на его ангельском лице.

Рустий Корстак был горбуном. Родился он вполне здоровым ребёнком, но в возрасте трёх лет неудачно упал с лестницы, повредив спину. С тех пор за его левым плечом начал расти безобразный горб, уродуя и скручивая его тельце. Руки и ноги стали казаться длинными и тонкими, а голова с копной тёмно-русых волос – слишком большой для короткого туловища.

Как только болезнь начала себя проявлять, все лекари Нумерии кинулись наперебой предлагать Мирцее свои услуги. Чего только они не перепробовали, колдуя над спиной мальчика! Ванны с солёно-горькой водой из глубины Красного моря, целебные грязи с озёр Ланджлании, горный воск из скал Поднебесных Зубьев, горячие обёртывания из молока диких буйволиц из ущелий Дастрии – всё было одинаково бесполезно.

Специальный лекарь почти год ежедневно тёр и мял его спину, пока двое крепких прислужников удерживали отчаянно орущего, брыкающегося и кусающего их Рустия. Мирцея металась от одного лекаря к другому, но после того, как очередной знаток, обещавший, что привязанная к спине мальчика доска из редчайшего чёрного дерева через год выпрямит горб, потерпел полное поражение, она вдруг успокоилась и оставила сына в покое.

Её материнская любовь к этому обделённому Богами ребёнку приняла просто жуткую форму. Никто не смел не только, смилуйтесь над ним Боги, наказать его за какую-то детскую провинность, но даже сделать замечание, повысить голос или просто строго на него посмотреть.

Мальчик, хитрый и умный от природы, быстро вошёл во вкус вседозволенности, очень скоро поняв, что любое его желание будет мгновенно исполнено, стоит ему только упасть на ковёр и, закатив глаза, повизжать пару минут.

Правда, подобный фокус проходил не со всеми. Старшие братья заняли круговую оборону и при каждом удобном случае отвешивали ему подзатыльники, тут же прекращавшие зарождающуюся истерику. Само собой, присутствие матери при этом исключалось. Рустий попробовал пару раз нажаловаться Мирцее, но на защиту старших детей тут же встал отец, и мать, терзаемая самыми противоречивыми чувствами, нехотя уступила.

Со временем откровенная война с братьями перешла в холодное равнодушие, причём с обеих сторон. Теперь Рустий отыгрывался на дворцовых служителях, постоянно жаловавшихся Главному смотрителю, да на местных кошках, невероятно расплодившихся в подвалах дворца.

Никто не мог спокойно пройти под окнами его комнаты, зная, что на голову может вылиться содержимое его ночного горшка. Или сесть на стул, в котором вдруг непонятно откуда оказывался торчащий гвоздь. А старший повар, отправившийся в погреб за копчёным окороком к завтраку, месяц потом кряхтел и охал, пересчитав рёбрами все смазанные маслом ступени.

Лет в девять – десять он овладел искусством стрельбы из арбалета, и теперь наученное горьким опытом молодое поколение кошачьих с быстротой молнии пряталось во все щели, только заслышав его крадущиеся шаги.

Специально для охоты на хвостатых и пернатых, Рустий приказал сшить ему особые сапоги с подошвой из мягкой, хорошо выделанной кожи. И теперь наслаждался испугом, вспыхивающим в глазах людей, когда он вдруг совершенно бесшумно появлялся рядом. Иногда ему удавалось услышать любопытные обрывки разговоров, не всегда понятные, но прочно оседающие в его голове.

Мирцея вернулась в свою комнату и вышла на балкон, подставив разгорячённое лицо свежему морскому ветру. Поступок Тайсы разозлил и напугал ее. Она безумно любила этого ребёнка, который, несмотря на его уродство и вздорный характер, был ей дороже старших детей.

Она глубоко вдохнула бодрящий воздух. Младший сын был её горем и её счастьем. Он был её сладким грехом. Плодом её единственной любви, внезапно вспыхнувшей четырнадцать лет назад, и которая до сих пор заставляла бешено колотиться её сердце.

Выданная замуж по желанию семьи, она так и не смогла полюбить своего мужа. Он тоже не питал к ней особо нежных чувств, но супружеский долг исполнял исправно, правда, при этом не обделяя вниманием всех мало мальски доступных женщин, попадавшихся на пути. К тридцати годам она, почтенная мать большого семейства, уже не ждала никаких перемен, только иногда с затаенной грустью поглядывая на светящиеся бесстыдным счастьем лица некоторых придворных дам.

Галигана Освела она увидела сразу. Высокий красавец стоял с двумя друзьями и весело хохотал над чьей-то шуткой. Мирцея не могла отвести взгляда от его лица с тонкими правильными чертами, искрящихся серо-голубых глаз и особенно от ярких пухлых губ.

Она вдруг представила, как эти губы накрывают её рот и скользят по лицу, потом по шее и груди, покрывая всё её тело тысячами горячих жадных поцелуев. Она замерла, тяжело дыша и чувствуя, как охватившее её возбуждение хлынуло горячей волной к укромной ложбинке между ног.