Северная война - читать онлайн книгу. Автор: Василий Сахаров cтр.№ 53

Впрочем, Конрад был сильным человеком и ожидал чего-то подобного, поэтому сохранил твёрдость духа и приказал своим рыцарям взобраться на второй оборонительный вал венедов и помочь остаткам пехоты добить упрямых славян. Элитные воины короля отправились выполнять приказ. Однако, когда они достигли вершины следующего вала, им навстречу хлынули пехотинцы, которые не так давно доложили, что славян осталась всего горстка.

– Спасайтесь! – вскарабкиваясь на вал, прокричал кто-то из пехотных командиров и уцепился за лестницу. – Это ловушка!

– Какая ловушка?! – удерживая бегущего воина, спросил его один из рыцарей.

– А ты сам посмотри! – воскликнул пехотинец и кивнул в сторону Зверина.

Рыцарь вытянул шею и в первых вечерних сумерках увидел, что от столицы бодричей в сторону Береговых Морин идёт несколько свежих полков. За лесом из копий и шлемами он не видел горизонта, славян было не менее десяти тысяч. Воин посмотрел на своего повелителя, который находился на противоположном валу и отметил, что взгляд Конрада обращён на озеро. Он проследил за тем, куда смотрит король, и волосы на его голове зашевелились. Вся водная гладь Звериного озера была покрыта парусами, славянскими, на которых красовались рисунки солнца, чудных зверей и древние руны. Это были варяги, которые терпеливо ожидали, пока германцы истекут кровью и потеряют большую часть своей армии, а затем по сигналу князей направили свои корабли к берегу.

К счастью, вопроса, что делать, у короля не возникало. Он отдал своим рыцарям и остаткам пехоты приказ держать оборону в Береговых Моринах, а сам направился обратно в свой лагерь. Но не успел он дойти и до оставленных коней, как воздух позади наполнился криками умирающих в муках людей.

Король и его свита остановились, обернулись и увидели, что Береговые Морины горят. Длинные языки багрового пламени поднимались к темнеющим небесам, застилая их чёрным дымом. Конрад не понял, почему горит укрепрайон. Он не смог предугадать, что венеды вовремя оттянут в тыл свои катапульты и стреломёты, а когда в бой вступят рыцари, не станут отбивать валы, а закидают их бочонками с «греческим огнем», который буквально зальёт весь бывший рыбацкий посёлок жадным жидким пламенем. Повелитель германцев увидел, как огонь пожирает всё, до чего дотягивается: трупы, броню, живых людей и их оружие… И в этот момент он психанул, его несгибаемая воля дала трещину. Король бегом бросился к своему жеребцу, взгромоздился в седло и помчался в лагерь, а когда влетел в него, приказал своей армии отступать.

Многие военачальники были против этого приказа, поскольку считали, что есть возможность отбиться. Но король настоял на своём, и войско крестоносцев, прикрыв себя заслонами из рыцарей, лёгкой кавалерии и вспомогательной пехоты, стало стягиваться к обозам и готовиться к отступлению. Однако венеды, которых прошляпила разведка, уже были повсюду. Лесовики из племени линян и полабы, с коими находилось около пятисот венедских храмовников, перекрыли дорогу на юг. Ободриты, варны и ополчение лютичей атаковали германцев с востока. Варяги, шведы, пруссы, ушкуйники и наёмные ирландцы высаживались с кораблей на берег и сходу строили стену из щитов, которая стала отжимать германцев от озера. Конные и пехотные дружины славянских князей по болоту, где были проложены скрытые гати, обошли догорающее поселение и напали на лагерь крестоносцев с запада. Вокруг католиков образовалось кольцо, и они были вынуждены продолжить неудачное для себя сражение, которое должно было закончиться их поражением.

На краткий миг в самом начале ночи, когда язычники ослабили натиск, а затем отошли, всё замерло. Германские отряды выстроились вокруг королевского шатра, и конные рыцари были готовы ударить туда, куда им укажет государь. Славяне же и пришедшие им на помощь воины других народностей и племён тоже ждали команды наступать. Хрупкая тишина опустилась на поле боя, и король, облачившись в доспехи, подумал, что, возможно, венедские князья захотят с ним договориться и он сможет выторговать для себя более-менее приемлемые условия перемирия. Таким образом он потянет время, и из империи подойдут новые войска, и крестоносцы всё равно разгромят язычников. Однако Конрад ошибался. Князья не хотели мира, а даже наоборот, желали уничтожения врага, и вскоре над озером, болотом, лесом, устланными трупами полями и догорающими Береговыми Моринами прокатился рёв грозных боевых рогов.

Ду-у-у! Ду-у-у! Ду-у-у! Протяжный глас всколыхнул венедов, и на лагерь крестоносцев обрушились десятки тысяч воинов, которые знали, что им делать.

Бодричи и лютичи, поморяне и раны, русичи и пруссы, финны и ирландцы, шведы и норвеги – все они, позабыв о былых распрях и обидах, шли в бой, и над полем битвы повис несмолкаемый гул. Трещали щиты, громогласные боевые кличи сотрясали воздух, лопались подожжённые нападавшими шатры и телеги, звенел металл, и ржали лошади. Темнота исторгла из себя обозлённую на крестоносцев массу людей, и бешеный натиск славян и их союзников был настолько силён, что германцы не выдержали. Слабые духом воины резервных отрядов и обозники пытались сдаться и погибали. Священнослужители молили о спасении своего Бога, но он их не слышал. Шлюх и маркитантов вырезали прямо в фургонах. Брошенных на произвол судьбы раненых католиков добивали. Лёгкая кавалерия была рассеяна ударом дружины бодричей, а наёмники сбились в плотные квадраты и отбивались сами по себе. Армия разваливалась на глазах своего главнокомандующего, и тогда он принял очередное решение, которое в тот момент показалось ему единственно верным. Конрад Гогенштауфен собрал всю тяжёлую кавалерию и наиболее близких к себе людей и пошёл на прорыв.

Вздрогнула земля, и тысячи рыцарей, краса и гордость Священной Римской империи, двинулись на врагов. Сначала кони шли шагом, затем рысью, а после перешли в галоп. Рыцари издавали воинственные крики, и над их головой реяли знамёна короля. Тяжёлые копья опустились, нацелились на оказавшихся перед ними поморянских пехотинцев и вонзились в их строй. Копейные наконечники пробивали тела людей вместе со щитами и рассыпались в щепки. Лошади вставали на дыбы и пятились. Кое-кто из рыцарей вылетал из седла, валясь под кованые копыта коней. Люди с обеих сторон погибали без счёта, и кровь лилась рекой. Но гвардия короля не зря считалась элитой, и рыцари Конрада смогли рассечь, проломить строй поморян. Они выехали на дорогу, которая, петляя через леса, могла вывести их в империю, и направили своих коней на юг.

Огромная масса конных германцев втянулась в лес, но и здесь крестоносцев уже ждали. На дорогах были засеки из брёвен, а с тыла рыцарские отряды поджимала конница Никлота и дружинники его соседа Прибыслава. Кажется, выхода из ловушки нет. Но снова гвардия показала себя в деле. Пока часть рыцарей повернула своих жеребцов назад и начала рубку с венедами, передовые отряды спешились и атаковали противостоящих им витязей и племенное ополчение лесовиков. Драка была жестокая, и ценою огромных потерь гвардейцы захватили засеку, раскидали её буквально голыми руками, и король смог продолжить своё бегство.

Конраду, который погонял уставшего коня, казалось, что эта ужасная ночь никогда не закончится. Из тёмного леса постоянно летели стрелы, копья и дротики, а с деревьев на всадников валились одиночные диковатые воины, которые, словно баранам, резали рыцарям горло. Через дорогу были натянуты невидимые в ночной тьме верёвки, и лошади ломали себе ноги. Несколько раз смерть была рядом с Конрадом, и король неоднократно спрашивал Господа, почему он оставил его.