Курский излом. Решающая битва Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Замулин cтр.№ 62

В конце января 1943 г. в штабе Южного фронта состоялось совещание.

«На обсуждение этого вопроса, — вспоминал П. А. Ротмистров, — я был приглашен к командующему войсками Южного фронта генерал–полковнику Р. Я. Малиновскому и члену Военного совета генерал–лейтенанту Н. С. Хрущеву. Я высказал мнение танкистов о необходимости проведения дальнейшего организационного массирования танков, для чего нужно создать танковые армии однородного типа и пересмотреть способы их применения на поле боя. Высказанные мною взгляды были одобрены. В заключение нашей беседы Н. С. Хрущев сказал, что он позвонит И. В. Сталину и попросит его выслушать мои предложения о создании танковых армий нового типа. Вскоре я приехал в Москву с докладом по вопросу пополнения 3‑го гв. танкового корпуса, которым я в то время командовал, новой материальной частью и людьми. В Москве я был принят И. В. Сталиным. Он внимательно выслушал меня и одобрительно отнесся ко всем предложениям. Через несколько дней состоялось решение о создании 5‑й гв. танковой армии»{144}. [206]

Это была не первая встреча П. А. Ротмистрова с Верховным. Впервые они встретились в первой половине ноября 1942 г., тогда командир 7‑й тк был вызван в Кремль для личной беседы. И. В. Сталин интересовался этим человеком. Он запомнил фамилию командира одной из первых гвардейских танковых бригад, которые получили это звание за успешные бои в тяжелейших условиях 1941 г. Ему нравилось, что боевой генерал с фронта стремится поделиться боевым опытом (статья П. А. Ротмистрова была опубликована в «Правде» 24 июня 1942 г.). Знал Верховный и положительную характеристику, которую давало Главное автобронетанковое управление этому комкору: «грамотный, твердо управляет соединением, партии Ленина — Сталина предан». Вероятно, И. В. Сталину понравился этот невысокий в очках танкист, да и выбора особого у Верховного не было — проблема подготовленных кадров армейского звена стояла на тот момент очень остро. Поэтому не случайно, когда в начале 1943 г. встал вопрос о кандидатуре командующего гвардейской танковой армией нового типа, выбор пал на него.

27 января 1943 г. ГКО принимает постановление № 2799 о формировании танковых армий однородного состава. Этот документ подвел черту под длительным процессом создания в РККА объединений, обладавших тремя основными качествами: мощным вооружением, высокой мобильностью и возможностью эффективно бороться с бронетанковой техникой и средствами ПТО. Днем рождения 5‑й гв. ТА стало 22 февраля 1943 г. В этот день была подписана Директива НКО о формировании двух танковых армий трехкорпусного состава. Местом дислокации соединений 5‑й гв. ТА было определено Миллерово Воронежской области. В нее вошли: «родной» 3‑й гв. Котельниковский танковый, 29‑й танковый и 5‑й гв. Зимовниковский механизированный корпуса. Срок готовности был определен 25 марта 1943 г. Но продлившаяся до начала июля оперативная пауза существенно повлияла на уровень укомплектованности и подготовки ее бригад и корпусов. К началу Курской битвы в этом отношении она заметно выделялась из всех подобных ей объединений.

Итак, вступив в одно и то же время — в марте 1919 г. — в только создававшуюся новую Красную Армию, оба молодых человека через неполных 24 года вновь, теперь уже опытными военачальниками, почти одновременно (с разницей чуть больше месяца) становятся командующими танковыми армиями нового типа.

Формировали армии оба командующих в разных условиях. Павел Алексеевич — в более благоприятных. 5‑я гв. ТА комплектовалась изначально как гвардейская — трехкорпусного [207] состава на территории Степного военного округа — резерва Ставки ВГК. Обеспечение округа всем необходимым было поручено персонально члену Политбюро ЦК ВКП(б) А. И. Микояну, человеку с большими организаторскими способностями. И, надо отдать должное энергии Анастаса Ивановича, он сделал все возможное, чтобы эти войска обеспечить надлежащим образом. Но были моменты, когда и он был не в силах помочь, П. А. Ротмистров обращался лично к И. В. Сталину. Так было, когда из армии ушел под Харьков его 3‑й гв. Ктк, а взамен армия ничего не получила. Кроме того, долго не выделялась техника, не приходили самоходные полки, и было мало артсредств. Много сил положил лично командарм, чтобы создать полнокровное, сильное и полностью укомплектованное соединение. К началу летних боев 5‑я гв. ТА по укомплектованности была одной из лучших, 1‑я ТА ей заметно уступала.

У М. Е. Катукова возможности были скромнее. Армия формировалась первой из объединений, не по гвардейскому штату, во фронтовых условиях, очень многого не хватало, и обратиться, как П. А. Ротмистрову, было не к кому. Когда же появилась возможность, то Михаил Ефимович ее не упустил и лично обращался и к Г. К. Жукову и И. В. Сталину. Тем не менее многого из обещанного не получил, поэтому командарм надеялся только на имеющиеся возможности. Делал упор на подготовку личного состава, растил командирские кадры, он к ним очень внимательно относился и учил обходиться малым, надеяться на взаимовыручку и профессионализм.

Курская битва стала для обоих командармов первой боевой операцией в этой должности, настоящим экзаменом. И оба генерала его выдержали, а вот с какой оценкой — об этом спорят уже более полувека военные историки всех стран. К сожалению, даже сегодня редко можно услышать объективную оценку того вклада, который внесли оба командующих армиями и их личный состав в срыв операции «Цитадель». Как показывают последние шестьдесят лет, этот спор преимущественно ведется на основе того материала, который был разрешен для печати в период существования СССР. Изучением всего комплекса документов и сравнительным анализом действий обоих объединений по–настоящему никто не занимался, даже после открытия архивов.

Так сложилось, что из–за слабо развитой историографии Курской битвы и вообще всей Великой Отечественной войны в нашей стране основную информацию о тех событиях население получает из средств массовой информации, которые, к сожалению, на протяжении всего послевоенного периода концентрируют внимание лишь на 5‑й гв. ТА и ее, вероятно, самом тяжелом и трагичном дне — 12 июля 1943 г. При этом [208] забывая, что основную тяжесть перемалывания 4‑й ТА взвалили на себя и вынесли войска 1‑й ТА и 6‑й гв. А. К сожалению, до наших дней откровенно игнорируется тот вклад, который внесли 1‑я ТА и ее командарм.

Без сомнения, в ходе оборонительной фазы Курской битвы на долю командующего 1‑й ТА и ее личного состава выпало неизмеримо больше, чем на 5‑ю гв. ТА, введенную в сражение лишь на восьмой день операции. Ни по масштабам боевых действий, ни по количеству войск, которые были подчинены П. А. Ротмистрову, его действия под Прохоровкой не идут ни в какое сравнение с тем, чем занимался М. Е. Катуков и до подхода резервных гвардейских армий, да и после того. Уже во второй половине 6 июля, в первый день вступления армии в бой, командующий 1‑й ТА, по сути, принял на себя руководство основными силами, удерживавшими и обояньское, и прохоровское направления. Против его соединений до 9 июля включительно действовали одновременно основные силы обоих танковых корпусов 4‑й ТА. Причем 48‑й тк, имевший наибольшее число танков, в том числе две сотни «пантер», изначально был нацелен на уничтожение его армии и до конца операции находился только в полосе 1‑й ТА. Подчеркну: воины первой танковой и шестой гвардейской громили свежие вражеские соединения, еще не понесшие тех значительных потерь, которые они имели к 12 июля. И, судя по имеющимся сегодня документам, делали это успешно. Именно в первые пять суток наступления войска 4‑й ТА понесли самые высокие потери за все время проведения «Цитадели». В период с 6 по 15 июля 1943 г. М. Е. Катукову были подчинены пять танковых и мехкорпусов, пять стрелковых дивизий, три отдельные танковые бригады, три отдельных танковых полка, одна истребительно–противотанковая бригада и около десяти истребительно–противотанковых полков. Вся эта армада действовала на фронте протяженностью около 50 км.