Курский излом. Решающая битва Великой Отечественной - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Замулин cтр.№ 252

Слабым местом командного состава, до корпусного звена включительно, было неумение организовать взаимодействие всех родов войск в процессе боя в масштабах. Говоря техническим языком, эти командиры с трудом выстраивали «технологическую цепочку боя» и слабо управляли ее элементами, т. е. войсками, в процессе «производства». В германской армии тоже существовали подобные проблемы, но в вермахте к обучению офицеров подходили более тщательно, этому придавалось первостепенное значение, как, впрочем, и индивидуальной подготовке солдата, поэтому тактические командиры противника, по крайней мере в Курской битве, демонстрировали хороший уровень мастерства. Что позволяло немецким дивизиям и корпусам успешно действовать значительно меньшими силами, чем это делала советская сторона.

Часто подготовка боевых действий в частях и соединениях нашей армии носила схематичный характер, не отличалась конкретностью, в деталях возникавшие вопросы не рассматривались. Штабами редко прорабатывалось несколько вариантов выполнения поставленных задач, мало уделялось внимания «мелочам», которые потом, как правило, «выходили боком» — то есть не учитывались проблемы, которые могут возникнуть в процессе боя. Командиры соединений, участвующих в операции, после постановки задач не собирались, не излагали свои первоначальные решения и предложения, возникавшие в ходе планирования вопросы каждый командир решал самостоятельно, как умел.

Планы боя нижестоящих частей и соединений не проверялись вышестоящими командирами. Возможно, это покажется невероятным, но встречалось немало случаев, когда при разработке плана крупномасштабных боевых действий управления [796] даже армий не учитывали действия своего соседа по рубежу обороны. В документах лишь отмечалось его наличие, и не более. С большим трудом организовывалась боевая работа приданных частей усиления. Со скрипом шло отлаживание их взаимодействия с частями дивизии или корпуса, куда они были направлены. Особенно много проблем возникало у командования стрелковых дивизий и полков при взаимодействии с танкистами и артиллеристами. Общевойсковые командиры не знали специфики этих родов войск в деталях и особенностей тактики, что приводило к неправильному использованию приданных частей, излишним потерям и невыполнению приказа. Приведу один характерный пример того, как использовались бронетанковые соединения командованием стрелковых дивизий 7‑й гв. А, описанный командиром 27‑й гв. тбр полковником Невжинским в боевом донесении от 8 июля 1943 г.:

«1. С рассветом 6.7.43 г. 27‑я гв. отдельная танковая бригада на основании устного приказа командира 24‑го гв. ск действует (иск.) свх Поляна, отм. 192.6, отм. 192.8, отм. 140.1, железнодорожное полотно юго–восточнее Ржавкец. Бригада взаимодействует: справа — одним танковым батальоном с 72‑й гв. сд, слева — ТБ с 213‑й гв. сд.

Бригада вела боевые действия на широком фронте — 12 км, они осуществлялись поротно, из–за чего возникли трудности в управления бригадой и организации взаимодействия с другими родами войск, а также осуществления службы эвакуации и обеспечения.

2. Действия бригады поротно не дают должного эффекта в ударной силе и маневре, а также оперативно использовать ее на более ответственных участках.

3. Боевые задачи бригада получает устно, без подтверждения письменными приказами. Имелись случаи, когда командиры лично отдают приказы о выполнении боевой задачи без артподдержки и пехоты овладеть с предупреждением: «Если не овладеешь, то я тебя застрелю». Такой разговор произошел с командиром 1‑го тб и командиром 72‑й гв. сд (справка–донесение командира 1‑го тб). В результате такого использования бригада несет большие потери и в материальной части, и в личном составе»{751}.

Очень часто организация боя на уровне полка, дивизии и даже корпуса ограничивалась лишь постановкой задач. Старшие командиры не вникали в проблемы частей и подразделений, не стремились помочь им словом и делом, а при возникновении вопросов или затяжке исполнения приказов немедленно переходили [797] на повышенный тон, обвиняя их командование в бездействии, трусости и нерасторопности.

На Воронежском фронте ситуация осложнялась еще и тем, что, как уже отмечалось, часть командиров дивизий и полков перед началом Курской битвы впервые были назначены на эти должности, в некоторых случаях буквально за несколько дней до начала немецкого наступления, а корпусное звено принимало подчиненные войска уже в ходе оборонительной операции. Поэтому даже те стрелковые корпуса, что официально были сформированы еще в мае — июне, не смогли стать полнокровными сколоченными боевыми соединениями.

Пока дивизии первого эшелона фронта находились на подготовленных рубежах, проблемы и шероховатости удавалось снимать без особых последствий. Но результаты боевых действий уже 6 июля, особенно в 6‑й гв. А, со всей очевидностью продемонстрировали неспособность корпусного звена исполнять свои обязанности должным образом. Несмотря на относительно неплохую подготовку ряда командиров, слаженной работы соединений не получалось. По сути, их штабы выполняли функцию передаточного звена информации и приказов от руководства армии до дивизий и обратно. Причем делали это из рук вон плохо. Какой–либо инициативы, целеустремленности у ряда старших командиров не наблюдалось.

Причин этого было несколько, но одна из главных — отсутствие достаточного времени для ознакомления командного состава корпусного управления с подчиненными войсками. Так, командиры стрелковых корпусов 69‑й А приступили к исполнению своих обязанностей лишь 4 июля, после двух суток знакомства с войсками. А приказы о завершении формирования корпусного звена в 7‑й гв. А и 40‑й А были отданы уже в ходе оборонительной операции.

Отдельный вопрос — качество кадрового состава управления. Часто офицеры, неплохо теоретически зная свои обязанности, на практике в динамичной, напряженной обстановке боя терялись. Не могли грамотно организовать отражение вражеских атак вверенным соединением даже на подготовленных рубежах, адекватно реагировать на складывающуюся обстановку, быстро наладить потерянное управление войсками, установить и поддерживать связь с командованием и соседями на флангах.

Дело в том, что с увеличением количества корпусов в Красной Армии возник острый дефицит старших офицеров и генералов, имевших опыт и способных к работе в штабах такого уровня. Нехватку кадров испытывали и армии Воронежского фронта. Начальник штаба 40‑й А генерал–майор Батюня докладывал:

«Корпусные управления, сформированные из [798] резерва командного состава НКО, в подавляющем большинстве командиры не были участниками Великой Отечественной войны. В то же время имели академическую подготовку. Функциональные обязанности штабами были не изучены, а теоретические знания медленно преломлялись к боевой обстановке, отчего в первые дни управление боевой деятельностью войск осуществлялось плохо и штабу армии целиком и полностью приходилось подменять работу управления корпусов»{752}.

Но это объективные причины, и командующий фронтом не мог кардинально повлиять на них. Стремясь как–то решить возникавшую проблему с управлением в корпусах в ходе операции, руководство армии большинство вопросов брало на себя. Но при этом возникали новые проблемы: увеличивалась нагрузка на офицеров их штабов, на средства связи, что, в свою очередь, снижало оперативность принятия и исполнения решений, их качество и глубину проработки. Вал текучки захлестывал так, что армейскому управлению не было времени даже толком проконтролировать отданные приказы и распоряжения.