— И долго ты будешь выдрючиваться? Я останусь у Мирей, потому что так будет удобнее. А с тобой мы увидимся завтра. Потому что ты умираешь от желания, чтобы я тобой занялся.
— Ты что, на самом деле веришь, что я снова сюда приду?
Я никогда ни с кем не разговаривала, стоя так близко. Нечто внутри меня сломалось, то нечто, которое так ужасно ЭТОГО не хотело. Оно было твердым, как скала, а теперь сломалось навсегда. Он вырвал его из меня и уничтожил.
Я заметила, как он взглянул на часы, проверяя, сколько осталось времени.
И я позволила ему снять с меня джинсы и свитер, как это делают с детьми.
Мы снова начали, он смотрел прямо на меня, и в его взгляде не было ничего доброго. Я пыталась понять, что чувствую и о чем думаю, и понимала: меня нет. Было все еще больно, но он двигался очень нежно, и я знала: да, мне больно, но скоро это пройдет. Меня как будто гладили изнутри, и я никогда никому не смотрела глаза в глаза, и меня тошнило от его губ… А может, я только воображала себе эту дурноту… И все-таки я не сопротивлялась, лежала тюфяком, позволяя ему действовать, я ждала, искала себя и не находила, я прижималась к нему, обессиленная, ничего не понимающая, потерянная.
Внезапно он понесся вперед на полной скорости и наконец взорвался.
15.00
Всю вторую половину дня я бесцельно кружила по кварталу, ощущая внутри обжигающую пустоту. Я не стала принимать душ перед уходом — подтерлась кое-как в сортире и думала, что избавилась от его метки в своем теле, но по ногам текло и текло. Столько раз я видела, как клиенты кончают, но и вообразить не могла подобного "удоя"!
На улицах я встречала знакомых, здоровалась, стараясь, чтобы все было как всегда, и точно зная, что все совсем не так, как всегда. Но они-то этого не знали…
Я ненавидела себя, в голове всплывали чудовищные картины: вот кто-то разбивает мне голову об стену, или разносит череп на мелкие кусочки выстрелом из ружья, или ударами камня превращает в кровавое месиво мясо и кости. И все эти ужасы я заслужила.
Так прошли часы, потом на площади Сатонэ я встретила Гийома.
— Черт, что случилось?! — крикнул он, подходя.
На секунду мне показалось, что брат по лицу все поймет, но он продолжал расспрашивать:
— Ты подралась? Говори, что произошло?
Только тут я поняла, что по щеке уже расплывается кровоподтек, и соврала, как плюнула:
— Обругала одного козла, предложила ему трахнуть мамашу, раз водит как мудак, а он выскочил и дал мне оплеуху. Я так и осталась торчать на тротуаре, как хуй в чистом поле, молясь, чтобы он поскорее отвалил. Такой верзила, я его сначала не разглядела…
Главное — не разболтать правду, Гийом все равно ничего не поймет, а если бы и понял, что с того?
Он прокомментировал:
— Здорово он тебя обработал, сволочь… Ты его знаешь? Встречала раньше? Где он живет?
— Нет, машина с марсельским номером, раньше я его у нас не видела.
— Гребаный марселец…
История, которую я втюхала Гийому, стала официальной версией и для других любопытных. Что-то вроде: "Не будем делать из этого проблему!"
Рассказывая свой "ужастик" Мирей, я думала только о том, как он развлечет Виктора.
Гийом спросил:
— Слушай, с тобой правда все в порядке, видок у тебя не очень?..
— Ничего, перетопчется… Буду теперь смотреть на рожу водителя, прежде чем открывать пасть.
— Пойдем, я хочу с тобой выпить.
Мы вошли в кафе на первом этаже Ратуши. Здесь пахло хлоркой, как в школьном буфете.
Я сидела рядом с братом и чувствовала, как запах спермы, поднимающийся из глубин моего нутра, заглушает все вокруг. Запах заразы…
Я все ждала, что Гийом заметит, почувствует и что-нибудь скажет, но его волновали другие вещи.
— Я только что из мэрии, не представляешь, какие они там все идиоты и сволочи…
Он начал рассказывать, как провел день.
— Встретил сейчас Кэти… Они с Робертой работают хостессами в баре мадам Ченг… Я поверить не мог, ну ладно, они вроде неплохо устроились, теперь под защитой. Кэти сказала, кое-кто видел пленку с убийством парижанок. Думаешь, такое может быть?
Я пожала плечами:
— Конечно нет… Лично я согласна с Соней: это мадам Ченг "заказала музыку", чтобы протыриться на нашу территорию. Ладно, что тебе сказали, когда будут готовы бумаги?
— Они поклялись, что выдадут документы на той неделе… Но я не поверю, пока не пощупаю их своими руками…
— В конце концов ты их получишь, сядешь в самолет и — аля-улю, прости-прощай, Лион!
Мимо кафе прошла Лора, впереди бежал Масео, которого она без конца понукала: "К ноге! К ноге…" Гийом заметил:
— Нужно быть совсем чокнутым, чтобы завести такую собаку… Видела, какой он огромный?
Я почувствовала облегчение оттого, что она не остановилась. Мне хотелось спокойно посидеть вдвоем с Гийомом, успокоиться, утешиться.
Не бросай меня, ну как ты не поймешь, что нельзя этого делать?
Пятница, 15 декабря
10.00
Проснувшись утром, я решила все рассказать Мирей.
Случившееся накануне казалось совершенно невероятным — я почти готова была поклясться, что мне это приснилось.
Вот только жжение и боль в промежности были совершенно реальными.
Гийом дома не ночевал.
Соседи снова были вместе и снова лаялись. Она кричала:
— Не стоило тебе возвращаться, чтобы так со мной говорить!
— А как еще я могу с тобой говорить? Может, скажешь, ничего не произошло? Ничего не изменилось?
— Да пошел ты на хрен! Я тебе не дешевка, не шлюха! Убирайся…
Дверь за ним еще не захлопнулась, а она уже бежала следом, чтобы продолжить сцену на лестнице, умоляя вернуться. И он поворачивал назад.
За кофе мне показалось, что я стала бесчувственной, в голове прояснилось, я решилась. Боб пел о том, что ему снова плохо, да и, наверное, не ему одному.
Где-то на заднем плане рыдала соседка:
— Ты что, не в состоянии простить?
Мне больше не было страшно. Я просто буду ждать, когда кончится наконец эта мерзкая, гнилая зима и в один прекрасный день все останется позади.
И я расскажу Мирей, как все было на самом деле, потому что ничего не боюсь.
11.05
Я позвонила в бар Мирей. Я не собиралась ничего ей рассказывать по телефону, так, звякнула, чтобы спросить, как дела и что она собирается делать вечером.