Дары Пандоры - читать онлайн книгу. Автор: Майк Кэри cтр.№ 33

Насмотревшись на это, Галлахер пытался жить в безопасной и твердой середине, обходя вещи, заставлявшие других слетать с катушек. Он был единственным солдатом на базе, отказавшимся от возможности варить домашнее двадцатидвухградусное пиво в ведре или ванне. Единственным, кто не высматривал волшебные грибы во время патрулирования. Единственным, кто не считал веселым наблюдать за выходками того учителя, Виттакера, когда он напивался до смерти.

И он всегда считал, что, оставаясь в середине канала и имея возможность управлять, он никогда не разобьется. Теперь ему известно, что можно затонуть и в спокойных водах, и он думает: «О, пожалуйста, не дай мне умереть. Я ведь даже не жил, несправедливо давать мне умереть».

Ему настолько страшно, что он вполне может обмочиться. Раньше он не понимал, как можно так испугаться, чтобы с тобой произошла такая оказия; но сейчас, оставшись в мире голодных с сержантом Парксом, представляя себе долгие мили пути до Маяка, он чувствует, как гайки затягивают его мочевой пузырь, ослабляя его с каждым шагом.

Вопрос в том, чего он боится больше? Умереть здесь или прийти домой? Страх и того и другого одинаково ярко светится у него в голове.

Ему с рождения везло на подобное дерьмо. Побои дома и в школе; так и не удалось покурить за тренажерным залом, в отличие от брата (стоило ему попытаться, отец поймал его на краже сигарет и пряжкой от ремня выбил из него эту дурь); уход в армию, чтобы сбежать из этого сумасшедшего дома; идиотская татуировка с ошибкой (qui audet piscitur – «кто рискует, тот рыба»), потому что татуировщик был пьян и пропустил три буквы; подхватил гонорею от первой девушки, которая позволила ему прикоснуться к ней, вторая тотчас залетела, и он бросил ее (не было никаких чувств, даже любви) и только потом понял, что чувства все же есть, и очень сильные. Если он когда-нибудь вернется в Маяк, то попытается ей это объяснить. Я трус и бесполезный кусок дерьма, но если ты дашь мне второй шанс, я никогда не оставлю тебя.

Этого не случится, да?

Зато вот что будет. Где-то на пути в Маяк голодный укусит его. Потому что такова его судьба.

Он утешает себя тем, что лежит в кармане его камуфляжа. Это граната – та, которая укатилась в угол, когда Паркс собирал все необходимое в дорогу. Галлахер поднял ее, намереваясь отдать сержанту, но затем что-то ударило его по руке, и он положил ее в карман. Она будет его билетом к Пресвятой Деве Марии.

В мире множество вещей, которых он до смерти боится. Голодные могут съесть его. Юнкеры могут пытать или убить его. Еда и вода могут закончиться задолго до того, как они приблизятся к Маяку, и тогда они начнут медленно умирать.

Если до этого дойдет, Галлахер вытянет чеку своей жизни. Он сделает это, даже не дожив до середины.

Хелен Джустин думает о мертвых детях.

Она не может остановиться или просто не хочет. Она думает обо всех детях в мире, которые погибли, так и не успев вырасти. Их, должно быть, миллиарды. Гекатомба детей, апокалипсис, геноцид. В каждой войне, каждом голоде. Слишком маленькие, чтобы защищаться, слишком невинные, чтобы выйти сухими из воды. Убитые сумасшедшими, извращенцами, судьями, военными, случайными прохожими, друзьями и соседями, своими родителями. По глупой случайности или безжалостному указу.

Каждый взрослый вырос из ребенка, которому повезло. Но в разные времена в разных местах шансы на вживание сильно колебались.

И мертвые дети тяжким бременем лежат на каждой живой душе. Вина тяготит вас, как луна тянет океан, но он слишком массивный, его не оторвать от земли, но отпустить его она тоже не может.

Если бы она только не говорила с детьми о смерти в тот день. Если бы не читала им «Атаку легкой бригады» и если бы они не спросили, каково это – быть мертвым, тогда она не погладила бы волосы Мелани, и ничего этого не произошло. Ей не пришлось бы давать обещание, которое она не может сдержать и от которого не может уйти.

Она может быть такой же эгоистичной, как всегда, прощая себя, как и все, просыпаясь каждый день с мыслями, будто только что родилась.

Сержант Паркс сделал свой выбор. Он направляется в Стотфолд.

Это захудалое местечко на пути к А1 не вызывает у него больших надежд. Они не смогут пополнить там свои запасы или найти новый транспорт. Все, что хоть чего-нибудь стоило, уже давным-давно растащили. Он решил зайти в Стотфолд по двум причинам: во-первых, город лежит на их пути, во-вторых, когда вечер начнет сменять день, они превратятся в нищих, которые не вправе выбирать. Он хочет найти убежище до наступления темноты.

Но они по-прежнему в двух милях от города – недостаточно близко, чтобы увидеть дымоход водяной мельницы, поднимающийся где-то там, над деревьями, – сейчас они проходят церковь.

По мнению Паркса, это не самое удачное место для церкви, потому что поблизости ничего нет. Еще до Катастрофы у них наверняка не было возможности торговать. Она сейчас так же бесполезна, как и бивуак. Слишком много больших окон, к тому же разбитых, и массивный арочный проем, зияющий, как беззубый рот (интересно, куда делись двери).

Но рядом с основным зданием стоит гараж из шлакобетона, и Парксу он с виду нравится. Когда сержант подходит к нему, желая осмотреть поближе и приказав остальным ждать в стороне, гараж нравится ему еще больше. Дверь-подъемник выполнена из прочного металла. Она не поддастся, когда голодные начнут толкать ее и царапать, а ржавый механизм (болты, косяк) придаст дополнительной устойчивости в нужный момент. Второй путь внутрь преграждает деревянная дверь с замком марки Йель. Куда менее безопасный вариант, но, с другой стороны, Паркс может выбить цилиндр и открыть дверь снаружи, не повредив ее, а затем – если им повезет – вставить цилиндр обратно в замок или соорудить баррикаду изнутри.

Он машет Галлахеру, чтобы тот присоединился к нему. Они заходят в церковь, пока женщины ждут у дороги. В первые минуты не появляется ни одного голодного, и это хороший знак. На полу рядом с крестом лежат кости, но они похожи на кости животных. Их оставила лиса или хорек, наверное, или какой-нибудь проходящий сатанист.

Над алтарем зеленой краской написано «ОН НЕ СЛЫШИТ, ДЕБИЛЫ». Паркс воспринимает это как данность. Он никогда в жизни не молился.

Но здесь этим занимались другие. На скамье Паркс находит женскую сумочку. В ней много всякой всячины: помада, крошечный псалтырь, ключи от автомобиля со встроенным геолокатором и один экстратонкий презерватив. Такие безупречные предметы быта ослепляют его ненадолго, призрак старого мира встает перед ним, когда самыми большими проблемами были небезопасный секс и неправильно припаркованный автомобиль.

Галлахер заглядывает в боковую комнату, ризницу или что-то подобное, луч фонаря быстро проскальзывает по углам, и он захлопывает дверь. «Все чисто, сержант», – кричит он.

Это может быть хлопанье дверью, но, скорее всего, это слова. Что-то выбегает из темноты в задней части церкви. Оно накидывается на Галлахера, сбивая его с ног, и он с грохотом валится на деревянный пол.