Азъ есмь Софья. Государыня - читать онлайн книгу. Автор: Галина Гончарова cтр.№ 53

– Говорил, государь. И что ж эти дети сделать должны будут?

– А вот это мы сейчас и обговорим.

Чего уж там, гранаты еще оставались. И грех было их не использовать на такое хорошее дело.

* * *

Федька осторожно шел за рослым казаком, стараясь даже ногу ставить след в след. Так, на всякий случай.

Мешок за спиной чуть оттягивал плечи, но сильной усталости пока не ощущалось. Гранаты поделили им на двоих – ему и Даньке, и сейчас друг тоже шел где-то среди казаков.

Когда царевичево войско начнет штурм, они должны будут атаковать татар с тыла. Шуметь, кричать, убивать – глаза у страха велики, а храбрость у татар, наоборот, весьма мала. В жизни им тут воевать не приходилось.

Так что должны они дрогнуть, а уж ежели гранаты добавить…

Точнее, сначала гранаты, а потом атака. Чтоб своих не задеть даже по случаю.

Удастся ли?

Должно. Государь знает, как лучше сделать. И сейчас он подчинил их Ивану Сирко.

Мальчишка невольно поежился. А все ж страшновато… и рука сама перекреститься тянется. Вот идут они, а старик впереди – и ведь не видят их татары. А еще… поблазнилось тогда Федьке али нет? Вроде как у атамана глаза горели желтыми волчьими огнями…

Или так отсвет факела лег?

Все же ночью, в холмах, плохо верится в обыденность. Воют где-то далеко волки, шуршит под ногами трава, обвивая щиколотки, вскрикивает какая-то степная птица…

Рука так перекреститься и тянется. Ишь ты, нечистая…

И не поговоришь ни с кем, не успокоишься… шуметь нельзя, разговаривать нельзя, все железо войлоком обернули, чтобы не блеснуло да не брякнуло…

А вокруг что-то серое, так и вихрится – и кажется Федьке, что они идут, будто под пологом из паутины. Словно тень какая накрывает их, застит степь, гасит звезды. А старый атаман то тут, то там – он один словно в нескольких местах разом.

И голос у него спокойный:

– Идите, ребятушки, они никого не увидят.

А как не увидят, когда идут они прямо по дороге? Вниз поглядеть хоть одному – и вот они, как на ладони!

А атаман смотрит куда-то в темноту, и чудится Федьке на миг, что глаза его горят страшноватым желтым светом, и вытягиваются зрачки, заостряются клыки под седыми усами… миг – и встанет на лапы здоровенный седой волк, вскинет голову и завоет.

И, отвечая его взгляду, волчий вой раздается совсем рядом, совсем близко:

– Не увидят они нас.

А кого? Федька боится задать этот вопрос, но атаман чуть усмехается.

– Волков в холмах много…

И опять пропадает в тумане.

А туман страшноватый, серый, липкий, влажный – не степной туман, и видится в нем что-то страшное, чудятся чьи-то голоса, наречие чуждое, словно рядом татары, вот только руку протяни, чтобы коснуться. Горят неподалеку огоньки костров…

Страшно…

И мертвенный холод пробирает чуть ли не до костей, когда липкое влажное щупальце забирается под одежду, внутрь…

Мальчишка передергивается, стискивает зубы… да, много говорят о таких людях, и сам он слышал… вот, значит, как оно бывает. Лишь бы душу потом не попросили те, кого не принято поминать к ночи.

И опять хочется перекреститься, но Федька уже не поднимает руки. А вдруг тот, кого к ночи не называют, огневается – и снимет защиту? И увидят их сейчас татары?

Все здесь полягут…

Ничего. И не с таким справлялись – и сейчас справятся. И все же, когда туман рассеивается, над головой опять светят степные звезды, а Иван Сирко взмахивает рукой: «Дошли, ребята! Привал!» – Федька переводит дыхание.

Смотрит на атамана. И кажется ему – или клыки никуда не делись? И глаза у старого характерника горят желтыми волчьими огнями? Ну да ладно, сейчас и перекреститься можно.

– Вы оставайтесь, я пройдусь поодаль, огляжусь.

Иван Сирко исчезает прежде, чем кто-то хоть слово произносит, – и совсем рядом раздается громкий волчий вой.

Федька встряхивается всем телом, и один из казаков хлопает его по плечу.

– Сробел, малый? Оно и понятно…

Любопытство и гонор оказываются сильнее страха:

– И ничего я не сробел. А вот это… что было? Они ж нас должны были увидеть! Мы рядом шли!

Казак ухмыляется.

– А вот это… Знаешь, как нашего атамана татары с турками называют?

– Урус-шайтан.

– Именно. И не зря.

– А…

– А остальное – не твоего ума дело.

Федька насупился. Можно подумать, он совсем глупый. И так ясно, что врагам глаза отвели! Слыхал он о таком, просто тогда людей меньше было, но одному-двоим глаза отвести – несложно.

Деды говорили…

Но не хотят говорить? И не надо. Он тоже помолчит.

Теперь оставалось только ждать.

* * *

На рассвете русские и поляки принялись собираться. Сегодня их ждало сражение за Бахчисарай.

Там была столица ханства, а на высотах, впереди, их ждал Селямет-Гирей, калга и младший брат Селим-Гирея. Впрочем, блистательного ума старшего брата, говорят, ему Аллах не отпустил.

Алексей посмотрел на выстроившиеся полки, на решительные лица людей…

– Да благословит нас Бог, воины!

И первым, подавая пример, опустился на колени. Молитва была короткой, а потом войско быстрым маршем двинулось в сторону расщелины между холмами.

Сегодня и решится, чьей власти быть на земле крымской.

Татары встретили русских пушечным огнем. Первые ряды дрогнули, но не отступили. Падали, но шли вперед, упрямо, в «мертвую зону», куда уже не достреливали пушки. И все же…

Алексей находился сейчас в арьергарде. Он с радостью шел бы впереди, но кто ж ему разрешит? Наследник! Царевич!

Оставалось только ждать, сжимая кулаки, и смотреть, как падают люди. Его люди. Православные.

Где же Сирко?!

* * *

Федька даже чуток придремал, едва ли не в обнимку с Данькой, когда сильная рука встряхнула его за плечо:

– Вставай… «конек». Бой начался.

Сна как ни в одном глазу не бывало. Над мальчишками склонялся Иван Сирко. А глаза у него были желтые-желтые, волчьи, умные и хищные.

– Пора.

Федька подскочил, вытянулся, зная, что рядом так же вытянулся во фрунт Данька.

– Разрешите приступать?

– Разрешаю. Эти ваши игрушки далеко ли летят?

– Как добросим, воевода.

– А взрываются скоро ли?