Голодная бездна - читать онлайн книгу. Автор: Карина Демина cтр.№ 32

И другие.

Не Ник.

Он встал в хоровод. Ему пришлось. Его бы не выпустили из ямы, но он взял с собой горсть монет. Нет, не надеялся подкупить тех, кому принадлежат все подземные клады, все жилы и травы, но золото тяжелое, а больше у него не было ничего тяжелого.

Он надеялся…

Не надеялся, но лишь не хотел становиться одним из них. И когда оказался у дерева, то швырнул монеты в лицо тому, который играл на свирели…

Это воспоминание оборвалось резко, и Мэйнфорд отшатнулся, вскинул руки, инстинктивно защищаясь от…

…чего?

Камера.

Обыкновенная камера. Чудеснейшая камера с каменными стенами. Никакой земли, никакой гнили. И пол лишен золотого покрова. К чему он в тюрьме?

Мэйнфорд засмеялся. И сам же схватил себя за горло, запирая этот неуместный смех.

Чужая память… дрянная была идея… а с другой стороны, ведь получилось же! Он и не предполагал, что подобное вообще возможно. И даже интересно, как оно на записи будет.

– Ты… как? – Он осознал, что стоит, упираясь обеими руками в стену, нависнув, что над лежаком, что над Тельмой. Та сидела, сжавшись в комок, обняв себя, и мелко тряслась. – Эй, живая?

А если истерика?

С женскими истериками Мэйнфорд управляться не умел.

Или с ума сошла? Придется отчет писать. Дурная мысль… отчет – это ерунда, а вот управление вновь без чтеца останется и на неопределенное время.

– Жива. Пока, – Голос ее все-таки дрогнул, и показалось, что еще немного, и Тельма расплачется.

– Это хорошо.

А вот подозреваемый был мертв. Возможно, что оно и к лучшему. Суда не будет, а значит, и казни, и совесть Мэйнфорда, которая в принципе ко многому привыкла, успокоится.

Дело закроют.

Определенно закроют. И запись не поможет. Уж больно момент удобный… заявить? Изымут. Засекретят. Перешлют на Остров, а там уже… в Доме-на-Холмах хватает специалистов по зачистке.

Кто эти твари?

И почему дети? Или… нет, в этом как раз есть смысл. Ответ очевиден, но… почему о них только сейчас узнали? Да и то, узнали ли… Кохэн в архивах поищет. Должна быть статистическая закономерность… возраст… пол… район…

Потом.

Мэйнфорд для начала выберется из-под земли. Он вдруг явственно ощутил всю тяжесть камня, который вот-вот рухнет на голову.

Семь этажей.

И чердак с голубями.

– Давайте руку. – Усилием воли он подавил приступ паники. – Идем.

– Куда?

– Для начала отсюда.

Руку она приняла.

Оперлась. И оказалось, что это прикосновение лишено той женской воздушной томности, которая донельзя раздражала Мэйнфорда. Тельма встала. Поправила перекрутившуюся юбку. Поморщилась: на колене виднелась дыра.

– Скажешь Кохэну, он купит чулки… и вообще, если чего надо, скажешь Кохэну.

– Он купит?

– Купит, – подтвердил Мэйнфорд. И подавил тягостный вздох. Сейчас он ощущал себя еще более древним, чем утром.

Может, и вправду в отпуск уйти?

А город… да Бездна его не возьмет. Простоял не одну сотню лет, простоит и пару недель.

Тельма с трудом дождалась окончания рабочего дня. Нет, ее не дергали, напротив, про нее будто бы забыли. Посадили в чистой комнате, которая, кажется, плавно переходила в полное Тельмы владение. Кохэн принес чулки, а кроме них – и обед в картонной коробке. Особенно умилила жестянка с лимонными леденцами, перевязанная розовой ленточкой.

– Если что-то нужно… – Масеуалле сегодня был серьезен.

– Знаю. Сказать тебе. Ты купишь.

– Я серьезно.

Тельма отмахнулась, признаться, в тот момент ей хотелось одного – остаться наедине с собой. Выпить треклятый холодный кофе, в который сахар сыпали щедро, силясь сладостью заглушить отвратительный привкус жженой муки. А потом медленно, тщательно прожевывая каждый кусок, съесть и сэндвич. Закусить конфетой.

Тельма так и сделала. А потом вызвала дежурного, прикрепленного к ее особе. И с этого момента время потянулось медленно.

Работа была.

Вот только сосредоточиться на ней не выходило. Тельма брала вещь за вещью, всякий раз с трудом преодолевая брезгливость. Вещи, пусть и просохли за ночь, но все одно были грязны, страшны, некоторые успели зарасти плесенью. И очевидно было, что с них и чудом ничего не вытянешь, но чудеса – чудесами, а протокол – протоколом.

Взять.

Сосредоточиться. Попытаться не думать о том, что вялая ладонь дежурного – вовсе не то, что ей нужно. Профессионалу должно быть безразлично, кто именно делает запись. И что у этого кого-то руки потеют. Сделать вдох. И выдох. Провести по влажноватой поверхности самыми кончиками пальцев, знакомясь, уговаривая то, что скрыто внутри улики, не бояться.

Память тоже живая.

И не всякому готова открыться. Это очевидно, только наука считает очевидное ересью, и если так, то Тельма – еретичка.

Память выманить непросто. Обрывки-нити, иногда – голоса, чаще – смутные запахи, а если повезет, то и картинки, пусть размытые, но техники обработают. И тогда, быть может, получится вытянуть из них хоть что-то.

В базе сотни пропавших детей, так ей сказали вчера.

Ушли и не вернулись.

Ушли и…

Вещи закончились как-то и вдруг, почти как леденцы из жестянки, которую Тельма сунула в карман, как и розовую издевательскую ленточку. Вздохнул с немалым облегчением дежурный. Устал? Или ему неприятно было находиться рядом с Тельмой?

Какая разница, главное, что коробку с кристаллами он принял и запечатал.

Ушел не попрощавшись.

Плевать.

Тельма же бросила взгляд на часы: четверть восьмого. И рабочий день давно закончился, и время для визитов, если разобраться, не самое подходящее.

Чем не предлог отсрочить встречу?

Один день погоды не сделает.

Тельма тряхнула головой: нет уж, хватит бегать. А то этак она и вправду уверится, что сидит в участке исключительно в силу своего желания служить обществу.

К счастью, нынешний вечер выдался ясным. Ощутимо похолодало, но к холоду Тельма давно привыкла. Тридцатый автобус высадил ее на границе района. И можно было бы пересесть на двадцать второй – маршрут Тельма давным-давно изучила – но она решила пройтись пешком. Всего-то два квартала, а ходьба – то, что нужно, чтобы очистить голову.

Настроиться.

Только настроиться не получалось.

Тельма шла. И отражение ее переползало из витрины в витрину. Здесь не боялись ставить огромные стекла, вероятно, у владельцев хватало средств на установку щитов. В стеклах, омерзительно чистых, отражались фонари, которые, что характерно, работали все.