Рассвет наступит неизбежно - читать онлайн книгу. Автор: Франсин Риверс cтр.№ 85

— Ты сам просил. Я же сказала, что никогда не солгу, — тихо ответила она.

— Лучше бы ты солгала!

— Лучше для кого?

— И что мне теперь делать?

Дорогой Господь, неужели этим все и должно было кончиться? Рицпа посмотрела в голубые глаза Атрета и увидела в них смерть.

— Что, по–твоему, я должен сделать с тобой сейчас, когда все о тебе знаю?

Боже, успокой мое трепещущее сердце. Он разгневан, ему больно, и он имеет право лишить меня жизни. Да будет воля Твоя. Я доверюсь Тебе. Я готова доверить Халева в Твои руки. Только, Господи, прошу Тебя…

— Говори!

— Делай все, что считаешь нужным.

Она бросает ему вызов? У нее хватает на это смелости? Атрет вынул из пояса свой нож и прошел через комнату. Схватив Рицпу за горло, он силой поставил ее на ноги. «Что считаю нужным». Она испуганно моргнула, а потом ее лицо стало спокойным, она приготовилась ко всему. Когда его пальцы сжались на ее горле, она не подняла рук, чтобы защититься. «Что считаю нужным». Он чувствовал, как бьется пульс у нее на шее, но она не просила о пощаде.

Атрет невольно вспомнил свою последнюю встречу с Юлией. Та билась в истерике, льнула к нему, клялась, что ребенок, которого она в себе носит, — его ребенок. Если бы не ее беременность, он бы убил ее за неверность. А потом он сказал Хадассе, что, если Юлия положит ребенка к его ногам, он отвернется и уйдет, пусть даже это и его дитя.

Все лгут… Юлия, Рим, все остальные, все лгут.

Он посмотрел в темные глаза Рицпы и понял, что она ему рассказала всю правду. «Я никогда не солгу, — пообещала она вскоре после того, как пришла к нему на виллу в Ефесе. — Даже если это будет стоить мне жизни.

В ее глазах он не увидел ни тени страха, только печаль. Она стояла перед ним, ее жизнь была в его руках, и она ничего не говорила в свою защиту. «Я твердо обещаю тебе, Атрет: я никогда не солгу». Его сердце забилось чаще. Одно движение руки, сжимающей нож, и все будет кончено. Или задушить ее…

Его ладони вспотели.

— Я должен убить тебя.

В комнате повисла тишина, нарушаемая только его тяжелым дыханием.

— Я заслуживаю смерти. Я знаю это. Сотни раз заслуживаю.

Сердце Атрета сжалось от ее слов и от выражения ее глаз. В его памяти проплыли лица всех тех, кого он убил.

— Моя жизнь изменилась только по Божьей благодати, — сказала Рицпа.

Атрет отпустил ее. Сжав зубы, он тряхнул головой, как будто пытаясь стереть из памяти все, что она ему сейчас сказала.

— Прости, Атрет, — сказала Рицпа, пытаясь не заплакать и не сделать ему еще больнее. — Я никогда не думала, к чему приведет тот выбор, который я сделала в своей жизни. Моя мама умерла. Мой отец… — Она опустила голову. — Я не задумывалась над тем, что со мной происходит. Больно было уже от одного того, что я жила, а о том, как я живу, вообще думать не хотелось. Но я ошибалась, жестоко ошибалась.

Она положила руку ему на плечо. Когда он резко отпрянул, она инстинктивно напряглась, ожидая удара. Он мрачно сощурил глаза, и она отступила назад, стиснув руки.

Что бы он ни намеревался с ней сделать, ей нужно было сказать самое главное.

— Иисус пролил Свою кровь ради того, чтобы я очистилась от всего того, что сделала. Он отдал Свою жизнь за каждого из нас, простив нам все наши грехи. Он открыл новый путь для каждого, кто хочет по нему пойти, и я пошла. И буду идти, чего бы мне это ни стоило. Я верна Христу всем своим сердцем. И не отрекусь от Него.

Атрет вспомнил, как Хадасса стояла в коридоре темницы. «Вот, Он убивает меня…»

— Он дает новую жизнь и тебе, Атрет, — сказала Рицпа, — тебе только нужно принять ее.

Судя по всему, она думала сейчас о нем, а не о себе.

— И что, я теперь должен, как этот твой Бог, забыть все, что ты сделала? Я должен простить?

— Ты не забудешь это, как и я, — спокойно сказала она. — Пока я буду помнить о том, как жила и до чего опустилась, я буду благодарна Иисусу за то, что Он сделал для меня.

— Я рад за тебя, — усмехнулся Атрет. — Но только не ожидай от меня того же. — Нож в его руке казался непомерно тяжелым. Он привычным движением сунул нож в ножны. — Я ничего не прощу.

Рицпа напряглась, но не сказала ни слова. Она не стала протестовать, спорить, умолять — не стала делать ничего из того, чего он от нее ждал.

— Мне нужно подумать о том, что теперь делать, — категорически сказал он.

— А как же Халев?

— Отлучи его от груди. Начинай прямо сейчас.

Рицпа закрыла глаза, и Атрет увидел, что эти его слова оказались для нее больнее, чем любые побои.

Он направился к двери.

— Никуда отсюда не уходи. Слышишь? Если уйдешь, то, клянусь Тивазом, найду тебя из–под земли и убью.

* * *

Вернувшись в гостиницу, Феофил увидел Рицпу сидящей на полу. На руках у нее спал Халев. Он понял, что с Атретом что–то случилось.

— Где он?

— Был здесь, потом ушел.

— Не сказал, куда?

Она покачала головой.

Зная наклонности Атрета, можно было предположить что угодно, с полной уверенностью при этом, что его действия ничем хорошим не кончатся. Напиться. Подраться с кем–нибудь из римских воинов. Или, того хуже, найти какую–нибудь блудницу и провести с ней ночь, совсем разбив сердце Рицпы.

— Пойдем, я провожу тебя в бани.

— Атрет сказал, чтобы я никуда отсюда не уходила, — сокрушенно сказала Рицпа и грустно посмотрела на Феофила. — Я рассказала ему о своем прошлом. Рассказала все. — Она снова заплакала. — Все.

— Бог всегда с нами. — Феофил опустился рядом с Рицпой на колени и обнял ее за плечи, чувствуя, как она вздрагивает от рыданий.

Атрет бесцельно скитался по улицам Гроссето, пока не набрел на одну гостиницу на северной окраине города, вдалеке от гарнизона и легионеров. Там он заказал вино и сел в дальнем углу. Место это было убогим, расположенным далеко от центра города, и собирались здесь в основном портовые работники, которые в выпивке ценили не качество, а количество. Людьми они были шумными, недалекими, но к Атрету никто не приставал.

К шуму в помещении добавлялся шум дождя, падающего на крышу. Атрет пил много, но не мог выбросить из головы то, что ему рассказала Рицпа.

Лгунья, воровка, блудница.

Он не мог забыть ее глаз, в которых отражалось горе, когда она все ему рассказала. По ее внешности никак нельзя было сказать, что когда–то она была такой. Она оставила все, что у нее было, чтобы отправиться с ним в Германию ради него и Халева, и ни разу еще не пожаловалась на трудности. Она спасла его ребенка от смерти. Она воздерживалась от интимных отношений с ним, несмотря на все его усилия заставить ее пойти на сделку с моралью.