Империи древнего Китая. От Цинь к Хань. Великая смена династий - читать онлайн книгу. Автор: Марк Эдвард Льюис cтр.№ 60

Поскольку положение женщин в китайском обществе уже подробно обсуждалось выше, теперь пришла очередь для исследования самого знаменитого эпизода власти женщины, зафиксированного в истории Китая. Обратимся к летописи императорского рода Лю. После кончины Гаоцзу в 188 году до н. э. его жену-императрицу назначили регентом, и с самого начала приверженцы династии Хань считали ее поправшим все законы узурпатором власти. Она так и не решилась провозгласить себя правителем, однако постоянно издавала указы неоспоримой легитимности, а также назначила на высшие посты в империи своих родственников. Когда восемь лет спустя умерла она сама, ее родственники неудачно попытались истребить род Лю. С тех пор ее имя использовалось в качестве синонима коварных поползновений свойственников владыки.

Далеко не все овдовевшие императрицы пользовались своим положением до этой степени, но случай с вдовой Гаоцзу стал историческим прецедентом того, что она назначила нового наследника в отсутствие однозначного кандидата на престол. Вдовствующая императрица к тому же подбирала самого регента юного императора, если сама не брала на себя такую роль, и она обычно находила такого человека из родственников своего собственного клана. Именно таким способом при династии Западная Хань пришел к власти Ван Ман. Постоянной головной болью наследование престола стало в период правления Восточной Хань. После первых трех правителей фактически все их императоры наследовали власть в юном возрасте. Так как восемь из одиннадцати императриц не смогли родить наследника престола, борьба за власть развернулась среди отпрысков наложниц гарема китайского императора. В общей сложности за тридцать семь лет империей управляли не меньше семи регентов.

Тем самым императрицы переквалифицировались в представителей своих родовых кланов, и их предназначение заключалось в соединении рода Лю с кланами, правившими различными областями империи. От четырех различных кланов предлагалось по две кандидатуры на роль императриц, и в зависимости от умения своей императрицы обеспечить назначение двором ее родственников на государственные посты эти кланы на время своего доминирования в Китае получали огромное политическое влияние и богатство. Однако в результате соперничества с другими семьями, евнухами и редким императором, достигшим совершеннолетия, происходило перераспределение власти между влиятельнейшими кланами. Каждый раз падение правящего клана сопровождалось уголовным преследованием, казнями и конфискацией имущества родственников.

Эти «внешние родственники» (свойственники) выступали в качестве союзников рода Лю, когда возникала потребность в том, чтобы навязать их волю китайской бюрократии. Так, император У попытался укрепить свою личную власть через переселение учреждений по ведению дела в частные палаты, где обитали его женщины, и он часто нанимал свойственников на важные государственные посты, особенно в вооруженных силах. Он создал прецедент назначения высшего военного чина руководителем внутреннего двора, и он поставил на эту должность родственника одной из своих спутниц жизни. Туану точно так же в начале правления династии Восточная Хань наводнил свой внутренний двор «внешними родственниками» и использовал их в качестве частного штата правительства. Практически вся политическая история Восточной Хань отмечена борьбой между группировками евнухов и свойственников императора за господство над внутренним двором, где сосредоточивалась фактическая власть.

В Древнем имперском Китае ключевая женская роль принадлежала наложнице или супруге второго плана. Китайскому мужчине разрешалось заводить только одну законную жену, но те, кто располагал лишними деньгами, могли держать у себя дома несколько женщин, доставлявших им телесные утехи и окружавших заботой их детей. Роль любовницы в ритуальных текстах прописана как-то невнятно, и это представляется по большому счету уступкой сложившейся традиции, хотя при императоре содержался официальный гарем на сотни или тысячи женщин. Мало того, одна мемориальная колонна времен Восточной Хань, сохранившаяся в Сычуани, посвящена наложнице, скончавшейся в возрасте четырнадцати лет. На ней представлено самое достоверное описание роли супруги императора второго порядка:

Когда эта девушка переступила порог нашего дома,

Ее отличали прилежание, серьезность и внимательность.

Она лелеяла и поддерживала в порядке наш семейный Путь,

Обращалась с трепетом ко всем нашим предкам.

Она искала счастливый случай без блужданий,

По поводу безупречности поведения ее ничего не убавить и не прибавить.

Проявляя предельную бережливость, она пряла нить,

А также высаживала приносящие доход растения в садах и огородах.

Она уважала законную жену и воспитывала ее детей,

Чуждая высокомерию, она никогда не хвасталась своей добротой.

Наши три сына и две дочери

Вели себя в женских комнатах благопристойно.

Она учила девочек исполнению обрядов.

Одновременно признавала верховенство мальчиков.

Ее целомудрие достигало высот целомудрия старины,

А ее указания звучали доброжелательно.

Вся наша семья жила в согласии и близости,

Как листья, распустившиеся на дереве30.

Допуская некоторое преувеличение, которое мы уже подмечали у китайцев времен Восточной Хань, вашему вниманию, любезный читатель, предлагается достоверная зарисовка того, что ожидалось от жены второго порядка. Особое внимание уделяется ее умению прясть и сбывать урожай со своего огорода. Еще большее значение в данном примере уделяется принятию ею традиций своего клана (его «Пути»), почитание девушкой предков рода и ее покорность законной жене. И после смерти ее продолжают нахваливать. Автор надписи еще на одной мемориальной колонне скорбит по поводу потери жены, которая отказалась ложиться в могилу вместе с тремя сыновьями, трагически погибшими при ее жизни, зато легла в могилу с телом своей почившей тещи, чтобы служить ей в загробной жизни31.

В древнейших справочниках по обрядам упоминаются родовые кланы, в которых женщинам предназначалось подчиненное положение, а старейшины главенствующей ветви пользовались значительной властью. Точно так же хозяином дома следовало считать своего мужа. Он пользовался правом наказывать домочадцев, но – теоретически, по крайней мере, – ему не позволялось калечить их или убивать. Право приговора к смертной казни, даже для рабов, оставлялось только за мировым судьей. Кодексом династии Пщнь тоже устанавливалось старшинство в пределах семьи, причем сыновнее благочестие возводилось в силу закона. Обвинение взрослого сына, предъявляемое родителям, нельзя было принимать в качестве доказательства, и самого такого свидетеля обвинения могли подвергнуть наказанию. Если сын избивал своих бабушку и дедушку, его подвергали осуждению и приговаривали к принудительным низкооплачиваемым работам. Само по себе обвинение в нарушении канона сыновнего поведения могло наказываться смертью. Отец пользовался правовой привилегией в отношениях со своими детьми: «Воровство отцом у своих детей к категории хищения чужого имущества как преступления не относится. А когда приемный отец крадет что-то у своих приемных детей? По какой статье его судить? В соответствии с действующим правом такой проступок следует считать откровенным воровством». Любой отец мог к тому же обращаться к властям с требованием отправить его детей в ссылку, подвергнуть их телесному наказанию или даже смертной казни32.