Провокатор - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Шалыгин cтр.№ 74

Кто затеял стрельбу, бойцы тоже так и не поняли. То ли Дед почему-то выстрелил в Ворона, то ли, наоборот, Воронцов жахнул, пытаясь помешать загадочному контролеру унести тело Грина, и получил в ответ. Впрочем, в этот скользкий нюанс никто особо не вникал. Не для рядовых бойцов это занятие – вникать в игры Особого отдела при штабе Сопротивления, начальником которого и являлся товарищ по кличке «Дед».

– Наше дело сторона, – мрачно и немного растерянно произнес Учитель, теперь временный лидер группы погибшего Воронцова. – Хоть и непонятно, за что командира так круто… он еще много пользы мог принести.

– Мог, – на выдохе сказал Танк, выталкивая из ямы на бруствер тяжеленный труп Ворона. – Только вряд ли это Дед сотворил. Гляньте, где входное. На виске. Если бы они с Дедом перестрелку затеяли, то Воронцову в лоб должно было прилететь.

– И чего? – наивно хлопая глазами, удивился Боря. – Ворон сам застрелился, что ли?

– Погодите. – Учитель наморщил лоб. – Дед ведь без оружия был, его «ПМ» Вика в яму уронила.

– Значит, Ворон ему пистолет из ямы достал, вернул, а Дед его… – Танк выбрался из могилы и повертел головой. – Хотя нет. Фигня какая-то. Тогда был бы один выстрел, а их три было. И следов многовато. Вот тут Ворон подошел, спрыгнул… и все. А тут кто топтался?

– А гильзы? – присоединился к обсуждению Рыжий.

– Чего гильзы? – Танк поднял одну бровь.

– Гильзы где? Одну я вижу, вон валяется. Это Вика стреляла. А еще три куда делись?

Танк секунд на пять завис, остекленело глядя на Рыжего, затем вернулся к яме и, присев на бруствере, заглянул вниз. Еще несколько секунд спустя он встал и обернулся к товарищам. На губах у него играла глуповато-растерянная улыбка.

– Насчет трех не знаю, но две точно… там, внизу.

– Точно? – Учитель смерил Танка строгим взглядом.

– Я без глаз, что ли?!

– Я спрашиваю – точно две?

– А-а, ну да, вроде бы две. Там грязюка…

– Странно. – Учитель покосился на Рыжего.

Тот нахмурился и покачал головой: «Беда».

– И самого пистоля нет, так? – уточнил дотошный Учитель у Танка. Тот помотал головой. – Дела-а.

– Хорошо, «калаша» не прихватил, – сказал Рыжий.

– Хорошо, – нехотя согласился с ним Учитель. – Только все равно ничего хорошего. Похоже, попали мы, мужики. Как куры в ощип.

– О чем ты? – забеспокоился Боря. – Вы все. О чем? Что происходит?

– Произошло уже. – Танк устало махнул рукой. – Пошли Деда искать, может, ему помощь нужна.

– Танк, Рыжий! – Борис занервничал еще сильнее. – Учитель, ты же человек, не то что эти гамадрилы! Объясни!

– Ворона Фил продырявил, – коротко ответил лидер группы. – Возможно, он и Деда достал. С огневой подготовкой Грин всегда дружил.

– Ты шутишь, да? – глаза у Бориса заблестели, а голос дрогнул. – Грина ведь Вика убила!

– Выходит, не убила. – Учитель взял парня за плечи и развернул в сторону дороги. – Шагай к машине, там Вика одна-одинешенька, да еще и в отключке. Охраняй.

– Я один?! – уже и вовсе с нотками паники в голосе спросил Боря. – А вы?!

– А мы Деда окрест поищем и тоже придем, – он слегка поддал Борису коленом пониже спины. – Шагай! С-сопляк…

* * *

…Ощущения были что надо. Лучше бы сосредоточился на одном только звуке. Впрочем, тут хоть сосредоточься, хоть расслабься, не поможет. Когда по черепу щелкает «макаровская» пуля, пусть и вскользь, на пик нагрузки выходят все ощущения разом. Правда, тут же сворачиваются в тугой комок, который сначала мечется с набатным звоном под сводами черепа, а затем взрывается где-то глубоко в сознании, перед внутренним взором, фейерверком крупных желтых искр. В принципе, это даже красиво. Только невероятно больно. А когда фейерверк гаснет, становится очень уж темно и страшно.

Фил провел ладонью по шее, утирая стекающую за воротник теплую кровь, а затем осторожно, кончиками пальцев, прикоснулся к округлой ранке на щеке.

Все-таки предвидения не обманули! Все случилось именно так, как обещал в одной из последних бесед голос извне! Были и паника, и отчаяние, и дрогнувшая рука палача, и мучительная боль, и счастье, оттого что эту боль чувствуешь. Все, как по сценарию. Пуля вошла в шею справа, ниже затылка и вышла из-под правой скулы. Причем почти ничего важного не задев. Порванное небо, мышцы, кожу и пару выбитых зубов можно не считать. Такое впечатление, что Вика намеренно выстрелила именно сюда, ведь она бывший стоматолог, знает, где что расположено в этой части головы. Может, так оно и было? Может, Вика только притворялась, что ненавидит Грина, а на самом деле пыталась его спасти? В таком случае совсем хорошо. То есть не совсем, но гораздо лучше, какая-никакая моральная поддержка.

А вот что крови много вытекло, это плохо. До сих пор полный рот и полжелудка. Филипп кое-как сплюнул. Нет, рот был уже не полный, и кровь не равномерно красная, а с темными прожилками и сгустками. Вроде бы кровотечение пошло на убыль. И то хлеб. Да что там «хлеб»! Для покойника самочувствие было почти отличным! Голова страшно болела и кружилась, шея отекла и занемела, в районе верхней челюсти что-то противно и будто бы само по себе похрустывало, ноги подкашивались, тошнило, как после трехдневного мальчишника, но сейчас все эти неприятные ощущения Фил воспринимал через призму главного калибра – через призму жизни. Чувствует тот, кто живет! Лучше, конечно, чувствовать что-нибудь поприятнее боли и мигрени, но это смотря в какой ситуации. Сейчас Грину было не до капризов. Сейчас любое ощущение было для него приятным и желанным, поскольку лишний раз напоминало о главной хорошей новости на всей его памяти. Филипп Грин продолжал жить!

И пусть началась эта новая жизнь довольно нервно, с борьбы в грязи, стрельбы и тяжелейшего марша на четвереньках по холодному лесу, но опять же, стоит ли привередничать? Главное – жив!

«Только Ворона жалко. Хороший мужик был, пусть и не слишком умный. Зато боец был отменный. Змеевикам черепушки на раз дырявил. С его фактурой это было просто. Перефразируя Владимира Семеновича: тюк прямо в темя – и нет гадюки. А погиб глупо. Просто попал под раздачу. Я ведь его только рукояткой приголубил. Мог бы отлежаться Ворон, и снова в бой. Но тут этот Дед нарисовался, палить начал наугад. Глупо и несправедливо. Жалко Воронцова. Но ничего не поделаешь, судьба. И потом, такие, как Воронцов, в новом деле не пригодятся».

«Цинично рассуждаешь, новорожденный».

Голос извне снова был другим. Не привычным Грину голосом второго «я», а женским, тем самым, что призывал Вику сосредоточиться. Это Филиппа озадачило, но лишь на время. Новая жизнь, новые условия игры. А если так, чему удивляться?

«Цинично? Не циничнее расстрела. А вот дальше будет реальный цинизм, гарантирую. Время кондовой партизанщины закончилось. Пришло время Настоящего Сопротивления, умного, жесткого, предельно эффективного. Сопротивления, которое обязательно закончится Освобождением».